Дьявол в бархате

Фентон был Ошеломлен.

« Совершенно ясно, — подумал он, — что я прославился искусным обращением с рапирой. Если бы они только знали постыдную правду!»

— Спасибо, Том, — вежливо поблагодарил он. — Хотел бы я, чтобы это и в самом деле было так.

Все это время Китти Софткавер открыто и с явным беспокойством наблюдала за Фентоном, словно видя на его месте кого-то другого. Взгляд ее был быстрым и настороженным, как у сороки, зажавшей в клюве блестящий наперсток. Она бочком приблизилась к Фентону.

— Сэр, — взмолилась Китти с льстивой улыбкой, — вы говорите, что мисс Пэмфлин очищена от подозрений. А я разве не очищена? Вы же слышали, как она сказала, что я не подсыпала никакого яду! — Ее голос перешел в интимный шепот. — Неужели я еще под подозрением, пирожок?

Фентон окинул ее весьма неласковым взглядом.

— Это, добрая девушка, зависит от зоркости мисс Пэмфлин и твоей смелости. Все же давайте предположим, что вы все невиновны. Отойди-ка в сторону!

Китти показала зубы в усмешке. Не обращая на нее внимания, Фентон двинулся к письменному столу из полированного черного дерева, стоящему боком к окну. Он столько лет изучал рукопись Джайлса, что помнил ее почти наизусть, словно видя перед собой сейчас мелкий узорчатый почерк.

«…в полдень, в понедельник 9 мая (9 мая было вчера), сэр Николас Фентон обнаружил в письменном столе своего кабинета бумажный пакет. На нем было написано отличным почерком: „Мышьяк, смертельный яд“. Под этим стоял какой-то знак или эмблема, изображенная синими чернилами. Будучи очень удивленным, сэр Николас вызвал меня и спросил, как это сюда попало. Я ответил, что не знаю. „А что, по-твоему, означает этот знак?“— осведомился он. „Ну, сэр, — ответил я, — не сомневаюсь, что этот знак висит над дверью какого-нибудь аптекаря…“

Освежив в памяти фрагмент манускрипта, Фентон посмотрел на стол, который до сих пор — представлял себе лишь мысленно. В нем имелся только один ящик, находящийся под крышкой. Кто-то, причем не сэр Ник, положил в него «бумажный пакет». Фентон со скрипом выдвинул ящик.

Да, пакет все еще был там, немного смятый, но свежий, около трех дюймов в ширину, довольно плотный и подвернутый с обоих краев. Прикоснувшись к нему, Фентон обнаружил, что внутри находится порошок. Белый мышьяк, известный с незапамятных времен, и в достаточном количестве, чтобы удовлетворить саму Локусту 47 .

47

Локуста — знаменитая отравительница в Древнем Риме.

Открыв пакет, Фентон отвернулся от стола.

— Мышьяк, — сообщил он. — Кому из вас знаком этот пакет?

Большой Том что-то буркнул и покачал головой. Нэн Кертис, бросив на пакет любопытный взгляд, снова начала плакать. Китти, отступившая в тень комода, шепнула так тихо, что Фентон едва ее расслышал:

— Поменьше рыпайся, пирожок.

— Скажи-ка, — обратился Фентон к Нэн Кертис, стараясь говорить как можно мягче, дабы предотвратить истерику. — Напитки и пряности, из которых готовили поссет для миледи, хранились отдельно или среди других продуктов?

— Отдельно, сэр, — подумав, ответила Нэн. — Даже молоко использовали только самое свежее — доставленное прямо с фермы.

— Великолепно! — заявил Фентон. — Это объясняет многое! Ты понял, о чем это говорит, Джайлс?

Он обратился к слуге исключительно из злого озорства. В этот момент Джайлс, зайдя сбоку комода, пожирал глазами Китти, которая его не видела. Торчащие светло-рыжие волосы слуги и глянцевые темно-рыжие локоны Китти резко выделялись на фоне темного дерева с вырезанными на нем головами сатиров, чьи лица казались куда менее козлиными, чем лицо Джайлса.

Однако ничто не могло вывести его из равновесия.

— Это очень просто, сэр, — тотчас же ответил Джайлс.

— А именно?

— Сэр, мы узнали, что эта… эта бедная девушка не подсыпала яд в поссет. Мы узнали, что никто не прикасался к напитку, когда его относили наверх. Следовательно, яд, по-видимому, находился в одной из составных частей поссета, прежде чем он был приготовлен.

— Отлично, честный Джайлс! — Фентон обернулся к трем остальным. — Таким образом, мы можем все проверить очень простым способом. Спустимся на кухню, приготовим точно такой же поссет, какой готовили для миледи, и вы все выпьете его.

За исключением бьющегося в окно ветра, в кабинете стало абсолютно тихо. Лица присутствующих менялись в процессе постижения ими услышанного.

— Хорошо! — рявкнул Большой Том и добавил еще несколько слов, очевидно, означавших одобрение.

Нэн Кертис, у которой слезы покрывали даже чепчик, грохнулась на колени.

— Хозяин, неужели вы убьете ваших верных слуг?

— Убью? — переспросил Фентон. — Разве моя жена мертва?

Сложив пакет с мышьяком и загнув кончики, он сунул его в правый карман камзола.

— Вам придется лишь один день потерпеть спазмы, а если доза окажется сильной, то, возможно, и чувство жжения в животе. Это только одна часть испытания. Если же кто-нибудь уклонится от него или откажется выпить…

Сделав паузу, он продолжал:

— Нет, я еще не закончил. Возможно, в поссете вообще не окажется яда. Но, если кто-нибудь откажется выпить, то я могу сделать вывод, что там достаточно яда, чтобы вызвать смерть. Так что в итоге пострадает только виновный, а невинным не будет причинен вред. Во всяком случае, тот, кто откажется выпить…

— Я отказываюсь! — заявила Китти.

Фентон вновь окинул ее неласковым взглядом.

— Вот как? Тогда придется попробовать другой способ.

Китти открыла рот, показав скверные зубы, но тут же закрыла его опять. Она стояла спиной к комоду, вцепившись распростертыми руками в головы сатиров.

— Если вы имеете в виду кошку-девятихвостку…

— Вовсе нет. Мы будем водить тебя к одному магистрату за другим, пока не найдем такого, который выведет тебя на чистую воду. Ставлю золотой против шиллинга, что тебя уже обвиняли в краже, а может, и в другом преступлении, за которое отправляют на виселицу. Ты хорошенькая девчонка и слишком зрелая для своих девятнадцати лет. Чего же ты торчишь здесь, делая грязную работу? Наверняка, чтобы скрыться в безопасном местечке!

Китти злобно прищурилась.

— Спрячь крылышки, петушок! — фыркнула она. — Я воровка? Об этом ты никак не можешь знать!

— Не могу? Полноте! Ты, конечно, злорадствовала, щебеча какую-нибудь сладенькую чепуху в уши тупоголового сэра Ника Фентона… я имею в виду, в мои уши! Смеялась, видя его одураченным!

Голос Фентона зазвучал подобно ударам хлыста.

— Но я не твой богатый любовник, хотя ты и дважды назвала меня «пирожком»! И мне незачем соблюдать осторожность, хотя ты шепнула, чтобы я «поменьше рыпался»! А советуя мне «спрятать крылышки», ты имела в виду, чтобы я следил за тем, что говорю. Но не забывай, что я понимаю воровской жаргон.