Дым и тени

Тони развернул растерянную Веронику и подтолкнул ее в сторону кухни, после чего собрался идти в звуковой павильон. Но не успел он сделать и двух шагов, как дверь распахнулась, и в офис вошел Зев, отбивая одной рукой такт мелодии в наушниках. Когда Тони убедился, что звукорежиссер его видит, он улыбнулся и помахал рукой.

От ответного взмаха ощутимо повеяло холодом, и Зев прошел к пульту, не остановившись поговорить.

Когда Тони повернулся к Эми узнать, что случилось, она уже прикрыла рукой трубку:

— Потому что вчера ты повел себя как козел.

— Могла бы по крайней мере подождать, пока я спрошу.

— Время — деньги, ковбой. Иди извинись.

В ответе он махнул страницами и направился в павильон, когда она вернулась к прерванному разговору. Извиниться? Одно это доказывало, что Эми не понимала парней. Они никогда не извинялись, и тот, кому извинений не досталось, приходилось смириться. Просто отлично. Если Ли решит, что то, что произошло вчера, — моя вина, то мне придется вытащить из горящей машины как минимум самого ЧБ, чтобы сохранить ра…

— Черт. Извиняюсь, — он едва увернулся от кого-то, направляющегося в гримерку, через секунду осознал, кто это был, и продолжил идти вперед. Может, чуточку быстрее. Столько надо сделать. И столько успеть. И доставить на место исправления к диалогами.

— Эй, Тони!

Черт.

Искренне пытаясь спрятаться под шапкой из искуственного меха, он обернулся, пытаясь сделать вид, будто не вспоминает прикосновение ладоней к обнаженной коже.

— Да?

— Бренда сказала, что вчера видела, как ты уезжаешь на моем мотоцикле после того, как я ушел.

Еще раз черт. Окна костюмерной выходили на стоянку, а Бренда обхаживала Ли не один месяц. Половина команды была уверена, что она своего уже добилась.

И ничего удивительного, что Ли выглядел раздраженным.

— Ну да. А ты не помнишь? — Тони хотел сразу узнать, не вернулась ли к тому память за ночь.

— Что не помню?

Отлично. Злость превратилась в подозрение и тревогу. Ну, не совсем отлично, но могло бы быть и хуже. Тони выдал вымученную улыбку и начал врать сквозь зубы. Ему неоднократно говорили, что у него это отлично получается:

— Ты попросил, чтобы я отогнал мотоцикл к твоему дому, но сам так и не появился. В итоге в гараж я так и не попал, поэтому вернул его сюда.

— Я попросил отогнать его к моему дому?

— Да.

— Зачем?

Тони пожал плечами и взъерошил мех неестественного цвета:

— Без понятия. Ты сказал, что у тебя раскалывается голова, поинтересовался, умею ли я водить, я сказал, что да… — он снова пожал плечами и воспользовался своим единственным козырем. — Поди неслабо у тебя голова болела, раз ты все забыл. Ты в порядке?

— М… — Ли сдвинул брови, и Тони вздрогнул, заметив панику в его глазах. Конечно, любой испугается, если забудет такой промежуток времени, но для актера понять, что он не может положиться на свою память… Через секунду Ли решился схватиться за спасительную соломинку, предложенную Тони. — Да, просто ужас, на кусочки раскалывалась, по-моему, она так и не прошла до конца. Спасибо, в общем.

— Да без проблем, — он снова взмахнул синим листочками — сигнал, значащий, что ему пора бежать. И направился в звуковой павильон. Оскар присуждается… Только это телевидение, а не кинопроизводство. И качество актерской игры иногда подводит. Ему только не хотелось чувствовать себя такой сволочью.

Я должен ему рассказать. Сказать, что с ним все в порядке. Что тени, слуги темного волшебника, захватили его тело, поэтому он ничего не помнит. Тони фыркнул, проталкиваясь мимо вешалок с костюмами. Конечно, он сразу успокоится, когда решит, что не только он теряет память, но и я рассудок .

Иногда ложь действительно бывает во благо.

Пословица этого тысячелетия, честное слово.

Подойдя к мониторам, он отдал Питеру правку. Режиссер быстро просмотрел ее, после чего вернул Тони два экземпляра, отдав остальное Тине:

— Передай это папаше и мамаше. И скажи, чтоб выходили через… Сордж!

Режиссер- постановщик отвлекся от рассчетов траектории ходьбы Алана, которую он обеими руками чертил в воздухе длиными прочерками.

— Сколько еще?

— Vingt, — Сордж, не знавший, что стоит под вратами в другой мир, пожал плечами. — Vingt-cinq. [2]

— Лучше двадцать, — Питер снова повернулся к Тони. — Скажи, чтоб выходили через двадать минут. И передай, что фактически они уже знают все новые реплики.

2

Прим. переводчика: фр. Vingt — двадцать, vingt-cinq — двадцать пять.

— Правда? — это звучало подозрительно.

— Будь подипломатичней.

— А, конечно, — значит, нет.

— И проследи, чтобы они пришли вовремя.

— Конечно.

Он умел быть дипломатичным. Сверив часы с временем, бегущей строкой показывавшимся на мониторе, он направился обратно к гримеркам. Скорее всего, с макияжем уже закончили, да и все равно гримерки были по пути.

Воспоминания заставили его сердце застучать чаще. Тони напомнил себе, что тени больше нет, позавидовав при этом амнезии Ли. Тень, которая пришла сюда, была уничтожена. Им лично.

Дверь в гримерку Кэтрин — Никки — так никто и не повесил на место. Мамаша и папаша — он даже не стал смотреть их настоящие имена, все равно после обеда их здесь больше не будет, если все пройдет нормально — заняли две крайних комнатки. К счастью, обе двери были открыты, потому что Тони внезапно осознал, что не смог бы в них постучаться. Папаша читал газету. Мамаша засела за ноутбук.

Их тени были серыми и размытыми.

Он прочистил горло и протянул им страницы:

— Вот правки диалогов. Режиссер хочет, чтобы вы это запомнили и пришли на на площадку через двадцать минут.

— За двадцать минут? — мамаша выглядела перепуганной.

Тони взглянул на верхнюю страницу:

— Большая часть изменений касается реплик Алана. Детектива Чанга. Он обычно все разъясняет, поэтому сценаристы меняют его реплики. Скорее всего, они сменили пар ваших ответов, — он успокаивающе улыбнулся, отдавая им листы. — Ничего такого.

— Я-то знаю свой текст.

Газета резко опустилась:

— Хочешь сказать, что я — нет?

— Я не о тебе говорила. Господи, Фрэнк, хватит уже, — она просмотрела страницы и нахмурилась, грим на ее лбу пошел трещинками. — Мы снимаем все четыре страницы сегодня?