Дыхание зла

И она действительно привела к Самсонову Филатова, бледного мужчину высокого роста, с темной щетиной на щеках и аккуратной эспаньолкой. На тонком носу у него поблескивали круглые очки в роговой оправе, которые он снял, прежде чем заговорить:

– Ну, любезный, на что жалуемся? – Филатов присел на диван рядом с полицейским. От него пахло дорогим парфюмом и сигаретами. – Мне сказали, что вы буквально при смерти.

– Неправда! – возмутилась Кроликова, протягивая Самсонову чай. – Не так все было.

– У меня недавно было сотрясение мозга, – ответил Самсонов, чувствуя неловкость из-за того, что человека оторвали от игры ради него. Он помнил Филатова по фотографии, и на снимке он не показался ему таким крупным. – Но пришлось выписаться.

Врач прищурился.

– Выписаться?

– Ну, я сам себя выписал.

– Понятно. Вы знаете, чем это чревато?

– Я знаю, чем чревато мое отсутствие там, где я должен быть.

– Всегда на передовой, да? – с пониманием кивнул Филатов. – Ладно, давайте-ка я проверю у вас пульс. И давление надо бы измерить, но у меня нет с собой тонометра.

– У меня есть, – откликнулась Кроликова. – Сейчас принесу.

Только через четверть часа Филатову удалось вернуться к игре, оставив Самсонова на попечение Кроликовой, которая прежде всего проследила за тем, чтобы он допил сладкий чай – похоже, она считала его панацеей от всех недугов.

– Анна Юрьевна, спасибо за чай и вообще за заботу, но я приехал по делу, – сказал старший лейтенант, когда на дне кружки оставалось совсем немного. – Вашу дочь зовут Алиса, верно?

– Да. – Кроликова непонимающе сдвинула брови. – А что? При чем тут она?

– Не могу объяснить. Пока, во всяком случае.

– Что это значит? Вы меня пугаете. Зачем расспрашивать об Алисе? Какое она имеет отношение к вашим делам? Вы ведь ищете убийцу.

– Все правильно, – Самсонов старался говорить спокойно и надеялся, что его спокойствие передастся женщине, но та лишь сильнее начала волноваться.

– Вы приехали специально, чтобы поговорить об Алисе? Это из-за стишков? Мне рассказали, что преступник рассылал эсэмэски со стихотворением из книжки про Алису.

– Кто рассказал? – насторожился Самсонов.

– Уже и не помню, – отмахнулась Кроликова. – Так при чем тут моя Алиса?

– Может, и ни при чем. Но я хотел задать вам всего пару вопросов.

– Значит, ничего не объясните?!

– Не могу.

Кроликова судорожно вздохнула.

– Ладно, что вы там хотите знать?

– Не случалось ли с вашей дочерью какого-нибудь несчастья?

– Что вы имеете в виду?

– Все, что угодно. Я сам не знаю, что ищу, если честно.

Кроликова задумалась, уставившись на вазу, в которой стоял букет тюльпанов. Тот самый, который убийца прислал после смерти Цыплакова. Цветы засохли, лепестки начали осыпаться, несколько из них лежали на стойке ресепшена. Старший лейтенант, глядя на сморщившиеся тюльпаны, думал о том, что преступник очень хорош. В его действиях чувствовалась многолетняя подготовка, опыт настоящего профессионала, который уверенно планирует и действует.

– В голову приходит только одно, – прервала его размышления Кроликова. – Года четыре назад у Алисы обнаружили порок сердца. Приобретенный. Она тогда попала в больницу из-за воспаления легких и очень быстро похудела. А она была полной девочкой, и из-за быстрого сброса веса сердечная мышца ослабла. Но все обошлось. Пришлось, правда, делать небольшую операцию. Слава Богу, Рубен Викторович порекомендовал нам хорошего хирурга, своего коллегу. Сам договорился с ним. А так бы пришлось ждать очереди очень долго.

– Какой Рубен Викторович? Алиев? – Самсонов едва верил своим ушам.

– Ну да. Конечно, он.

– А в каком смысле своего коллегу-хирурга? Он же цветочным магазином владеет.

– Так это сейчас. А раньше он хирургом был. Кардиологом.

Самсонов прикрыл на несколько секунд глаза. Полицейские проверяли, нет ли среди членов шахматного клуба хирургов, поскольку это могло бы стать ниточкой к тому, кто вырезал часть бедренной кости у убитых, но никому не пришло в голову выяснить прежние места работы.

– И давно он… занялся цветочным бизнесом? – спросил старший лейтенант, стараясь, чтобы вопрос прозвучал по возможности небрежно.

– Понятия не имею. Думаю, несколько лет назад. Может, пять-семь. Спросите у него сами, если хотите. Да только зачем вам?

– Нет, это я так, – Самсонов натянуто улыбнулся. – А кем ваш супруг работает?

Кроликова, очевидно, решила, что логика полицейского не поддается пониманию, потому что только вздохнула и ответила с легким раздражением:

– Старшим научным сотрудником в одном НИИ. Названия не помню. Он химик.

В этот момент у Самсонова зазвонил телефон. Это оказался Дремин.

– Простите, я отвечу, – сказал полицейский Кроликовой.

– Да ради бога! – она отвернулась и принялась перебирать какие-то бумажки.

– Что случилось? – спросил Самсонов, прижав трубку в уху.

– Валер, Морозов показал снимки членов клуба свидетелю, – голос у Дремина был возбужденный. – Составлять фоторобот нет необходимости!

– Да? – Самсонов подобрался, словно гончая, учуявшая зайца. – Ну, порадуй меня!

– Он узнал Рыбкина.

Брови у старшего лейтенант невольно приподнялись.

– Уверен?

– Он или я?

– Он, конечно.

– Да, у него нет ни малейших сомнений.

– Ладно. – Самсонов вспомнил, что Кроликова говорила, будто Рыбкин играет с Филатовым. Похоже, не судьба сегодня доктору закончить партию. – Я сейчас в «Табии», так что поговорю с ним.

– Где ты?! – насторожился Дремин.

– В шахматном клубе.

– Как ты там оказался?!

– Доехал на такси, – соврал Самсонов, подумав с досадой, почему он действительно не воспользовался этим, казалось бы, очевидным, вариантом. Не пришлось бы тащиться в метро. Вот уж действительно мозги набекрень!

– Ты в порядке?

– Вполне. Свидетель еще что-нибудь сказал? Он разговаривал с Рыбкиным? Может, заметил что-нибудь необычное?

– Нет. Они просто прошли навстречу друг другу. Рыбкин спускался, он поднимался.

– Ясно. Я тебе позвоню, когда поговорю с Рыбкиным. Может, придется доставить его в управу.

Отключившись, Самсонов обратился к Кроликовой:

– Анна Юрьевна, где я мог бы поговорить с Рыбкиным?

– С Рыбкиным? – удивилась она. – Да зачем он вам?

– Понадобился вот.