Дырка от бублика

— Ленка, ты с ума сошла? — закричала Лариса, вскочив на ноги и сжав кулаки. — Хочешь в публичный дом?!

— Ты все время на меня орешь! — топнула ногой та. — Мне надоело это слушать. Я уже давно собираюсь уйти, да все что-то медлю.

— Пусть идет, — сказал Шведов. — Каждый человек имеет право бороться за свою жизнь. Пусть она идет и борется.

Пока Ленка одевалась и обувалась, все молчали и смотрели на нее — дверь в комнату осталась открытой, и коридор был весь как на ладони.

— Элка, нет, ты правда ее отпустишь? — спросила Римма, не выдержав напряжения.

— Не связывать же ее! — буркнула та.

Дверь хлопнула, и Римма тотчас ожила.

— Я немедленно еду к Юрке в больницу! — заявила она.

— Я с тобой, — сказала Дана.

— Я, пожалуй, тоже поеду, — промямлила Лариса уставшим голосом. — Моя сестра едва его не убила. Я ведь ее воспитывала. Хотя бы прощения попросить…

— Послушай, — шепотом спросил Шведов, подойдя к Элле вплотную и наклонившись к самому уху. — Какого черта ты позвала на это импровизированное судилище Екатерину и этого Гаргантюа на диете? Какую ты им роль отводила?

— Роль своих друзей, — пожала плечами Элла. — Им же надо наладить отношения. Но при такой нечеловеческой скромности это не так-то просто.

— Скромности? — не поверил Шведов. — Они только что прошмыгнули на кухню и теперь целуются, навалившись на разделочный стол. Кстати, там лежали помидоры, они их все передавили.

— Тебе что, завидно? — одернула его она.

— Подглядывать за влюбленными, — вмешался подошедший Борис, — старым дуракам типа тебя вредно для здоровья.

— Не понял… — У Шведова вытянулась физиономия. — Да Никита младше меня всего на…

Не дав ему договорить, Борис погнал Диму к вешалке.

— Эля, я тобой горжусь! — сказала на прощание Дана. — Мы еще обсудим с тобой все, что случилось.

— Хорошо, мамочка, когда следствие закончится, я приеду.

— Может, тебя подвезти? — спросил Борис. — Ты ведь у нас без машины. Наверное, тебе все же пока лучше пожить у нас.

— Пра-астите! — выступил вперед Овсянников. — Она никуда не поедет. Нам нужно обсудить массу вопросов. Например, вопрос об оплате труда.

— Да, конечно! — воскликнула Элла. — Я же работала на него! Как я могла забыть? Если поделить обещанную зарплату на трудодни, получится, что он должен мне рублей двести или триста. Хватит на колготки «Омса», пакет креветок и банку пива «Балтика».

Борис вышел, выразительно закатив глаза.

Последними помещение покинули влюбленные, которые не понимали ни одного слова из тех, с которыми к ним обращались, и виртуально улыбались в ответ.

— Итак, — сказала Элла, когда дверь захлопнулась и они с Овсянниковым остались одни. — Откуда ты узнал про Катукова, Бронетранспортера и турецкоподданного?

— Я сыщик, милая, а это говорит само за себя! — хвастливо заявил Овсянников, заталкивая ее на кухню. — Господи, помидоры действительно передавили!

— Ты тоже заподозрил Ленку? Но ты о ней даже не говорил! Как тебе удалось на нее выйти?

— Ну, что ты так кипятишься, солнышко? Ты шла к разгадке своим путем, а я — своим.

— Каким это — своим?

— Параллельным.

— А рассказать?

— Да мне и рассказывать-то нечего! — засмущался Овсянников. — Помнишь, тебя кирпичом по голове стукнули?

— Ну?

— Я как раз возвращался домой. Хотел тебя догнать, и тут — девица с кирпичом. Я за ней пошел…

— Так ты меня бросил?! — не поверила Элла.

— Тихо-тихо! Я же видел, что «филолог» едет. По крайней мере, помощь тебе окажут.

— Но ты же почти сразу вернулся домой! Мы перед подъездом встретились.

— Выяснил, кто такая эта девчонка, и вернулся.

— Как это ты так быстро выяснил? — не поверила Элла, которая на месте Овсянникова следила бы за Ленкой до самого ее дома.

— Организовал маленькую катастрофу. Налетел на нее, будто бы зазевался, сумочку из рук выбил. Пока она визжала, вытащил из кармашка студенческий билет. Вот, собственно, и все.

— И с тех пор, — зловещим шепотом начала Элла, — ты знал, что Ленка покушалась на мою жизнь? И ничего не сделал? Не предупредил меня…

— Я же видел, что ты перепугалась. Стала на такси разъезжать… Кроме того, я ведь тоже без дела не сидел!

— Но если бы ты вовремя сказал, что это Ленка на меня напала, с Юркой бы ничего не случилось!

— Откуда я мог знать про Юрку? — развел руками Овсянников. — О том, что он видел ее с Астаповым и принял за Ларису. О том, что позвонил и поперся на свидание?

— Но ты врал, что не занимаешься расследованием убийства, а ищешь Эллу Астапову!

— Зачем мне было искать Эллу Астапову, когда каждый вечер я лицезрел ее на кухне, раскрашенную, как новогодний керамический горшок! Ты меня держала за дурака, я не хотел тебя разочаровывать.

— Ты что, сразу догадался, что я — Элла Астапова? — покраснела она.

— Сыщики не догадываются, они строят версии и ищут доказательства.

— И откуда же появилась версия, что я — та, кого ты ищешь?

— Понимаешь, деточка, я был премного наслышан о твоей способности притягивать к себе неприятности.

— И что? — с подозрением спросила Элла, которая положила массу сил и здоровья на то, чтобы не дать Овсянникову заподозрить что-нибудь в этом роде.

— Начнем с того, что у тебя все время болел живот. — Элла фыркнула. — Затем, после того, как ты поселилась у меня, сломался кран на кухне, сгорел чайник, засорился мусоропровод и кто-то насмерть заварил мой почтовый ящик. Да, и еще кактус зацвел! Первый раз в жизни. В общем, обстановка сложилась, прямо скажем, аномальная. Раньше такого никогда не было. Я по жизни — счастливчик!

— Значит, мое биополе сильнее твоего, — мрачно заметила Элла.

Овсянников притянул ее к себе и сказал:

— Я это как-нибудь переживу.

— Как? — шепотом спросила Элла, уткнувшись носом ему в плечо.

— Окончу какие-нибудь курсы по укреплению личной ауры.

— Я рада, что ты относишься к этому с юмором. Если бы ты был суеверным, нам бы пришлось расстаться.

— Я не суеверный.

— Кроме того, — пробормотала Элла, горячо подышав ему в свитер, — в последнее время неприятности перестали происходить. Ты обратил внимание?