Дыхание зла

– Мы будем его дух вызывать? – бесцеремонно перебил астролога Малинин.

– Да, – ответила она, выдержав паузу, чтобы он понял свою ошибку.

Малинин равнодушно кивнул и отвернулся.

– Возьми, дорогая, – проговорила Францева, придвигая листок с вопросами к Левакиной. – Я их тебе уже показывала, но пусть они будут у тебя. Теперь, – обратилась она к остальным, – давайте разомнем пальцы и разотрем ладони, чтобы направить к ним энергию. Она понадобится нам, когда блюдце начнет двигаться. – Францева показала на чистый лист бумаги, лежавший перед ней. – Я буду записывать ответы духа.

Затем она попросила у Кроликовой одну из свечей и стала нагревать донышко блюдца. Самсонов заметил, что Левакина тем временем прикрыла глаза и задышала как-то по-особенному. Видимо, входила в транс. Остальные продолжали разминать пальцы, глядя то на Францеву, то на медиума. На лице у Малинина было скептическое выражение, остальные, казалось, были действительно заинтересованы в предстоящем эксперименте.

Астролог передала блюдце Левакиной. Девушка открыла глаза и установила его в середине алфавитного круга под углом в сорок пять градусов.

– Дух Богдана Йорга, – проговорила она уверенно, четко выговаривая слова, – пожалуйста, приди к нам!

Она повторила эту фразу еще дважды, и ее тон становился все более требовательным. Затем Левакина взяла блюдце и положила его в центр круга.

– Это она накрыла явившегося на зов духа, – еле слышно пояснила Самсонову Францева, обдав его ухо жарким дыханием.

Астролог протянула руки к центру алфавитного круга, подавая пример остальным. Самсонов тоже прикоснулся кончиками пальцев к краю блюдца. Полицейский смотрел на лица сидевших напротив людей. По Рыбкину катился градом пот, но он не вытирал его, лишь часто-часто моргая глазами. Тавридиев сидел с брезгливым выражением на лице, но к чему оно относилось, было непонятно. Антонов прикрыл глаза и что-то бормотал, слегка шевеля губами. Он держал пальцы растопыренными, и руки у него мелко дрожали.

Блюдце приподнялось с одной стороны и с легким стуком опустилось на стол. По комнате пронесся дружный удивленный вздох.

– Богдан здесь! – прошептала Францева. Она, видимо, решила взять на себя роль комментатора происходящего.

Блюдце снова дернулось. Затем – еще дважды.

– Слишком много участников, – проговорила Францева. – Прошу кого-нибудь убрать руки. Только не все сразу, а то контакт будет потерян.

Малинин, хмыкнув, отодвинулся. Этого оказалось достаточно: блюдце перестало двигаться.

Заговорила Левакина:

– Дух Богдана Йорга, готов ли ты общаться с нами?

Самсонов смотрел на нее и невольно любовался: при таком освещении черты ее лица выглядели особенно точеными. Глаза были полузакрыты, губы двигались медленно, словно каждое слово, которое произносилось, имело вес и форму. Даже воздух, казалось, вокруг медиума был гуще.

Блюдце повернулось отметкой к написанному на алфавитном круге слову «Да».

– Представься, пожалуйста, – попросила Левакина.

– Зачем? – спросил шепотом Самсонов. – Мы же вызываем дух Йорга.

– Чтобы убедиться, что это действительно он, – ответила Францева. – Иногда случаются ошибки.

Блюдце начало двигаться, поочередно указывая отметкой на буквы, из последовательности которых постепенно складывались имя и фамилия.

– Все правильно, это он, – проговорила Францева, зорко следившая за поведением блюдца. – Пока все идет просто прекрасно!

Самсонов взглянул на Левакину, пытаясь понять, насколько медиум отдалась во власть духа. Казалось, что девушка вполне владеет собой. Кроме того, при полной отдаче контактер начинает говорить чужим голосом, а Левакина следующий вопрос произнесла так же, как и предыдущие:

– Богдан, ты готов поговорить о том, почему ты попал туда, где сейчас находишься?

Блюдце указало на «Да».

– Ты помнишь, что произошло в тот день, когда попал туда, где сейчас находишься?

Снова «Да». Францева старательно записывала вопросы и ответы, хотя Самсонову было непонятно, для чего. Вероятно, если духу придется давать ответы, поочередно указывая блюдцем на буквы, могут вкрасться неточности, и тогда спириту придется расшифровывать то, что получится.

Дух ответил, что все помнит. Самсонов, разглядывавший присутствующих, обратил внимание на Донникова. Президент клуба смотрел на Левакину, и его взгляд показался полицейскому влюбленным и виноватым. Самсонов вспомнил, что Донников, едва войдя в «Табию», осмотрелся, словно искал кого-то. Тогда старший лейтенант не придал этому значения, но теперь решил, что президент мог высматривать девушку.

– Ты знаешь, кто тебя убил? – напрямик спросила Левакина.

Прежде чем ответить дух выждал почти десять секунд. Самсонову даже начало казаться, что блюдце не сдвинется, но вот оно пришло в движение, и отметка опять повернулась к слову «Да».

– Скажешь нам? – последовал вопрос.

И снова «Да». Дух Йорга оказался очень покладистым.

– Твой убийца – один из членов клуба? – спросила Левакина.

Дух подтвердил это предположение. По комнате пронесся неясный вздох. Кто-то что-то зашептал, но в темноте говорившего было не видно. Францева цыкнула, и полная тишина восстановилась.

– Убийца присутствует сейчас здесь?

Самсонов смотрел на блюдце. Он хотел понять, почему оно двигается, но не мог: казалось, что кончики пальцев сидевших за столом лишь слегка касаются его краев, и никто не прикладывает ни малейших усилий, чтобы переместить его.

Дух ответил «Да».

– Убийца стоит около стола? – проговорила Левакина.

На этот раз дух ответил отрицательно.

Самсонов предпочел бы, чтобы медиум отдалась во власть духа, и Йорг поговорил бы ее устами, но, видимо, Левакина все же решила не поддаваться на уговоры Францевой и остаться в сознании.

– Убийца сидит за этим столом? – продолжала допрос девушка.

Ответа пришлось ждать долго, и когда блюдце дернулось, Самсонов невольно затаил дыхание. Но его и всех остальных ждало разочарование: блюдце лишь немного сместилось в сторону положительного ответа и замерло.

– Убийца среди сидящих за столом? – повторила Левакина.

Блюдце не двигалось.

– Ты назовешь нам своего убийцу?

Никакой реакции духа.

– Убийца сидит справа от меня?

Молчание.

– Убийца сидит слева от меня?

– Убийца напротив меня?

Самсонов внимательно следил за реакцией тех, кто присутствовал за столом. Веретнов сидел, поглаживая моржовые усы. Глаза у него были опущены – вероятно, потому что без очков он все равно видел плохо. Рыбкин тяжело дышал, хотя благодаря открытым форточкам в комнате было совсем не душно. Донников просто пожирал Левакину глазами. Малинин поглядывал на сидевших вокруг с ироничной ухмылкой. Когда Самсонов встретился с ним глазами, он беззвучно усмехнулся и покачал головой. Один Антонов, похоже, был полностью поглощен сеансом.