Дьявол (сборник)
Шрифт:
Стахович. Коротков вечно пари.
Те же и Афремов.
Афремов(входит). Господа, это не Маша. А принять ее негде, кроме здесь. Пройдемте в биллиардную.
Коротков. Давай пари. Что, заробел?
Стахович. Хорошо, хорошо.
Коротков. Вот и попадешь на бутылку.
Стахович. Ну ладно. Вино захвати.
Уходят,
Входят Федя и Саша.
Федя. Пойдем сюда. Ах, ах. Как это ты. Да, да…
Саша(смущенно). Федя, прости меня, если тебе неприятно, но ради бога выслушай меня. (Голос ее дрожит.)
Федя(ходит по комнате. Саша села и смотрит на него). Слушаю.
Саша. Федя, вернись домой.
Федя. Я тебя очень понимаю, Саша, милая, и на твоем месте я бы сделал то же: постарался бы как-нибудь вернуть все к старому, но на моем месте, если ты, милая, чуткая девочка, была бы, как ни странно это сказать, — на моем месте, — ты бы наверное сделала то, что я, то есть ушла бы, перестала бы мешать чужой жизни…
Саша. Как мешать? Разве Лиза может жить без тебя?
Федя. Ах, милая Саша, голубушка, может, может. И еще будет счастлива, гораздо счастливее, чем со мной.
Саша. Никогда.
Федя. Это тебе кажется. (Держит в руке письмо и гнет.) Да не в том дело, то есть не то, что не в том дело, а главное дело в том, что я-то не могу. Знаешь, толстую бумагу перегибай так и этак. И сто раз перегнешь. Она все держится, а перегнешь сто первый раз, и она разойдется. Так между мной и Лизой. Мне слишком больно смотреть ей в глаза. И ей также — поверь.
Саша. Нет, нет.
Федя. Говоришь нет, а сама знаешь, что да.
Саша. Я могу только по себе судить — если бы я была на ее месте, и ты бы ответил то, что ты отвечаешь, это было бы ужасно для меня.
Федя. Да, для тебя.
Молчание. Оба смущены.
Саша(встает). Неужели так и останется?
Федя. Должно быть.
Саша. Федя, вернись.
Федя. Спасибо тебе, милая Саша. Всегда ты мне останешься дорогим воспоминанием… Но прощай, голубушка. Дай мне поцеловать тебя. (Целует ее в лоб.)
Саша(взволнованная). Нет, я не прощаюсь и не верю, и не хочу верить… Федя…
Федя. Ну, так слушай же. Только слово, что то, что я тебе скажу, никому не скажешь. Даешь слово?
Саша. Разумеется.
Федя. Ну, так слушай, Саша. Правда, что я муж, отец ее ребенка, но я лишний. Постой, постой, не возражай. Ты думаешь, я ревную? Нисколько. Во-первых, не имею права, во-вторых,
не имею повода. Виктор Каренин старый ее друг и мой тоже. И он любит ее, и она любит его.Саша. Нет.
Федя. Любит, как может любить честная, нравственная женщина, которая не позволяет себе любить никого кроме мужа, но она любит и будет любить, когда препятствие это (показывает на себя) будет устранено. И я устраню его, и они будут счастливы (голос дрожит).
Саша. Федя, не говори так.
Федя. Ведь ты знаешь, что это правда, и я буду рад их счастью, и лучше я ничего не могу сделать и не вернусь, и дам им свободу, и так и скажи. И не говори, не говори, и прощай. (Целует ее в голову и отворяет дверь.)
Саша. Федя, я восхищаюсь перед тобой.
Федя. Прощай, прощай.
Саша уходит.
Федя один.
Федя. Да, да, чудесно, прекрасно. (Звонит.)
Федя и лакей.
Федя. Позовите барина.
Лакей уходит.
Федя один.
Федя. И правда, и правда.
Входит Афремов.
Афремов. Как же устроил?
Федя. Чудесно. «И божилась и клялась…» Чудесно. Где все?
Афремов. Да там, играют.
Федя. Отлично. Пойдем… «побывать ко мне на час».
Действие III
Князь Абрезков — 60-летний элегантный холостяк. Бритый, с усами. Старый военный с большим достоинством и грустью.
Анна Дмитриевна Каренина — мать Виктора, молодящаяся 50 лет — grande dame. Перебивает речь французскими словами.
Лиза, Виктор, лакей.
Кабинет Анны Дмитриевны, роскошно-скромный, полон сувениров.
Анна Дмитриевна пишет письмо.
Анна Дмитриевна и лакей.
Лакей. Князь Сергей Дмитриевич.
Анна Дмитриевна. Ну, разумеется. (Оборачивается и поправляется перед зеркалом).