Дыхание Смерти
Шрифт:
— Долго еще? — едва мой крик оборвался, спросил Гаэр-аш.
Я повернула голову на звук его голоса и вздрогнула — ректор, казалось, был совершенно спокоен. Абсолютно спокоен. Одна проблема — его глаза заволокло пламя. Жуткое, темно-синее пламя.
— Еще немного, Арташа, почти закончили, — произнес тот самый уже знакомый мне сумасшедший старик. — А тебе что, грудью девочки надоело любоваться? Зря, красивые грудки, между прочим, я бы полюбовался.
Норт, до того державший напряженные дрожащие руки, над моим плечом, не глядя на старика, не прерывая действия, глухо и зло зарычал.
— Дед, угомонись! — отрезал Гаэр-аш.
Затем, после недолгого молчания, хрипло спросил:
— Почему так много осколков? В ней хоть что-то из костей осталось?
— Все, — ответил старик, касаясь моей кожи и сжимая зубы, чтобы усилием воли, усилием магического напряжения, заставить еще один осколок, прорвав кожу, вырваться наружу.
И едва мой надрывный крик стих, он все так же спокойно, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Это не ее кости, Арташа. Где ты видел, чтобы к примеру позвоночник расщеплялся на сотни костяных наконечников? То-то и оно. Плюс неизвестно, удалось ли бы к примеру реберным костям так сердце изрешетить… Нет, мой мальчик, мерзавцы действовали наверняка и первая волна Тьмы создала в ее теле все вот это безобразие, дублирующее ее кости и рассыпавшееся на осколки. Они и вонзилось, что куда могло.
Следующий осколок извлек Норт, вновь заставив меня захлебнуться криком, старик же продолжил, едва все стихло:
— Полагаю, второй удар должен был превратить ее в подобие ежа, ощетинившегося костяными иглами, третий — разнести к умертвиям на мелкие части. И остались бы от вашей кошечки только ошметочки, — почти с любовью, пропел он. Но сразу вполне серьезно добавил: — Предусмотрительно ты на нее свое колечко напялил. И Ташшунечка, как бы ты на него не был зол, а девчонку спас.
Норт, не отрывающийся от работы, хрипло спросил: >- Почему мое кольцо оказалось бездейственным?
Старик, переместив ладони и приступив кажется к очередному извлечению очередного осколка, насмешливо спросил:
— Почему бездейственным, Нортик? Оно то как раз подействовало, но в рамках заданной задачи — сохранило красоту твоей нареченной. Посмотри, мой мальчик, на личике ни одного повреждения, да и на теле не было бы, не займись мы своим кровавым делом, и опять же — такие грудки.
— Дед! — взревел Гаэр-аш.
Норт же, не обратив внимания на последний выпад, разъяренно спросил:
— В рамках заданной задачи?! С целью сохранения красоты?!
Мрачно взглянув на него, еще мгновение назад откровенно потешающийся над обоими родственниками старик, вполне адекватно и в повелительном тоне, приказал:
— Не отвлекайся!
А едва Норт вернулся к работе, продолжил:
— Не путай обручальное кольцо и кольцо нареченной. Обручальное связывает новобрачную с силой рода, от нее питается, и в случае необходимости ее же призывает, как случилось с кольцом Артана. А кольцо помолвочное это один отдельный артефакт, ему подпитываться неоткуда, потому и расплавилось. Не забыть ожег залечить девочке.
И я снова заорала, срывая легкие, выгибаясь дугой и захлебываясь слезами.
— Прекрати это, — едва крик стих,
глухо попросил Гаэр-аш.— Не могу, мальчик мой, — весело ответил старик, — пока она в полусознательном состоянии, ее боль держит, не позволяет уйти за Грань. Ты пойми, большая разница, между людьми обычными и теми, чья кровь подверглась изменениям. Последние легче за Грань уходят, не чувствуют они нее, не ощущают страха перед ней. Девчонка, вероятно, и артефакты свои клепает на грани между жизнью и смертью.
— Да, — глухо ответил Норт.
— Вот видишь, — удовлетворенно произнес целитель. — Арташенька, потерпи, ну покричит девочка и перестанет, горлышко потом подлечим, а вот то что видит она все это, это уже не очень хорошо. Опять же за грудки свои стоит стыдится, а грудки то ничего, очень даже, стыдится тут точно нечего.
Я застыла, повернул голову и посмотрел на деда Гаэр-аш, Норт… Норт не отвлекался, он извлекал из моего тела еще один осколок, и следующие несколько секунд, я опять душераздирающе орала.
А едва замолчала, всхлипывая и содрогаясь, старик невозмутимо поинтересовался:
— И давно ваша девочка астральными проекциями увлекается, м?
— С чего ты взял?! — хрипло спросил ректор.
— Опыт, Арташенька, исключительно опыт — движения астральной проекции отражаются на физическом теле, и вот у нее и глазки клипают, и рот приоткрывался, словно при разговоре, и ноги ритмично подергивались, будто идет, а сейчас шейка в одну сторону дергается, потом в другую… да и когда я над вами с Нортиком потешаться изволил, на щечках мимолетно, но промелькнул румянец. Риечка, девочка, вышла бы ты, а то смущаешь, старика-то.
Замерев, я напряженно смотрела на целителя, не двигаясь с места.
И тут внезапно в голове раздалось: «Убью!»
«Да не обязательно, оступники и сами неплохо справляются, — почему-то ответила я. И тут же добавила: — А прикрыть меня чем-нибудь можно?».
«Если бы можно было — прикрыли бы!» — зло ответил глава Некроса.
— Арташик, вы что, общаетесь? — вдруг как-то напряженно спросил старик.
Лорд Гаэр-аш обратил внимание на промелькнувшее напряжение, и холодно ответил:
— Допустим. Это проблема?
Метнув взгляд на Норта, старик промолчал.
И молчал дальше, старательно делая вид, что занят мной, после спросил у Дастела:
— Давно у девочки такая сопротивляемость к целительской магии?
— С момента пробуждения магии крови, — сухо ответил Норт. — Так что там с ментальным общением?
Совершенно нагло целитель проигнорировал и его вопрос, и скомандовал:
— Сходи за водой. В моей сумке дезинфицирующий состав, выльешь в таз, девочку нужно вымыть.
— Я сам! — мгновенно заявил некромант.
Не удержавшись, старик для начала расхохотался, а уже затем, глядя на родственника, издевательски произнес:
— Мальчик, я принимал тебя у твоей мамы, и видел там все. И если вы оба таки возьметесь за ум и не допустите больше покушений, есть надежда, что у этой девочки роды принимать тоже мне предстоит. И ты не поверишь, но и у нее я тоже увижу все. И я тебе даже больше скажу, при всем моем на то желании, ничего нового я там не узрею. За водой!