Дьявол и темная вода
Шрифт:
– Какую? – спросила Сара, не в силах скрыть волнение.
Такое же чувство возникало у нее всякий раз, когда в Батавию привозили очередные заметки о расследованиях Пипса. Сара и Лия разыгрывали их в лицах и старались самостоятельно разрешить загадку. Чаще всего Сара оказывалась права во всем, кроме мотива преступления. Не знавшая ни ревности, ни отвергнутой страсти, она не могла понять, как эти чувства могут толкнуть человека на преступление, тем более на убийство.
– Муж не рассказывал мне подробностей о своей работе. Считал, что они не предназначены для женских ушей.
– Разумно, –
Кресси недовольно посмотрела на него.
Позади Воса возвышался Арент. Он слегка кивнул Саре. Что-то изменилось в нем с тех пор, как она видела его в порту. Он ступал медленно и тяжело, будто нес на плечах какую-то тяжесть.
– Погоди, Кресси, – сказала Сара. – Ты знакома с лейтенантом Хейсом? Он помогал мне с прокаженным в порту.
– С Арентом, – пророкотал Арент, улыбаясь Саре.
Она невольно улыбнулась в ответ.
Кресси посмотрела на Арента сияющим взглядом и кокетливо ответила:
– Нет, но надеюсь познакомиться. Слухи о вашей комплекции вовсе не преувеличение. Бог будто бы увлекся, когда создавал вас.
– Соблазнишь его позже, Кресси, – мягко поддразнила ее Сара и обратилась к Аренту: – Очевидно, метка на парусе принадлежит демону по имени Старый Том.
Выражение лица Арента изменилось.
– Вам знакомо это имя? – спросила Сара, наклонив голову набок.
– Слышал от генерал-губернатора.
– Один юноша рассказал мне сегодня, что прокаженного звали Боси и он был плотником на «Саардаме», – продолжала Сара. – Незадолго до смерти он хвалился, что ему попалось выгодное дельце, надо, мол, только услужить одному господину.
Кресси с грустью покачала головой:
– О чем бы ни договорился этот Боси со Старым Томом, он обрек себя на страдания. – Она вытерла соленые морские брызги с лица. – Если вступаешь в сговор со Старым Томом, становишься его рабом. И не видать тебе свободы. Он кормится человеческими страданиями и мучает тех, кто отказывается ему служить. Даже Пьетер, который обладал незаурядным мужеством, не мог спокойно говорить о злодеяниях, свидетелем которых был.
Саре подумалось, что, если Старый Том ищет тех, кого обидела жизнь, здесь таких не перечесть. На корабле каждому было на что пожаловаться. Каждый чувствовал себя обделенным и желал того, что есть у других. И готов был пойти на многое ради лучшей жизни.
А на что готова пойти она сама?
– На «Саардаме» так много горя, – проговорил Арент, будто вторя ее мыслям. – Ваш муж говорил, кто такой этот Старый Том?
– Какой-то демон, но сам он с ним не сталкивался, пока не… – Кресси запнулась; глаза ее наполнились слезами. – Четыре года назад Пьетер прибежал домой в панике. Мы жили в Амстердаме, в огромном доме с кучей слуг. Он заставил нас сесть в карету и уехать в Лилль без всяких объяснений. Мы даже вещи не успели с собой взять…
– В Лилль? – пораженно переспросил Арент.
– Да. Вы что-то знаете об этом? – спросила Кресси, пытаясь понять, что его так удивило.
– Нет… я… – Арент покачал головой. Выражение лица у него было такое, будто он только что увидел в окне призрака. – Мы расследовали
там одно дело, очень неприятное. Вспоминать не хочется. Простите, что прервал ваш рассказ.Сара помнила наизусть все расследования Пипса, и ни в одном из них не упоминался Лилль. Но у нее было слишком много забот, чтобы пытаться узнать, что это за неудачное расследование и почему Аренту стало не по себе.
– Муж сказал тогда, что его нашел Старый Том и нам надо бежать, – продолжала Кресси с болью в голосе. – Я умоляла его объяснить, в чем дело, но он больше не сказал ни слова. Через три недели путешествия мы прибыли в новый дом, а через два дня Пьетер погиб. – Она сглотнула. – Старый Том пытал его и оставил метку на стене, чтобы все знали, чьих это рук дело.
Сара сжала руку Кресси:
– Повторишь все это моему мужу? Может, это убедит его вернуться в Батавию.
– Не убедит, – сказал Арент. – Генерал-губернатор знает, что означает метка. Он просил меня заняться этим делом и не отдаст приказ менять курс корабля.
– Чертов упрямец! – воскликнула Сара и тут же с беспокойством поглядела на Лию.
– Вам не подобает говорить о супруге в таком тоне, – упрекнул ее Вос, за что удостоился гневного взгляда Кресси.
Гофмейстер заломил руки и, чтобы скрыть смущение, поспешно проговорил:
– Раз мы имеем дело с дьяволом, могу ли я предложить обратиться к священнику? Он более сведущ в таких вопросах.
– Вы верите в демонов, Вос? – удивилась Лия. – Вот уж не подумала бы. Вы такой…
– Бесстрастный? – подсказала Кресси.
– Рассудительный, – пояснила Лия.
– Я видел их своими глазами, – сказал Вос. – Они осаждали мою деревню, когда я был мальчиком. Только несколько домов уцелели.
– Я поговорю со священником, если хотите, – сказала Сара, обращаясь к Аренту. – Мне в любом случае надо договориться об исповеди.
– Да, это было бы кстати, благодарю, – ответил Арент. – Я поспрашиваю про Боси. Если он и впрямь служил Старому Тому, его приятели могут знать, как они познакомились.
– У меня есть кое-какие сведения, которые могут оказаться полезными.
Сара рассказала Аренту все, что узнала утром о плотнике, в том числе и его последние слова перед тем, как ему отрезали язык.
– Лаксагарр? – задумчиво переспросил Арент. – Я говорю на нескольких языках, но никогда не слышал этого слова.
– Я тоже. – Сара схватилась за поручень, когда корабль взмыл на волне. – Юноша, с которым я разговаривала, считает, что это норнское слово, а единственный, кто говорит здесь на норне, – боцман Йоханнес Вик. Это он отрезал Боси язык, так что вряд ли ему понравятся наши расспросы.
– Не понравятся, – подтвердил Арент. – Я уже с ним беседовал.
– Я велела Доротее поспрашивать пассажиров на нижней палубе. Вдруг кто-нибудь из них нам поможет.
Арент восхищенно посмотрел на Сару. Ответом ему была смущенная полуулыбка.
– Если Старый Том кормится людскими страданиями, зачем ему было покидать Батавию? – произнес Вос невыразительным тоном. – В городе тысячи страдальцев, а на борту «Саардама» всего несколько сотен. Зачем менять пиршество на легкую закуску?