Дьявол к оплате

Ксафан. Блейк не сомневался, что демон появится в любую секунду. На самом деле, он задавался вопросом, чего же ждал Ксафан.

Наконец, Менчерес остановил машину. Блейк огляделся вокруг. Здесь не на что было посмотреть за исключением белого пространства и гор с левой стороны о них. Пытаясь успокоится, Блейк сделал глубокий вдох.

– Хорошо. Я готов.

Несмотря на весь оптимизм, которым лучилась Элиза, по поводу возвращения его из мертвых, Блейк не питал иллюзий по этому поводу.

Шанс, конечно, был, когда он умрет, то останется мертвым. Удачное возвращение случалось меньше, чем в половине случаев, это он усвоил во времена службы в армии. Однако он не стремился разделить свои сомнения с Элизой. Позволил ей думать, что он умрет с мыслью о спасении. Зачем заставлять ее страдать еще сильнее?

Блейк прошел в конец фургона. Все же оставался шанс, особенно учитывая все сложенное здесь оборудование.

Менчерес открыл дверцы и вытащил генераторы наружу. Не стоит разрушать даже небольшую надежду на отравление угарным газом.

Элиза указала на большой прямоугольный предмет в фургоне, по мнению Блейка он больше походил на наполненный водой гроб.

– Будет проще, если ты снимешь одежду...по крайней мере, большую ее часть.

Говоря это, она выглядела почти смущенной, будто он мог воспринять ее слова как просьбу заядлого вуайериста. Я буду скучать по тебе всегда, думал он, вглядываясь в сине-зеленые глаза Элизы.

Он разделся до трусов-боксеров, затем обнял ее. Она сжала его сильнее, прижимаясь всем телом, дрожь разрывала ее тело, будто что-то внутри нее пытается вырваться наружу.

– Я знаю, что это глупо, ведь мы знакомы меньше недели, но Блейк...если бы я захотела провести остаток жизни с одним человеком, то это был бы ты, - прошептала она.

Блейк отодвинулся. Вгляделся в ее лицо и увидел обнажившиеся уязвимость, эмоции и потребность. Он улыбнулся, убирая выбившуюся прядь ее золотистых волос.

– Нет, Элиза. Мы знаем друг друга вечность, именно столько я буду тебя любить.

Затем он поцеловал ее, пытаясь запечатлеть в своей памяти ощущение ее губ, рук и тело прежде, чем смерть сможет отнять их у него.

Элиза встала на колени рядом с гидрокамерой. Блейк погрузили в ледяную воду более чем на пятьдесят минут. Его сильная дрожь начала утихать, а сердце и дыхание замедляться. Странности начались, когда глазные яблоки начали быстро вращаться под опущенными веками.

– Где я?
– пробормотал он Элизе.
– Слишком тепло. Мне нужно вылезти отсюда.

– Он переходит на последние стадии гипотермии, - сказал Менчерес тихим голосом.
– Его тело перестало ощущать холод, теперь его наполняет ложное чувство тепла. Осталось недолго.

Элиза дотронулась до его лба, но, кажется, Блейк этого не почувствовал. Его лицо и шея находились поверх воды, остальные части его тела находились в ледяной воде. Это должно было помочь вызвать остановку сердца.

Если бы она могла поменяться с Блейком местами, то сделала бы это уже миллион раз. Прошедшие сорок минут наблюдения за тем, как он страдает, показались ей адом. Единственное, что ее устраивало - это то, что вместе с ним страдает и Ксафан.

Он взял верх над Блейком, как только тот лег в камеру. Ксафан метался, пытаясь сломать все, до чего мог дотянуться. При помощи своей силы Менчерес мог сдерживать тело Блейка, несмотря на то, что демон корчился и боролся внутри него. Ксафан успокоился спустя 30 минут. Элиза поняла, что демон отдыхает перед последним боем.

Сердце Блейка пропустило несколько ударов. Элиза напряглась, встречая взгляд Менчереса. Скоро. Очень скоро.

Паника заставляла Элизу вытащить Блейка из воды и начать его согревать. А что если это не сработает? Что если это последний раз, когда она видит Блейка? Господи, как же ей вынести, если ее сердце будет раздавлено, снова?

Блейк произнес что-то, что она не смогла понять. Элиза приблизилась к нему так, чтобы его губы были максимально близко к ее уху.

– Что такое, любимый?

– Элиза.
– Ее имя прозвучало хрипло, будто Блейк произнес его из последних сил.
– Спой для меня перед сном.

Глаза Блейка были закрыты, поэтому Элиза не переживала, что он увидит ее слезы. Она начала петь, погружая свою руку в воду, чтобы держать его.

Дыхание Блейка стало поверхностным, интервалы между вдохами стали длиннее. Пульс стал более прерывистым, то убыстряясь, то становясь более вялым. К тому моменту, когда Элиза спела последнюю строчку песни, сердце Блейка остановилось.

Она смотрела на него, чувствуя себя заледеневшей внутри, словно вода в камере, вызвавшая смерть Блейка. Глаза Блейка были открыты, но в них уже не было искры жизни. Они были стеклянными, словно у куклы. Элиза думала, что она подготовилась к тому, чтобы увидеть его в таком состоянии. Что она сможет выдержать все это, но что-то внутри нее сломалось. Она сорвала накрывающую камеру ткань и схватила Блейка.

Руки Менчереса взметнулись, останавливая ее. Препятствуя тому, чтобы тело Блейка покинуло эту ужасную, убивающую воду.

– Подожди, - сказал он.

– Нет, - прорычала она.
– Я должна вернуть его!

Менчерес не ослаблял своей хватки, и она чувствовала, что он удерживает гораздо больше, чем просто ее руки.

– Еще рано.

Элиза была готова драться с ним, со своим родителем, которому она доверяла больше всего на свете. Но взрыв силы в окружающем их воздухе остановил ее. Запах серы наполнил ее нос, вопль ярости заполнил фургон, пока тот не задрожал.

– Глупцы, - прошипел Ксафан.

Слова прозвучали не из уст Блейка. Они послышались у нее за спиной.

Глава 15

Элиза не успела даже обернуться, как двери фургона открыло потоком воздуха и Менчереса вытянуло на солнечный свет. Она осторожно опустила Блэйка, удостоверяясь, что его голова находится вне камеры, и выбежала из фургона.

– Менчерес!
– закричала она.

Вокруг не было ничего, кроме милей пустой, зловещей белой соли. Где Менчерес? Ее сир был самым влиятельным вампиром, которого она когда-либо встречала, как он мог просто взять и исчезнуть? Что-то ударило ее сзади. Элиза упала вперед, отчего все ее лицо оказалось в соли. Затем ее подняло вверх и бросило в бок фургона с такой силой, что тот накренился.