Дюбал Вазахар, или На перевалах Абсурда
Шрифт:
О. Пунгентий. О – прошу прощения. Я не хотел вам помешать. Я – Главный Фофулат босых пневматиков. Мне стало известно, что брат мой добился своего. Мы пришли, чтобы покориться. Простите, можно?
Вахазар (в гневе, вставая). Разумеется, прошу тебя, отец. Это была всего лишь маленькая репетиция драмы под названием «Генрих IV и Григорий VII». Мы уже закончили. О. Пунгентий. Увы, все мы отступники и сектанты. Религия пришла в упадок. Ничего не поделаешь. И все же я покорюсь возлюбленному братцу. (Пневматикам.) И вы, братья, тоже покоритесь. Религия пришла в упадок из-за сектантов.
Валится
О. Унгвентий. Это хорошо, брат мой, что ты покорился. Благо есть кому. Однако ты ошибаешься: возникновение сект – доказательство жизнеспособности церкви, а отнюдь не ее упадка. Поэтому я разрешаю всевозможные виды ереси при одном условии: прежде постигни до глубины, а уже потом, придерживаясь известных непреложных аксиом, создавай секту. Каждый вправе создать секту, единственным представителем которой будет он сам, но сначала он должен познать единую Истину.
О. Пунгентий. О, как я счастлив, братец. Сегодня же попытаюсь основать новый орден. (Падает на брюхо перед о. Унгвентием.)
Свинтуся (подбегает к о. Унгвентию). И я тоже создам новую церквушечку. Мне уже давно снится что-то в этом роде. Я только не знала, как за это взяться.
О. Унгвентий. Благословляю тебя, детка! Тебя ждут великие дела.
Свинтуся становится перед ним на колени. Вахазар, внезапно взревев нечеловеческим голосом, бросается на о. Унгвентия, раскидывая босых пневматиков.
Вахазар. Хааааа!!! Я тебе дам, гниль ты замогильная!!! Уж я тебе покажу, что такое боль в костях!!! (Изо всех сил дубасит о. Унгвентия, который буквально воет от боли.) Ну как? Теперь понял, что такое абсолютное знание? Дошло до тебя, как из знания сделать веру?
Перпендикуляристы оттаскивают Вахазара от о. Унгвентия, тот, лишившись чувств от боли, лежит как мертвец. Три женщины кидаются к о. Унгвентию, чтобы привести его в чувство. Свинтуся стоит молча и с напряженным вниманием обводит взглядом всех присутствующих. Пневматики и о. Пунгентий вскакивают и встревоженной стайкой собираются справа. Перпендикуляристы держат Вахазара в левом углу сцены. Вахазар тихо рычит, истекая пеной, потом перестает вырываться и замирает, весь в пене, опустив глаза. Рыпман смотрит на все с профессиональным интересом.
Вахазар. Господин Рыпман, я посрамлен. Это моя первая в жизни настоящая ошибка.
Женщины молча возятся с о. Унгвентием. Свинтуся проходит налево, садится в кресло и, взяв куклу Вахазара, укачивает ее как ребенка. Симпомпончик все это время, не шевелясь, сидит в кресле в глубине сцены.
Рыпман. Ничего удивительного, Ваша Единственность: отравление птомаинами [16] как следствие переутомления.
Вахазар. Господин Рыпман, скажите им, чтоб они меня отпустили. Я слаб как ребенок.
16
Химические соединения, образующиеся при распаде белковых веществ в процессе гниения; по физиологическому действию сходны с алкалоидами.
Рыпман (перпендикуляристам). Прошу отпустить Его Единственность. Я отвечаю за все.
Перпендикуляристы отпускают Вахазара и стоят в молчании.
Вахазар. До чего я несчастен! Неужели меня так никто и не поймет? А мне ведь всего и нужно-то – немного тепла, совсем чуть-чуть участия, какую-то капельку чувства. Раз в год, ну пусть хоть раз в два года. Ведь я работаю, как каторжник на галерах, как негр на кофейной плантации. Да – я один такой, и мое величие в том, что я не имею себе равных. Но разве из-за этого я не имею права требовать того, что выпадает на долю любого, самого распоследнего лоботряса и попрошайки?
Любрика, бросив лежащего как труп о. Унгвентия, вскакивает и бежит к Вахазару.
Любрика. О Дюбал! Я всегда… Я с тобой!
Симпомпончик. Мама! Мама! Оставь ты его! Я член мужского блока, но этого не потерплю.
Вахазар. Да не о том я. Я хочу, чтоб и у меня, черт возьми, была какая-нибудь мать или сестра! Ведь это невыносимо!
Любрика. Я и хотела стать для тебя матерью или сестрой. Твоя роковая ошибка – что ты вообразил, будто я в тебя влюблена. Ничего подобного. Поверь мне.
Вахазар. Тю-тю-тю. Уж я-то в этом кое-что понимаю. Посмотрим, что скажут списки Комиссии Сверхъестественного Отбора.
Скаброза, бросив о. Унгвентия, тоже подходит к Вахазару.
Скаброза. Ваша Единственность, Мачей, умоляю тебя, сожги эти бумаги и никого из нас не делай. Дай нам жить спокойно.
Вахазар. О, почему никто никогда не может меня понять! Как жестоко все надо мной глумятся!
Любрика. Кто? Мы? Мы только хотим, чтоб ты немного передохнул.
Скаброза. Мы ничего не хотим. Только чтоб ты иногда зашел к нам на чашку чая – поболтать, развеяться.
Вахазар (закрыв глаза рукой). О боже, боже мой! Как же мне все надоело!
Свинтуся, бросив куклу, становится между матерью, Любрикой и Вахазаром.
Свинтуся. Мама! Тетя! Не трогайте его. Он такой бедненький.
Скаброза (Свинтусе). Ничего ты не понимаешь, глупая девчонка. Мне начинает казаться, что ты сошла с ума. Пожалуйста, оставь нас в покое!
Вахазар погружен в размышления. Скаброза пытается оттеснить Свинтусю, та отбивается. Снова входят четверо палачей во главе с Морбидетто. Никто не обращает на них внимания. Палачи останавливаются у двери, снимают треуголки и, поклонившись, берут их под мышки, после чего стоят, спокойно наблюдая за происходящим.
Свинтуся. Мама! Мама! Эта минута – единственная. Вы хотите все испортить. А ведь все еще может перемениться. Прошу тебя, отойди, умоляю тебя! Мама!
Вахазар (Свинтусе, злобно, ударив ее кулаком по спине). Оставь мать в покое! Ты же видишь, она ничего не понимает. (Женщинам, тоном весьма официальным.) А теперь я займусь вашим делом. (Достает из кармана бумаги, читает.) «Донна Скаброза Макабреску:
тридцать процентов – женщины,
шестьдесят пять процентов – бабетона,
пять процентов – несущественных
психических отходов».
Bon! (Читает дальше.) «Донна Любрика Террамон:
сорок три процента – женщины,
пятьдесят пять процентов – бабетона,
два процента – несущественных психических…»
Отлично. Господин Рыпман, займитесь этими дамами.
Рыпман кланяется.
Индекс женственности в норме.
Донны в отчаянии закрывают лица руками.