Дырка для ордена

Правило сработало и здесь, подтверждая, что все люди – братья.

Сблизившись шагов на десять, обитатели трущоб сообразили, что тут что-то не то. Белый парень в расстегнутой куртке, законная и беззащитная жертва, повел себя неправильно. Он чуть сбавил шаг и громко произнес:

– Хай, парнишки. Вы с той стороны идете? Не видели, на стоянке хоть одно такси дежурит?

Произошло некоторое замешательство. Одни вообще смолкли, другие загомонили между собой. Наконец самый сообразительный, скорее всего – главарь, решил что-то делать.

– Хо-хо, братишка. Ты, наверное, забрел к нам по ошибке и теперь не знаешь, как спасти свою задницу? Так мы тебе поможем. Давай сто долларов, и мы тебя под ручки отведем к машине. Чтобы еще кто-нибудь не обидел. Тут ведь мало таких джентльменов, как мы..

Толпа взорвалась очередным приступом хохота и воя.

Дальнейшая диспозиция понятна. Стоит ему достать бумажник, и свора его стопчет, отнимет деньги, вывернет карманы, хорошо, если обойдется без ножа под ребра.

– Идет. – С многообещающей улыбочкой, глядя прямо в глаза главарю, Тарханов вытащил из кармана пистолет, переложил в левую руку, направив ствол ему в живот, а правой полез в нагрудный карман.

– Вот тебе двадцатка. На пиво хватит. Один твой приятель проводит меня до такси, а остальные – шлепайте своей дорогой. Лучше в сторону метро. И если увидите по пути моего приятеля, он что-то приотстал – с него возьмете остальное. Хоп?

Парень смотрел на него, будто бы не совсем понимая, что происходит. В его районе никто с ним так не разговаривал. Даже свои, черные, предпочитали не связываться, а тут вдруг чужак, белый. Но пистолет у него в руке выглядел крайне убедительно, а выражение лица не оставляло сомнений в том, что стрелять он будет не задумываясь.

Но шанс сохранить лицо перед своими оставался.

– Га-га-га! А ты мне нравишься, братец. Давай твою двадцатку. Боб, проводи его до такси. Да посади в хорошую машину. А как выглядит твой приятель, мы не обознаемся?

– Если увидишь человека, который торопится от метро в этом направлении, – значит, это он. Спросишь: «Ты ищешь моего белого друга? Гони восемьдесят баксов». И все.. Сразу не поймет – объясни. А я тороплюсь.

Тарханов свернул в указанный переулок, и тут же сопровождающий Боб, мальчишка лет семнадцати, отлетел в сторону, получив жестокий удар по голове чем-то вроде резиновой дубинки, и распластался без звука рядом с выставленными на проезжую часть мусорными баками. Сам же Сергей, схваченный за воротник необыкновенно мощной рукой, почти влетел в щель между домами, почувствовав, как к голой шее прижался холодный металл.

Ничем, кроме пистолетного дула, это быть не могло.

В первую секунду он подумал, что попался на уловку обиженной им местной шпаны, однако тут же эта мысль его оставила.

– Вот и добегался, фраер, – примерно так он перевел сказанную ему в ухо сочным баритоном английскую фразу. – Ну, побегал, и хватит. Утомил ты нас..

Надо же! Выходит, все его уловки оказались ни к чему, и попался он действительно как последний фрайер.

Но как, каким образом его выследили после всего, что он проделал, и как враг оказался впереди него и даже успел сесть в засаду, Тарханов понять не мог.

Тот, кто упирал ему в шею пистолет, был явно на порядок сильнее его. Капитан его не видел, но чувствовал и силу рук, и просто исходящую от массивного тела за спиной грубую мощь. Словно он попал в объятия гориллы.

Но зато горилла была одна. Это тоже чувствовал Тарханов. Интуитивно. Да и практически – был бы тут кто-то еще, уже подбежали бы, с криками или молча, начали шарить по карманам, бить или просто тащить куда-то.

Этот же, взяв его голыми руками, сам оказался в положении мужика, поймавшего медведя.

Сергей повел головой в сторону. Осторожно, чтобы не вызвать ненужной реакции.

Так и есть. Сзади и справа стоит машина с погашенными фарами. А больше вокруг никого.

– Чего тебе нужно? – слабым, с дрожью голосом спросил Тарханов.

– Тебя и нужно. Сейчас поедем, там остальное объяснят. Медленно и спокойно заведи руки за спину.

На это капитан не имел возражений.

Спросил только:

– Вы не ошиблись? Я просто израильский инженер. Заблудился в подземке. Хоть у полицейского на входе спросите. А денег у меня с собой триста долларов. Бумажник в левом кармане..

– Почеши себе задницу битой бутылкой (по-русски это означало примерно – «не гони порожняк»).

На левом запястье капитана защелкнулся браслет наручников. Этого он и ждал. Второй-то браслет и цепочка в руке «гориллы»..

Только спинных мышц жалко.

Он стремительно присел и, выпрямляясь, крутнулся штопором, как балерина, выполняющая невероятное фуэте.

Получилось здорово.

В смысле – хряск девяностокилограммового тела по брусчатке прозвучал убедительно. При всей его силе парню не хватило реакции не только вовремя разжать пальцы, но и вообще что-либо сообразить.

На третьей секунде Тарханов, впечатав в лоб «гориллы» рукоятку его же пистолета, уже отъехал от места происшествия на странно маленьком для такого человека «Форде».

Что делать дальше, капитан пока не знал.

Если его так лихо просекают в любой позиции, значит, или на нем самом сидит мощный радиомаяк, или за ним гоняются сотни классных филеров сразу.

– И все равно русского капитана без хрена не съешь! Сам подохну и вам жизни не дам, – почти прокричал он, надеясь или не надеясь, что в машине работают микрофоны. В любом случае – для самоуспокоения.

Совершенно диким образом крутясь по улицам Нью-Йорка, он остановился, наконец, на абсолютно пустынном берегу океана.

Пусть его достанут и здесь, но хоть подходы открыты, а в случае чего «и шестнадцать патронов – не пустяк!». Плюс пистолет пленника.

Если к нему подоспеет подмога, держать врага на расстоянии до последнего выстрела, потом кончать этого, и вплавь..

«Горилла» давно уже очнулся, в полной мере испытывая чувства, соответствующие внезапно изменившемуся раскладу.

На самом деле мощный это был парень и аккуратный одновременно, подтянутый в смысле фигуры. Не грубый кусок бестолкового мяса. С достаточно интеллигентным лицом, со вкусом одетый.

В другой ситуации Тарханов не возражал бы иметь его в своем отряде.

А сейчас – враг. А с врагами поступают прежде всего – беспощадно. Исходя из их же предварительного замысла.

Чтобы привести неприятеля в должное состояние, Тарханов его же «кольтом» вмазал ему по губам. Плашмя, но так, что от зубов полетели острые крошки. И губы всмятку, конечно.

– Больно? Так это только начало. Ты что со мной хотел сделать? Отвечай, сволочь! – И ударил еще раз.

– Не бейте. Скажу. Только взять и отвезти по адресу.