Дьяволы Фермана

— Компания поручила мне разыскать одного человека, — объяснил я. — Видимо, он жил здесь раньше. Может быть, вы сумеете нам помочь?

— С какой стати мне вам помогать? Вы из полиции?

— Нет. Разумеется, нет. Мы только хотим предложить этому человеку выгодную работу, поэтому и пытаемся его найти.

— И кто же это?

— Френсис Мак…

Глаза женщины расширились. С губ сорвался глухой невнятный звук. Ее рука вцепилась в заслонку окошечка и распахнула ее. Женщина высунула наружу голову, одарила нас полным ненависти взглядом и сплюнула мне под ноги.

— Френки! Всем нужен Френки! Он что, должен вам денег? Или желаете, чтобы он продал вам наркотики? Может, свел вас с бабой, которая вас заразила? Тогда так вам и надо! Это проклятие за то, что вы с ним познакомились! — Она снова плюнула. — У меня нет сына по имени Френсис! Френсис мертв. Пусть сатана в аду раздерет его душу! А вы… — Она поглядела на Бэйнбридж, потом на меня. В глазах женщины я увидел чистую, ничем не замутненную ненависть. — Если вы хотите как лучше — оставьте его мертвым. Раскапывать могилы — преступление!

С этими словами она исчезла в доме и с грохотом захлопнула окошечко.

— Ну и ну, — сказала Бэйнбридж несколько секунд спустя, когда миновал первый шок. — Ничего не скажешь, веселый парнишка.

Из глубины дома голос женщины прокричал:

— Если вы сию же минуту не уберетесь, я вызову полицию.

— Я бы сказала: интервью окончено, — заметила Бэйнбридж.

— Согласен.

Бэйнбридж первой вернулась в коляску. Я плелся следом, думая об очередном поражении. Отчаяние накрыло меня тяжелой волной. Бэйнбридж приказала водителю отвезти нас к станции метро, я же откинул голову на спинку и закрыл глаза. Я пытался думать.

Ты потерял свою работу из-за молодой вертихвостки, которая спит с твоим боссом? Твоя карьера погибла? Так что же тебе делать? Припять двойную дозу твоего любимого психотропа из числа Стимуляторов на Каж…

— Боддеккер?

Я открыл один глаз. Бэйнбридж нависла надо мной.

— Что ты собираешься делать дальше?

— Обдумать все это. — Я закрыл глаз.

Слишком много несчастий обрушились на тебя в единый миг. Твоя жена сбежала с каким-то переориентированным уродом? Рабочие под видом ремонта испоганили твою квартиру? Шеф собирается командировать тебя в Союз Монгольских Государств? Тебе нужен выход. Выход наружу. Не временное укрытие, которое, возможно, предоставят тебе Психотропы на Каждый День… Нет. Настоящий выход. Путь к бегству. Это — Транс-Майнд…

— Боддеккер?

Я снова открыл глаз. — Да?

— Может, оно и к лучшему, а? Я хочу сказать, этот Мак-Класки — такой тип, которого не любит даже родная мать…

Я не смог понять, что именно «к лучшему» — то, что нам будет лучше без Френсиса Германа Мак-Класки, или то, что родная мать, может быть, уже не любит его. На всякий случай я решил не говорить ничего.

— Правда, Боддеккер, разве тебе не кажется, что все обернулось хорошо. А, Боддеккер?

Иногда это состояние твоей души. Иногда — странное тревожащее чувство, которое не желает оставить тебя в покое. Но ты никогда не можешь полностью обрести над этим контроль. Ты ощущаешь эффект на себе, ты знаешь, что время от времени это происходит с тобой… Но ты не в состоянии понять, что же это такое. И ты не сумеешь разобраться, пока не отважишься встретиться с этим лицом к лицу. Это напоминает чувство, которое…

— Боддеккер?

На сей раз я открыл оба глаза и уставился на Бэйнбридж.

— Что тебе еще?

— Мы приехали к метро.

Я осторожно вылез, расплатился с водителем, и мы с Бэйнбридж спустились на платформу. Она постоянно болтала, рассказывая о своих занятиях в колледже. «…К вопросу о ретро-истории: все это не так уж и жутко, как мы себе представляем… Дело в том, что все оно случилось так, как случилось…» Я что-то отвечал ей. Не знаю точно, что именно, но думаю, я ухитрился изыскать какие-то подходящие к случаю фразы. В итоге Бэйнбридж прониклась ко мне еще больше.

Я вымотался. У меня заболела голова, и я пытался думать о роликах, которые начал сочинять во время поездки в коляске. Два из них никуда не годились, но был и третий. Может, использовать его для «Виткинс-Маррс»? Или поместить в рекламу «Неспетых Песен»… Интересно, о чем они?..

Напряжение покидало меня. Затем вдруг прошла и головная боль. Я почувствовал, как Бэйнбридж стискивает мою руку; ее пальцы переплелись с моими. Да сколько ж можно?!

— Ты в порядке?

— Все отлично, — сказал я. Сердце заколотилось в груди. А в голове зрело решение.

— Точно все в порядке, Боддеккер?

— О да. — Я сглотнул. — Куда поедем?

— Может, к реке. Слушай, ты уверен, что все в порядке, Боддеккер?

Что там я собирался ей сказать? Я ненавижу, когда ты произносишь мое имя.

— Серьезно, Боддеккер. У тебя рука внезапно сделалась липкой.

Я воспользовался этим, чтобы вынуть руку из ладони Бэйнбридж. Тщательно осмотрел кисть со всех сторон.

— Я думаю, это сердечная недостаточность. — Прежде чем она успела что-нибудь сказать, я прибавил: — Шутка.

На сей раз она промолчала, но отступать явно не собиралась.

— Бэйнбридж, почему бы тебе не вернуться в офис? Я не очень хорошо себя чувствую и, наверное, поеду домой…

…Не стоило этого говорить…

— Если ты себя плохо чувствуешь, я исцелю тебя лучше, чем любые лекарства…

Я скривился. Флоренс Найтингейл снова здесь.

— Вообще-то, — поспешно сказал я, — мои дела не настолько плохи.

Может быть, мне все-таки удастся сплавить ее в офис.

— Ты выглядишь бледным, Боддеккер. Если хочешь, давай прогуляемся. Здесь спертый воздух. Толпа, жара…

Я отчаянно искал выход. Мне пришел в голову маневр, который я видел в одном старом фильме.

— Отлично. Выходим на следующей остановке. Двумя минутами позже поезд затормозил. Люди начали

продвигаться к дверям, готовясь выходить. Я не торопился, пропустив часть толпы впереди себя, а затем присоединился к ней вместе с Бэйнбридж. Поезд остановился, люди хлынули из вагона наружу, а когда мы приблизились к дверям, я громко чертыхнулся и крикнул Бэйнбридж, что забыл ноутбук на сиденье. С этим словами я ринулся обратно в вагон, а тем временем людской поток подхватил Бэйнбридж и вынес ее из вагона. Он беспомощно кричала: «Боддеккер! Боддеккер!», напоминая какую-то странную, невиданную птицу.

— У тебя же не было с собой ноутбука! Двери вагона закрылись и разделили нас.

— Ты абсолютно права, — процедил я.

Поезд отвалил от остановки, а Бэйнбридж осталась стоять на платформе. Последнее, что я увидел, — беспомощное пожатие плеч. Потом я сел, засунул руки в карманы и принялся хохотать как безумный…

Конечно же, она встревожится. И несомненно, отправится назад в Пембрук-Холл, чтобы рассказать всем и каждому, как в метро со мной приключился нервный срыв. Не исключено, что даже вернется к сержанту Араманти и заявит о пропаже человека. И может быть, выйдет замуж за этого сержанта, убедившись, что я никогда не вернусь.