Дыши в такт со мной

Оглядываясь назад, Клео едва не падает в обрыв, проторенный уже давно засохшей скважиной воды.

Перепрыгивая через пропасть, она закрывает, глаза надеясь, что как только их откроет, всё исчезнет.

Впереди ещё несколько заполненных густыми ветками елей деревьев, а дальше пустота.

Голое поле, что она не сможет перебежать, как бы сильно ей не хотелось.

Огибая деревья, Клео в ужасе смотрит вперёд.

Это ловушка.

Дальше идти некуда, теперь только пучки сухой травы и голое небо.

До следующего подлеска метров пятнадцать, как бы быстро она не бежала, он догонит.

– Клео!

Ноги сами собой срываются с места, как только она слышит его голос.

Бросившись вперёд, Клео отчаянно ловит горячими губами ледяной воздух поздней осени.

Мир превращается в обрывки.

Деревья. Трава. Скрипит под ногами.

Шаги тяжёлые, ботинки жмут, нужно было выбрать другие шнурки.

А какие на нём ботинки? А что вообще они теперь носят?

– Клео! – его крик превращается в вопль отчаяния, Клео уже почти готова смеяться, когда до долгожданного укрытия остаётся жалких пару метров, но судьба не готова так просто подарить ей победу.

Один короткий момент боли, и она падает на землю, в отчаянии хватаюсь за ногу.

Лодыжку жжёт огнём, она чувствует, как пламя боли растекается по мышцам, задевая нервы.

Она в ужасе пытается нащупать причину своей агонии, когда находит рядом камень.

Бесформенную тёмно-серую глыбу.

Она почти готова смеяться от облегчения, если бы не он.

Слишком близко.

– Я же говорил, я знаю, что ты здесь.

С шумом сглотнув, она пытается подняться, прижимая ладонь к лодыжке, но нога предательски подгибается и приходится вновь падать на землю.

– Это было по-мужски, бросить в меня камнем, - Клео хватается за тёмный булыжник и бросает его в парня, но тот ловко уворачивается и последняя возможность сбежать превращается в недостижимую мечту.

– Мы живём в другом мире, здесь больше нет правил. Ты моя добыча, - наклонившись вперёд, он обхватывает мозолистыми пальцами её подбородок, притягивая к себе. – Моя дикая лошадка…

Рассмеявшись, он резко отпускает её, но на коже остаются следы горящих, от его пальцев прикосновений.

– Приступим к контрольному выстрелу.

Клео не успевает проронить ни слова, когда арбалет уже направлен на неё.

Дальше секунда.

Никакой замедленной съёмки, она ничего не слышала и не успела заметить торжество на его лице.

Лишь короткая вспышка боли, превратившаяся в растекающееся по венам блаженство.

Опустив голову, Клео расстёгивает куртку защитного цвета, что ещё недавно укрывала её от окружающего мира, а теперь превратила в выделяющуюся на фоне травы мишень.

По коже нежно-абрикосового цвета, покрытой засохшей грязью, растекались тёмно-красные линии.

Они струились по всему телу, сходились к сердцу, вновь расходились к рукам и ногам, скользили по её шее, прятались в голове и заползали в уши.

Улыбнувшись, она переводит взгляд на торчащую в сердце стрелу, рука сама собой с лёгкостью вытягивает серебряный наконечник, с интересом наблюдая за пустой трубкой, выпустившей в неё свой яд.

На наконечнике крохотные сердечки, а по рукоятке арбалета в его руках струится надпись: «Легион Святого Валентина».

– Теперь я заражена… - бормочет, Клео, блаженно улыбаясь.

Он наклоняется к ней, откладывая арбалет в сторону.

– Ты же знаешь, таковы правила и ты проиграла, - Логан широко улыбается, когда его губы касаются её губ и тепло, разбросанное по всему телу, сосредотачивается на одних лишь губах.

Теперь она заражённая, в сердце больше не будет холодного равнодушия, голова больше не сможет соображать с ледяным спокойствием.

Она превратится в комок оголённых нервов, станет слабым, бренным телом, наполненным любовью.

Вирусом нового времени, от которого она пыталась сбежать.

Клео закрывает глаза, издаёт слабый стон удовольствия и просыпается от грохота чемодана Рассела.

Нахмурившись, девушка лениво разлепляет веки, пытаясь затуманенным взглядом рассмотреть жениха.

Энергично заталкивая вещи в полость чемодана, Рассел едва слышно ругается, то и дело нервно проводя рукой по волосам.

Клео могла бы спросить, что случилось, но не хочет.

Закрыв глаза, она прижимает тёплую ладонь к губам.

Как будто всё было наяву. Вспышки боли, сбитое дыхание, прикосновение его губ…

Клео вновь и вновь воспроизводит сон в голове, хотя сознание уже путается в деталях.

– Я уезжаю, - восклицает Рассел, бросая на постель галстук.

Клео вновь лениво открывает глаза, окидывая его затуманенным взором.

– В Швецию, - закатив глаза, он дрожащими пальцами пытается справиться с пуговицами рубашки. – И я не знаю, когда вернусь, потому что эти идиоты ничего не умею, чёрт бы их побрал!

Устало вздохнув, Клео кивает в ответ.

– Без тебя им никуда… - бормочет она, прочищая горло.

Загадочные «они», которых Клео никогда не видела и даже не слышала, упорно не хотели работать без руководства Рассела.

Они были либо бесконечно тупы, либо безумно отчаянны, раз то и дело направляли на себя его гнев.

– Скажи Эвелин, чтобы не волновалась. К Рождеству я без сомнений вернусь.

Усмехнувшись, Клео перекатывается на другой бок.

Как будто её волнует, где он будет на Рождество.

Её вообще не волнует этот праздник.

Гоголь-моголь, конфеты, печенье и торты остались в далёком прошлом, и даже вчерашняя лепёшка не навела мосты между Клео и давно забытой её желудком едой.

~***~

«Я хочу в твою голову.

Хочу увидеть то, что ты видела. Услышать то, что ты слышала. Испытать то, что ты испытала.

Я даже сейчас могу представить себя внутри твоих мыслей. Снимки, сделанные твоим сознанием, яркой пёнкой пролетают мимо.

Осень. Яркие краски умирающей листвы, истекающей алой кровью.

Клёны, чьи зелёные листья поразила жёлтая гамма осени.