Дьявольская рулетка

38

«Известная радиостанция „101 и 5“ сегодня, возможно, добилась самого высокого рейтинга за все пятнадцать лет своего существования. Однако ни у кого здесь нет оснований радоваться. С сегодняшнего утра, примерно с начала восьмого, террорист, очевидно душевнобольной, удерживает шестерых заложников, одного из которых уже убил перед включенным микрофоном. Сейчас до нас дошли и другие шокирующие новости из студии. Попытка штурма, осуществленная спецподразделением, потонула в крови. По подтвержденным на данное время свидетельствам, дело дошло до перестрелки в А-студии, во время которой был убит боец спецназа. Другой полицейский, руководитель подразделения, совершил отчаянный прыжок с террасы двадцатого этажа, из зоны опасности. Его падение чудом остановила люлька для мойки окон, находившаяся двумя этажами ниже. Заложнику, освобожденному в ходе операции, к сожалению, повезло меньше. Он был уже мертв: застрелен рукой радиокиллера, на счету которого уже две человеческие жизни. Вся Германия спрашивает, сколько еще продлится это безумие…»

— И вы спокойно на это смотрите! — заорал Штойер, приближаясь. Он в бешенстве махнул своей толстой рукой в направлении телевизора. Ира стояла в холле здания МСВ, не отводя глаз от большого настенного монитора прямо над стойкой приема. Обычно здесь непрерывным потоком шли короткие рекламные фильмы единственного арендатора. По понятной причине портье переключил его на двадцатичетырехчасовую программу новостей. Теперь по первому этажу гулко разносился многозначительный голос дикторши, а ее суровый взгляд сверкал на шестнадцати плоских телеэкранах одновременно.

— Это все ваша вина, — кричал Штойер. Его массивное тело нависло перед Ирой и закрыло от нее телевизоры. — Вы хоть сознаете, как глубоко вы сейчас сидите в дерьме, Ира? По сравнению с тем, что вы учинили сегодня, Чернобыль — детская шалость!

— Я была категорически против штурма! — Разговаривая с ним, Ира смотрела мимо.

Не потому, что боялась его. Она боялась себя. Беспокойство о Китти заглушило все ее чувства. Возможно, и ее самообладание. Она боялась, что ударит Штойера кулаком в его жирное лицо, если взглянет ему в глаза хоть на долю секунды.

— Вы ведь утверждали, что все это блеф. И Ян неопасен.

— А вы имели свидетельницу, которая могла доказать обратное, — заорал Штойер в ответ. — Вы ничего мне не сказали и тем самым осознанно позволили моим людям попасть в катастрофу.

«Я тоже не была уверена», — подумала Ира. Вторым скверным чувством в этот момент было осознание того, что он прав. Она обманула его и рисковала жизнями остальных заложников ради жизни своей дочери. Гаже этого была лишь мысль, что все оказалось напрасным.

— Стойте! — прорычал Штойер, обращаясь на этот раз к группе санитаров, которые как раз выкатывали к выходу две пары носилок. Сделав два шага, он оказался рядом с ними и отдернул простыню. — Вот. Смотрите. Это лучше, чем по телевизору, Ира. Этот человек вот здесь… — он указал на лицо мертвого Онассиса, — имел семью и детей. А вот этот… — он ринулся к другим носилкам, — собирался сегодня вечером в боулинг со своей подругой. Теперь я могу позвонить их родным и сказать им, что оба сегодня не вернутся домой. И завтра тоже. Никогда. Потому что одной опустившейся алкоголичке приспичило вести игру по своим правилам. — Он сплюнул на пол и кивком подал знак двум полицейским, дежурившим у входа, подойти к нему. — Уберите от меня эту личность, чтобы я ее больше не видел, и отведите ее в участок.

Мужчины с готовностью кивнули, и Ира не удивилась бы, если бы они вдобавок щелкнули каблуками. Вместо этого она услышала звук как у застежки-молнии. Затем на ее запястьях защелкнулись наручники и ее увели.

39

Черные широкопрофильные шины взвизгивали, как новые кроссовки на свеженатертом линолеуме, когда тяжелый «мерседес-комби» шелестел, проезжая вверх по узким виткам многоэтажной автостоянки. Ира сидела сзади, устало прислонившись к тонированному стеклу. Она покидала место происшествия в том же состоянии, как и прибыла сюда: изнуренная, измученная отсутствием алкоголя и со скованными руками. Штойер был по меньшей мере осторожен и не показал ее прессе. Возможно, боялся громких заголовков. Если руководительницу переговоров выводят из здания МСВ как опасную преступницу, наверняка это бросит тень и на командира спецназа. Чтобы избежать тягостных объяснений, он приказал доставить ее в ближайший полицейский участок через задний выход.

— А здесь нет ничего выпить? — спросила она молодого сотрудника криминальной полиции, который вел машину. Ее ремень безопасности натянулся, когда она хотела наклониться вперед.

— Это же не Limo, [28] — ответил он совсем невраждебно. — Здесь, к сожалению, нет бара.

Садясь в машину, она не обратила внимания на его внешность и сейчас могла видеть в заднее зеркало лишь карие глаза и пару бровей. Слишком мало данных, по которым можно оценить характер.

28

Лимузин (англ.).

— Может быть, мы могли бы сделать где-нибудь короткую остановку? — непринужденно спросила она. — В участке ведь не будет автомата с колой-лайт.

Ира снова откинулась назад, когда водитель резко свернул направо. Если ей не изменила способность ориентироваться, сейчас они ехали по Лейпцигерштрассе на восток.

«Просто возьми вправо на ближайшем светофоре, тогда через десять минут я буду дома, — подумала она. — Тогда моя проблема решится сама собой. Я просто приму коробочки семян. С водой».

Ира не строила иллюзий. Даже если бы ей удалось с помощью полбутылки водки слегка уменьшить головную боль, в остальном она была бессильна. Она оказалась вне игры. Ее отправил на скамью штрафников лично Штойер. Она больше ничем не могла помочь Китти.

Ира видела, как справа медленно проплывает мимо величественное здание бундесрата. Стрелка спидометра показывала постоянную скорость в 90 км. Непривычная скорость для Лейпцигерштрассе в это время дня. Без оцепления машина стояла бы с остальными в пробке.

Когда «комби» резко свернула налево, на Фридрихштрассе, Иру захлестнула волна тошноты. Но тут служащий уголовной полиции внезапно нажал на тормоза и резко повернул направо, ко въезду в подземные гаражи.

— Что это? — слабым голосом спросила она, услышав клацанье автоматического запора дверей.

Машина с погашенными фарами повернула к извилистому съезду плохо освещенных гаражей! Лишь на четвертом подземном этаже она остановилась.

— Где это мы?

Но Ира снова не получила ответа. Она подняла скованные руки и вытерла влажный лоб. При этом и сама не была уверена, вызван пот страхом или отстранением от должности. То же относилось к дрожанию пальцев, которыми она хотела открыть дверь. «Где бы мы ни находились, это явно не ближайший участок», — подумала она. В то же время она была удивительно спокойна, когда дверцу машины открыли снаружи. Служащий, который уже вышел из машины, не запер, а, напротив, открыл ее. Мгновением позже Ира уже видела причину этого. Она стояла через две машины от нее, прямо под светло-зеленым указателем аварийного выхода.

— Спасибо, молодец! — сказал крупный мужчина служащему криминальной полиции и хлопнул его по плечу. — Это ты здорово проделал.

Потом он положил ему руку на плечо и вместе с ним повернулся к темно-зеленой бетонной стене гаража. Ира не могла слышать, о чем они шептались, только видела, как он сунул водителю что-то размером напоминающее конверт и еще раз хлопнул его по плечу. Потом подошел к ней.

— Я все устроил, Ира. Выходи. У нас мало времени.

Она подняла брови, помотала головой и в полной растерянности посмотрела на него.