Дьявол зимой

– Это мне снится, или ты и вправду здесь, детка? – спрашивал он, и Эви шептала ласковые слова, гладя его по голове.

При первых проблесках рассвета Эви вымылась, оделась, заплела еще влажные волосы в косу и закрепила ее на затылке. Позвонив горничной, она заказала омлет, бульон, чай и другую легкую пищу, которая могла бы возбудить аппетит у отца. По утрам в клубе было тихо и спокойно, так как большинство служащих отсыпалось после ночных трудов. Однако всегда имелся небольшой штат прислуги, готовой выполнить несложные поручения, включая кухарку, которая могла приготовить незатейливые блюда в отсутствие шеф-повара.

Испуганная звуками надрывного кашля, доносившегося из соседней комнаты, Эви поспешила к постели отца. Он сотрясался всем телом, уткнувшись в носовой платок. Вид его страданий отозвался болью в ее груди. Порывшись среди флаконов на ночном столике, она нашла сироп с морфием и накапала его в ложку. Затем, обхватив рукой влажную от пота шею отца, посадила его в подушках, в который раз поразившись, каким легким он стал. От очередного приступа кашля ложка дрогнула у нее в руке, и лекарство пролилось на постель.

– Извини, – пробормотала Эви, промокнув липкий сироп, и снова наполнила ложку. – Давай попробуем еще раз, папа.

Сделав усилие, так что его жилистое горло судорожно напряглось, он проглотил лекарство и кашлянул несколько раз, ожидая, пока она поправит подушки.

Эви осторожно опустила больного на постель и вложила в его руку чистый носовой платок. Глядя на изможденное лицо отца, заросшее седой щетиной, она пыталась найти родные черты в этом незнакомце. Отец всегда был плотным и румяным, разговаривая, не мог обойтись без энергичной жестикуляции, пронзая воздух кулаками, что было свойственно бывшим боксерам. Человек, лежащий перед ней теперь, с серой кожей, обвисшей от стремительной потери веса, казался бледной тенью того цветущего мужчины. Лишь голубые глаза остались теми же... цвета ирландского моря. Утешившись обнаруженным сходством, Эви улыбнулась.

– Я послала за завтраком, – сказала она. – Сейчас принесут.

Отец слегка покачал головой, давая понять, что не хочет есть.

– Ты должен поесть, папа. – Присев на краешек постели, Эви взяла салфетку и промокнула кровь в уголке его рта.

Между его седыми бровями образовалась морщинка.

– А Мейбрики? – хрипло произнес он. – Они не заберут тебя, Эви?

Она улыбнулась с мрачным удовлетворением:

– Я больше не вернусь к ним. Несколько дней назад я сбежала в Гретна-Грин и вышла замуж. У них больше нет власти надо мной.

Глаза Дженнера расширились.

– За кого? – коротко спросил он.

– За лорда Сент-Винсента.

Раздался стук в дверь, и вошла горничная с подносом, заставленным блюдами. Эви встала, чтобы расчистить место на ночном столике. Заметив, как отец поморщился от запаха пищи, она устремила на него сочувствующий взгляд.

– Мне очень жаль, папа, но ты должен съесть хотя бы немного бульона. – Она обернула его шею салфеткой и поднесла к губам чашку с теплым бульоном. Он сделал несколько глотков и откинулся на подушки, выжидающе глядя на дочь, пока та промокала ему рот. Понимая, что он ждет объяснений, Эви удрученно улыбнулась. Прошлой ночью она обдумала ситуацию и решила, что не стоит изображать романтические чувства ради отца. Как человек практичный, он, возможно, никогда и не надеялся, что его дочь выйдет замуж по любви. В его представлении жизнь следовало принимать такой, какая она есть, делая все необходимое, чтобы выжить. Если при этом человеку выпадает малая толика радости, нужно пользоваться моментом и не сетовать потом из-за цены, которую пришлось заплатить.

– Пока еще о свадьбе никто не знает, – сказала она. – Вообще-то все получилось удачно. Мы неплохо ладим друг с другом, и я не питаю иллюзий на его счет.

Отец открыл рот, и Эви воспользовалась этим, чтобы вложить в него кусочек омлета. Он задумчиво проглотил его, осмысливая услышанное, затем изрек:

– Его папаша, герцог, – напыщенный болван.

– Лорд Сент-Винсент совсем не глуп, уверяю тебя.

– Зато холодный, как рыба, – заметил Дженнер.

– Да. Но не всегда. То есть... – Она осеклась и покраснела, вспомнив, как Себастьян склонялся над ней в постели, теплый и сильный, с упругими мышцами, напряженными под ее пальцами.

– Охотник за юбками, вот он кто. – Заявил Дженнер, констатируя факт.

– Для меня это не имеет значения. – Искренне ответила Эви. – Мне не нужна его верность. Я получила то, чего хотела от брака. Ну а он получит...

Деньжата, – хмыкнул отец. – Где он сейчас?

Эви дала ему еще кусочек омлета.

– Наверняка в постели.

Горничная, собиравшаяся выйти из комнаты, помедлила.

– Прошу прощения, мисс... э-э... миледи, но лорд Сент-Винсент разбудил мистера Рогана ни свет ни заря и таскает его за собой, задавая вопросы и давая поручения. Довел бедного мистера Рогана до белого каления, вот что я вам скажу.

– Могу себе представить. Лорд Сент-Винсент оказывает специфическое действие на людей, – сухо сказала Эви.

– Какие поручения? – спросил Дженнер.

Эви не осмелилась признаться, что Себастьян взял на себя руководство клубом, опасаясь огорчить отца. Он мог смириться с тем фактом, что его дочь вышла замуж без любви, но любая угроза его бизнесу могла сказаться на него самым роковым образом.

– О, – неопределенно отозвалась она, – кажется, он заметил потертый ковер, который нужно заменить. И еще он подумывает о расширении выбора закусок в буфете. Что-то в этом роде.

– Хм... – Дженнер скорчил гримасу, когда она поднесла к его губам чашку с бульоном. – Скажи ему, чтобы ничего не трогал без согласования с Иганом.

– Конечно, папа.

Эви украдкой обменялась взглядом с горничной и сузила глаза, предостерегая девушку от дальнейших откровений. Та кивнула в ответ на это безмолвное приказание.

– Ты стала куда меньше заикаться, – заметил Дженнер. – Как это получилось, детка?

Эви на секунду задумалась, осознав, что ее дикция и в самом деле значительно улучшилась за последнюю неделю.

– Не знаю. Наверно, избавление от Мейбриков придало мне уверенности. Я заметила это вскоре после отъезда из Лондона...

Она изложила ему приукрашенную версию их путешествия в Гретна-Грин и обратно, заслужив несколько смешков, которые заставили отца кашлянуть в платок. Пока они разговаривали, черты его расслабились, свидетельствуя о том, что боль отступила под воздействием морфия. Эви съела кусочек тоста, выпила чашку чаю и поднялась на ноги, поставив поднос с завтраком на столик.

– Папа, – сказала она, – пока ты не заснул, я помогу тебе побриться и вымыться.

– Это ни к чему, – возразил он. Взгляд его уже слегка остекленел от действия наркотика.

– Позволь мне позаботиться о тебе, – мягко, но настойчиво сказала Эви и направилась к умывальнику, куда горничная поставила кувшин с горячей водой. – Думаю, тебе станет лучше после этого.

Он казался слишком усталым, чтобы спорить, и только вздохнул, наблюдая, как она мерит шагами комнату. Эви налила горячей воды в фаянсовый тазик и принесла его к кровати вместе с бритвенными принадлежностями. Затем взяла полотенце и обернула им его грудь и шею. Не имея никакого опыта в бритье мужчин, она взбила помазком мыльную пену и замерла в нерешительности.