Дыхание Осени

Погода во время путешествия была не очень-то типичной для лета. Небо то и дело закрывали тучи, частенько шел дождь. Мокрые горы не зря носили свое имя. Здесь, в этом сыром унылом краю, уже вполне явственно ощущалось дыхание осени - тогда как весь мир наслаждался летним теплом... ну или мучился от летнего зноя, это как посмотреть.

По горам брели шесть дней. К вечеру шестого дня Ннанонна обнаружила силки, расставленные на прогалине. Случилось это так. Никлис шагал первым, у него подходил к концу запас вина, от чего начальник королевской стражи сделался мрачным и угрюмым. Путь пролегал в лесистой долине между пологих склонов, и Никлис брел по звериной тропе, не глядя по сторонам.

– Стой, - окликнула его Ннаонна, - ни шагу!

– Чего, твоя милость?

– Гляди-ка, что здесь?

Девушка вытащила меч, подошла к Никлису, встала рядом и ткнула острием в ворох палой прошлогодней листвы. Раздался щелчок, прелые листья разлетелись в разные стороны, а перед носом Никлиса взметнулась упругая веревка. Бывший разбойник инстинктивно отскочил в сторону, хватаясь за оружие. Потом расслабился - перед носом покачивалась веревочная петля.

– А я, слышь-ка, сперва решил: змеюка!
– объяснил он.
– А это... это значит...

– Это значит: дошли, - объявила Ннаонна.
– Мы дома.

ГЛАВА 26 Юго-восточные окраины Мира

По Миру ходят многочисленные сочинения, приписываемые Мерку Новому - бродяге, насмешнику и острослову, который взял себе имя в честь Мерка, знаменитого философа древних времен. Кем был тот Мерк, да и существовал ли он? Никто не знает наверняка, однако слава его такова, что новый странствующий философ решил назваться Мерком - разве что присвоил дополнение "Новый". Впрочем, и в существовании этого современного Мерка многие сомневаются.

Находятся люди, которые утверждают, будто видели знаменитого бродягу. Но вот незадача - одни описывают его тощим сухощавым аскетом, другие утверждают, что Мерк Новый - полнокровный коротышка, обжора и выпивоха... Иногда Мерк был бородатым старцем, иногда - юнцом, едва начавшим бриться... Да вот еще: при императоре Элевзиле Мерка Нового казнили семнадцать раз - за высказывания, подрывающие устои Церкви и государства. Семнадцать! И всякий раз Мерк объявлялся сызнова. В короткое правление Алекиана Мерка казнили пока что единожды, в Велинке. А вскоре Мерк объявился снова, как раз неподалеку от Велинка, и на этот раз он был толстым коротышкой, больше всего похожим на монаха. Чудны дела твои, Гилфинг Светлый...

Но что не подлежит сомнению - по Миру ходят многочисленные сочинения, приписываемые перу этого многоликого пройдохи. Эти записи частенько переплетены в обложки других книг, чтобы укрыть от глаз шпионов Церкви. Бывает, они изложены скверным почерком, потому что переписаны не в монастырской келье братом каллиграфом, а полуграмотным подмастерьем или торговцем, а то и подростком, едва овладевшим грамотой. Одна из этих книг называется "Возвращение".

"Моя жизнь, - писал Мерк Новый, - это возвращение. Недоброе чудо занесло меня в чужие края, к чужим людям. Здешний народ отличается злобностью, вероломством, подлым умением радоваться чужой беде... Я помню иные края и иных людей, добрых, отзывчивых, с благородным сердцем, всегда готовых протянуть руку тому, с кем приключилось несчастье. Я не помню, как и почему заблудился в незнакомой стране, не помню, как попал сюда, и не знаю дороги домой. Но я ищу ее, ищу неустанно. Эти поиски гонят меня по дорогам и без дорог, не дают остановиться, не позволяют отдохнуть... Я много странствовал. Я скитался меж людьми. Я входил в поселения нелюдей. Случалось забредать в такие земли, где никто до меня не славил Создателей. Бывал я в краях столь диких, что картографы, нанося их на пергамент, снабжают пометкой: "Здесь водятся львы и драконы". Пустыня, печаль и уныние! Однако если долго шагать по пустынному краю, оказывается, что там живут существа пострашней львов с драконами. Я встречал там людей".

В Мире принято считать, что пустыня Предел - место, где выжить невозможно. Потому и дали такое имя бескрайним равнинам, что для людей Мира они становились пределом, который невозможно преодолеть. И все же никто толком не знал, что там, за краем описанных земель. А там текла своя жизнь, ничуть не похожая на жизнь Мира - и очень похожая в то же время. Там обитали люди, не перенявшие от эльфов умения разводить сады и приручать коней... там жили люди, не усвоившие гномьих технологий, там жили люди, никогда не видавшие воды больше, чем можно унести в бурдюке на собственной спине - а потому не представляющие себе мореходства... И, тем не менее, эти люди делились на племена, имели собственные законы и обычаи, пели песни о похождениях собственных героев, проводили обряды и, разумеется, воевали. Эти люди знали магию - пусть грубую и примитивную, но они умели применять ее в бою.

Встречал ли в самом деле Мерк Новый обитателей Предела в своих странствиях? Вряд ли это удастся когда-то узнать, во всяком случае в преданиях племен пустыни ни слова нет о чудаке, пришельце из невиданных северных стран. Ни малейшего упоминания о Мерке Новом, каков бы он ни был собою, высокий или низкий, старый или юнец, громогласный или тихоня, бородатый или бритый... Об этих ли людях писал Мерк Новый в книге "Возвращение"? И писал ли он такую книгу? И существовал ли такой человек в самом деле? А люди в пустыне Предел существовали, и их было много.

***

Одно из племен Предела в своем движении на север вышло к горам Тайны. Чужаки явились из засушливых степей со своим стадами, эти кочевники привыкли к широким равнинам и они искали новых пастбищ. Длинные тени, отбрасываемыя поутру горными пиками, пугали степняков, поэтому дикари двинулись вдоль кромки предгорий, обходя их с юго-запада, так разведчики племени оказались на землях Могнака Забытого. Оставив горы Тайны по правую руку, они продвигались все дальше на север. У самого горизонта слева от них маячили синей полосой горы Туманов, а племя продвигалось дальше и наконец оказалось в краю, богатом водой. Стояло сухое лето, и по меркам Мира холмистые равнины Забытого Могнака были довольно неприветливым местом. Весной здесь с гор Тайны текли ручьи, сейчас они почти совершенно пересохли, однако кочевникам пустыни Предел этот край показался прекрасным, а пастбища - обильными.

Измученные тяжелым переходом люди отдохнули, а животные отъелись серой травой, покрывающей холмы. Озерца, лежащие в ложбинах между склонами, приводили степняков в восхищение, а древние руины внушали суеверное почтение. Людям из Предела казалось, что они отыскали благословенный край.

Осмотревшись на новом месте, они стали расселяться в серой стране, разведчики уходили все дальше, переваливали все новые и новые гряды холмов, и всякий раз обнаруживали, что к северу воды становится больше, а серая трава гуще и гуще покрывает склоны. Наконец странствия привели их к равнине, над которой всегда громоздились черные тучи. В тени под тучами лежал черный город.

Дозоры черных солдат больше не обходили Могнак Забытый, но обитающие в городе чародеи по-прежнему следили за тем, что происходит в окрестностях. Конечно, появление чужаков не осталось незамеченным. Молодые магики, обязанностью которых было магически наблюдать за серыми холмами, увидели в оконце артефакта странных - по их меркам, по меркам Мира странных - пришельцев. Жилистые загорелые мужчины в просторных одеждах из шерстяной ткани, вооруженные короткими копьями с наконечниками из кости, бродили в ложбинах, иногда поднимались на холм и треворожно озирались. Конечно, чаще всего они рассматривали черные зубчатые стены Забытого Города, указывали друг другу пальцами. Пришельцы переговаривались между собой, но колдовское приспособление не передавало звуков, так что магики не могли определить, знаком ли им язык чужаков.

Магики не спешили поднимать тревогу, они по очереди смотрели на степных бродяг, обменивались шутливыми репликами, высмеивая неказистую внешность дикарей. Насмотревшись, отправили ученика доложить старшему магу. Этот чародей, молодой мужчина, не достигший и тридцати лет, носил теперь громкий титул брата разведчика. В отличие от предшественника, этот не совершал долгих прогулок, если не считать вылазки к озеру Тайны за янтарем. Основные же обязанности разведчика теперь заключались в том, чтобы присматривать за округой.