Дышать водой
Шрифт:
И вот, словно прочитав мои мысли, мама обернулась. Только это была не она. Кто-то очень похожий, но не моя мама. На моих глазах эта милая женщина, такая родная, вошла в двери ресторана и, наверняка, кого-то тепло обняла. Чья-то чужая мама, не моя. Моей мамы больше нет, только я ни за что не хотела признавать этого.
Внезапно в сознание ворвался скрип тормозов, дополненный тихим хрустом моих очков. Молодой мужчина с поставленным голосом на прекрасном английском выдернул меня из ступора, разом вернув в реальность.
– Ты в своем уме?! Жить надоело? Хоть понимаешь, что я мог тебя убить?
Вот
Но стоило мне поднять на него глаза, и все изменилось.
– Маленькая, я напугал тебя? Прости меня. Прости, я не хотел. Ты так внезапно остановилась, – сменив гнев на милость, незнакомец принялся меня успокаивать. – Может, воды? Конечно, тебе надо прийти в себя.
Желая увести с дороги, мужчина прикоснулся к моей ладони, но внезапно подхватил на руки и понес словно пушинку. Оказавшись на пешеходном тротуаре, он опустил меня на ноги, все еще придерживая одной рукой за талию, другой – убрал волосы с моего мокрого лица, ласково касаясь щеки внешней стороной ладони.
От него пахло океаном, морским бризом и свежестью утра. Я не хотела принюхиваться, как-то само вышло, пока он нес меня на руках.
– Спасибо. Ик… – расправила несуществующие складки на сарафане, и робко подняла глаза.
Молодой европеец или американец был немногим старше меня, при этом его проникновенный взгляд казался не по годам серьезным.
– Я уж думал, ты никогда не заговоришь, как та Русалочка.
На загорелом лице с трехдневной щетиной, которая невероятно ему шла, появилась легкая улыбка. Мужчина игриво прищурил золотисто-карие глаза, и продолжил с интересом разглядывать меня, словно во мне была скрыта какая-то тайна. И мне показалось, что он увидел гораздо больше, чем я хотела показать.
– Простите. Обычно со мной такого не бывает, но… Ик.
Он терпеливо ждал продолжения, словно для него это было важно. В который раз я бросила взгляд на двери ресторана на углу, куда могла войти моя мама, но вошла чья-то чужая, и я тяжело вздохнула.
– Хотела бы, ик, но не могу объяснить, все очень сложно.
– Оказывается, и Русалочки икают, – незнакомец протянул мне бутылку с водой, из которой я сделала несколько глотков.
– Не думаю. Это мое личное проклятье – икаю каждый раз, когда волнуюсь. Ик.
Мой взгляд опустился на его руки, и я заметила сильные ссадины. На его белой футболке и светло-голубых рваных джинсах так же остались следы от падения с мотоцикла. И мне вдруг стало так стыдно.
Ему бы не помешал осмотр врача, как минимум антисептиком стоит обработать, а он тут со мной возится. Не успела протянусь руку, чтобы осмотреть его раны, как мужчина перехватил меня за запястье.
– Ерунда, не стоит, – словно прочел он мои мысли, – не волнуйся, мне, действительно не больно, – теперь еще и успокаивал меня, как недоверчивого ребенка, отвечая на вопросы в моих глазах.
– Мне почему-то кажется, останься я безмолвной русалкой, мы прекрасно понимали бы друг друга без слов, – как-то случайно вырвалось признание, которое должно
было остаться не более, чем мыслью в моей голове. Слишком откровенное признание для незнакомца, ведь я даже имени его не знала.– С такими глазами слова и не нужны, – ответил он, не отрывая взгляда.
Люди вокруг спешили по своим делам, город оживал, а мы все смотрели друг на друга, потеряв счет времени.
Не успела я подумать о Сергее и отце, как они показались из дверей ресторана напротив. Отец заметно нервничал, сжимая в руке телефон. Понятно почему – свой я забыла в отеле.
– Девочка моя, ну куда ты запропастилась? Я уже собирался идти тебя искать. Вот и Сергей Владимирович заскучал, говорит: «Где же наша красавица?»
В одно мгновение мой прекрасный незнакомец отстранился от меня, выпустил из своих теплых ладоней. Уверенным движением он убрал со лба густые, темные, слегка волнистые волосы, поднимая их вверх. И это был не просто жест, он увидел что-то, чего не видела я, и все для себя решил. Надел маску безразличного прохожего, которому нет до меня никакого дела. Теперь в его проницательных глазах читалось ничем необъяснимое разочарование.
– Все оказалось не так и сложно, – произнес он с сарказмом, смеясь скорее над самим собой. – Прощай! – бросил вслед, поспешно уходя.
Все случилось так быстро, я даже не успела ничего сказать и хоть как-то отреагировать. Да я вообще не поняла, что произошло!
Отец радостно встречал меня, вспоминая, как потерял когда-то в детстве в Шарль-Де-Голь, в самом крупном аэропорту в Париже, на что я ответила, что и сейчас бы блуждала там не один час. Отец снова смеялся. Сергей открыл для меня дверь и, приобняв за талию, сопроводил внутрь помещения. Двери еще не закрылись, когда я услышала звук удаляющегося мотоцикла, и меня наполнило странное чувство, словно что-то доброе и светлое умерло, едва успев родиться.
Мы прошли на открытую веранду. За большим круглым столом нас ожидали двое мужчин и девушка модельной внешности, похожая скорее на красивую куклу с безупречным, но слишком ярким для утра и слишком обильным для тропического климата макияжем. Казалось, ее выдернули с какой-то фотосессии для модного журнала и наряд этому вполне соответствовал.
Нас представили. Тот, что постройнее и помоложе, лет сорока пяти с хитрыми бегающими глазками на худощавом лице и пробивающейся лысиной, оказался юристом Аркадием Николаевичем Земцовым. А тот, который постарше и пообъемнее, с двойным подбородком и крупными чертами лица – банкиром Геннадием Петровичем Гущиным.
– А эта очаровательная девушка, его невеста Светочка, – закончил представление отец.
Теперь мне стало понятно, зачем было мое присутствие на этом деловом завтраке. Видимо, отец рассчитывал, что я найду общий язык со своей ровесницей. Таким образом, я оказалась за столом между Сергеем и Светой.
Началась активная беседа. Отец, поинтересовался, как они долетели, что успели посмотреть, понравился ли отель? Аркадий Николаевич всем был доволен и даже признался, что попал в рай. На что Светочка возмутилась, мол, даже в раю должны быть приличные магазины и салоны красоты. Все улыбнулись, но комментировать это заявление никто не стал.