Дьявол в "Доме кукол"

— Лорд Люцифер не трус, — кричит Герион.

Солдаты в кузове грузовика смотрят на ссорящихся папу с мамой.

— Я не сказал, что он струсил. Я сказал, что ему хватило ума.

Герион отворачивается, уставившись в заднее окно.

— Что это там впереди?

Местность снова меняется. Густой лес по берегам реки. Деревья, покрытые грибком и сыростью. Затем появляется запах. Я рад, что не притронулся к «Единорогу». Герион не оборачивается.

— Второе кольцо. Болото Алфея. Самое нутро ада.

Он не шутит. Я в одной выбоине от того, чтобы велеть Человеку-Слону разворачиваться и везти нас обратно в огонь. Река впереди представляет собой густой ползущий поток бурлящей крови и дерьма. Канализация Даунтауна должна куда-то сливаться. Почему бы не посреди хрен-знает-где? И почему бы не проложить дорогу через него, чтобы удерживать предателей Люцифера внутри, а любопытствующих дебилов снаружи? Как и в случае с огнём, у нас нет выбора, куда двигаться. Мы направляемся прямо в Тошнотворное Болото. Я на грани того, чтобы выблевать всё, что съел со времён детства, от пюре из зелёного горошка до курицы и вафель. Чёрт. Не те воспоминания. Мой желудок начинает выполнять деревенский тустеп [6] . Я думаю о Кэнди, но она заставляет меня думать о сексе и о катании, перемещении и переворачивании мебели. Моё чутьё говорит мне двигаться дальше. Я смотрю вперёд и концентрируюсь на деревьях. Темные ветви, увешанные изумрудно-зелёными паразитами. Мои внутренности остывают и возвращаются туда, где им и положено быть.

6

Американский бытовой танец двухдольного размера, быстрого темпа.

Человек-Слон замедляет ход, теряя из виду дорогу в коричневой трясине.

— Сворачивай влево. — говорю я ему. — Следуй вдоль корней большого дерева впереди и между двумя меньшими.

Он кивает, улавливая принцип.

Герион выглядит так же, как я себя чувствую. Он плюхнулся на своё сиденье, опустив голову между коленей. Даже воняющим-как-рыбная-лавка солдатам не по себе.

Я не подписывался на всё это, но в худшем случае я всегда полагал, что быть Дьяволом, по крайней мере, немного весело. Стрелять из пневматики по идущему по канату над озером из кипящего лимонного сока и битого стекла Гитлеру. Играть в «Прикрепи ослу хвост» [7] со Сталиным. После ланча, может, несколько раундов в «Колоти-по-Теду-Банди» [8] . Вместо этого я получаю буквально реку дерьма. Как там в старой поговорке: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»? Эта вымощена, покрыта ковровой дорожкой и оклеена обоями из кожи с моей больной задницы.

7

Классическая детская игра, в которую часто играют на праздновании Дня рождения.

8

Whac-A-Mole — классическая игра, в которой из отверстий в корпусе случайным образом появляются кроты и нужно попасть по ним молоточком. В данном случае в качестве крота выступает Тед Банди — действовавший в 1970-е американский серийный убийца, насильник, похититель людей, каннибал и некрофил.

Мы на полпути через реку, когда Человек-Слон останавливается.

— В чём дело? — спрашиваю я.

Он вытягивается и смотрит поверх капота «Унимога».

Герион тоже встаёт и произносит слова, которые я надеялся никогда не услышать.

— Мы застряли.

Люцифер, сукин сын, должно быть ты смотришь с Небес и ржёшь до усрачки. Клянусь, когда-нибудь я заставлю тебя бороздить эту реку из конца в конец.

Я тяну за ручку и открываю дверь. Герион хватает меня за руку.

— Что ты делаешь?

— Нам нужно вылезти и подтолкнуть.

Он морщит лоб, глядя на меня.

— Подтолкнуть — это то, для чего те солдаты в кузове. А не Повелитель Подземного Мира.

— Ты сказал, что я не Повелитель.

— В данный момент ты представляешь его.

— Отлично. Пока не найдёшь другого Люцифера, это моё королевство и мои правила. Идём.

Он одаривает меня шокированной улыбкой. Разводит руками.

— Я учёный, а не раб.

— Ты можешь выбраться и помочь, или я вышвырну тебя, и можешь плыть в Мордор, Фродо.

Я наклоняюсь к заднему отсеку, где находятся солдаты.

— Давайте, ребята. Пора помесить ногами грязь Миссисипи.

Они с ворчанием выбираются через заднюю дверь.

— Ступайте, отыщите несколько больших веток, чтобы подложить под колёса.

Как описать, когда кучка дьявольских ублюдков стоит по колено в дьявольском дерьме? Это уникально. Тепло и с неожиданными плавающими кусочками, о которых я не хочу думать. Утонувшие тушки маленьких крылатых ящериц, которые могут сойти за адовских голубей. Мой самый большой страх — споткнуться о скрытый корень. Мне не хочется упасть лицом вниз в эту жижу. В мире не хватит пенициллина, чтобы спасти меня от живущих в этом сортире с шоколадной овсянкой адских микробов.

Герион ведёт себя хуже, чем я. Он застыл у борта грузовика, в ужасе вращаясь и вращаясь по кругу, словно пытаясь утоптать дерьмо в вино. Он двигается лишь тогда, когда прибывают солдаты с ветками деревьев и отталкивают его с дороги, чтобы засунуть их под задние колёса.

— Герион, как дела?

Он не отвечает. Просто стоит, скрестив руки на груди и наблюдая, как солдаты пытаются приподнять колёса из ила.

— Почему бы тебе не рассказать мне ещё о Енохе?

Он не может ответить. Герион потерян. Может я сломил его. Что-то скользнуло у меня по ноге.

— Эй. Разве ты не говорил, что одни из здешних чудовищ были чем-то вроде змей?

Он непонимающе смотрит на меня, а затем кивает.

— Почему ты спрашиваешь?

А затем исчезает, дёрнутый под поверхность чем-то снизу.

Дюжина ближайших солдат побросали ветки, которыми орудовали, достают пистолеты и начинают вслепую стрелять в реку.

— Прекратить!

— Требуется несколько секунд, прежде чем они повинуются.

— Щупайте ногами. Используйте руки. Найдите его.

Они не в восторге, но единственный известный им Люцифер только что отдал им приказ. Вместо того, чтобы взбунтоваться и вздёрнуть меня, как труп Дуче, они делают то, что я велю, опускают руки в дерьмо и начинают искать Гериона. Человек-Слон, всё ещё сидящий выше нас в грузовике, показывает пальцем и хрюкает.

Поверхность реки пробивает круглый горб. Шестеро солдат тянутся, чтобы схватить его. Они вытягивают один конец того, что больше похоже на жирного трёхметрового дождевого червя, чем на змею. Змея слепа, но у неё широкие и круглые челюсти, словно у львинозубой миноги. В метре от головы тело змеи обвивает талию Гериона.

— Хватайте его. Это приказ.

На этот раз всем плевать, что там скажет Люцифер. Они слишком заняты тем, что палят из своих пистолетов в голову змее. Они ещё и попадают, что должно было быть смертельными выстрелами. Возможно, эта тварь в самом деле больше червь, чем змея, потому что при всех этих попаданиях она не падает. Должно быть, у этой твари нервная система как у куриного буррито.

Я достаю из-под пальто наац, раздвигаю его в копьё и вонзаю в тело змеи в полуметре выше Гериона. Змея разворачивается в мою сторону и делает пару слепых укусов в воздух, словно не уверена, откуда взялась рана.

Я проворачиваю рукоятку нааца, и он обмякает. Я щёлкаю им как хлыстом, и он дважды обвивает тело змеи. Снова проворачиваю рукоятку, и наац становится твёрдым, как листовая сталь. Петли хлыста глубоко погружаются в плоть змеи, вытягивая грязно-белую ленту похожей на гной крови. Она вопит и бросается на солдат. Те продолжают стрелять, а я продолжаю тянуть. Её шея изгибается в сторону, когда я прорезаю толстую желеобразную плоть. Герион держится за тело змеи, стараясь держать голову над мерзкой рекой. Я упираюсь ногами и делаю последний сильный рывок. Змея напрягается и издаёт ледорубом врезающийся мне в уши пронзительный крик. И её голова соскальзывает с тела, оставляя за собой на пути в дерьмо светящиеся внутренности. Я наклоняюсь и помогаю встать Гериону.