Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир

Через неделю рассказ о Дьюи появился на первой полосе «Спенсер дейли репортер» под заголовком «В библиотеке Спенсера появилось мурлыкающее прибавление». В репортаже на полстраницы была описана история чудесного спасения Дьюи; статья сопровождалась цветной фотографией крохотного рыжего котенка, который скромно, но уверенно смотрел в камеру, сидя на старом ящике для каталожных карточек.

Публичность – вещь опасная. Целую неделю сотрудники библиотеки и несколько ее попечителей держали пребывание Дьюи в секрете. Если вы не посещали библиотеку, то не имели об этом понятия. Теперь же знал весь город. Большинство посетителей библиотеки, особенно постоянные читатели, не возражали по поводу Дьюи. Среди них были две группы – любители кошек и дети, восхищенные его появлением здесь. Детские улыбки, смех и восхищение котенком были достаточным основанием для меня, чтобы оставить Дьюи в библиотеке.

Правда, нашлись и недовольные. Вынуждена признаться: я была слегка разочарована, но вовсе не удивлена. Даже имея грин-карту [1] , выданную самим Господом, они нашли бы повод пожаловаться, в том числе и на самого Бога, и на грин-карту.

Особенно отличилась одна женщина. Она направила свое письмо всем членам городского совета. Оно извергало огонь, и от него разило серой. Она рисовала образы детей, которые слегли от внезапного приступа астмы, и беременных женщин, у которых могла возникнуть угроза выкидыша при виде кошачьих испражнений. В письме говорилось, что я – сумасбродная личность, убийца, несущая потенциальную угрозу не только здоровью каждого невинного ребенка города, рожденного или зачатого, но и подрывающая социальные основы общины. Животное!.. В библиотеке! Если мы позволим этому свершиться, тогда что помешает фермерам гонять коров по Гранд-авеню? По сути, она угрожала в ближайшее утро появиться в библиотеке с коровой на поводке. К счастью, никто не воспринял ее слова всерьез. У меня не было сомнений в том, что своим утрированным пафосом она метила и в других членов общины, но ее гневные тирады меня не тронули. Насколько я могла судить, никто из них ни разу не был в библиотеке.

1

Грин-карта – неофициальное название удостоверения личности, подтверждающее вид на жительство у человека, не являющегося гражданином США, но постоянно проживающего на территории США. – Здесь и далее примеч. ред.

Гораздо сильнее меня обеспокоил телефонный звонок: «У моего ребенка аллергия. Что мне делать? Он так любит библиотеку». Я была готова к тому, что последует подобное обвинение. Год назад Маффин, обожаемый кот из библиотеки в Путнем-Уоллей в северной части Нью-Йорка, был изгнан после того, как один из членов библиотечного совета получил осложнение из-за аллергии на кошек. В результате библиотека потеряла восемьдесят тысяч долларов обещанных пожертвований, в основном от местных граждан. И мне совершенно не хочется, чтобы нас постигла та же участь.

В Спенсере не было аллерголога, поэтому я обратилась за советом к двум практикующим врачам. Публичная библиотека Спенсера, отметили они, представляет собой большое открытое пространство, разделенное рядами книжных стеллажей. Комната для персонала, мой кабинет и технические помещения закрыты временной стенкой, не достигающей потолка на шесть футов [1,8 м. – Ред.]. В стене имеются два дверных проема, но, поскольку двери отсутствуют, они всегда открыты. Даже помещение для сотрудников представляет собой открытое пространство, в котором столы сдвинуты к стене или разделены книжными стеллажами.

Эта планировка не только позволяла Дьюи свободно укрываться и пребывать в безопасности в условиях библиотеки, но врачи заверили меня, что она также служила надежным заслоном против любой опасности, в том числе и кошачьей шерсти. Библиотека была прекрасно спланирована, чтобы предотвращать любую аллергию. Если бы среди сотрудниц был бы аллергик, это представляло бы собой проблему, но врачи согласились, что при нынешнем положении дел не о чем беспокоиться.

Я лично переговорила с каждым из обеспокоенных читателей, позвонивших нам, и сообщила им мнение врачей. Родители, конечно, прореагировали скептически, но большинство привели своих детей в библиотеку на пробное посещение. При каждом визите я держала Дьюи на руках. Я не только не знала, как поведут себя родители, но и сомневалась в том, как воспримет все это Дьюи, потому что дети, увидев котенка, могли прийти в восторг. Матери предупреждали их, что надо вести себя тихо и вежливо. Малыши подходили медленно, осторожно, шептали: «Привет, Дьюи», а потом взрывались восторженными воплями, пока матери решительно не пресекали их: «Хватит, хватит». Дьюи не обращал внимания на этот шум; он вообще был самым спокойным котенком, которого я когда-либо видела. Думаю, он догадывался, что этим детям запрещалось играть с ним.

Через несколько дней одна семья вернулась – на этот раз с камерой. И малыш-аллергик, тот самый, о котором так пеклась его мать, сидел рядом с Дьюи и гладил его, пока мать делала фотографии.

– У Джастина никогда не было домашних животных. Даже не представляла, насколько их ему не хватает. Он уже полюбил Дьюи.

Я тоже полюбила Дьюи. Как и все остальные. Как можно противиться его обаянию? Он был красивым, любящим и общительным – и продолжал ковылять на своих маленьких обмороженных лапках. Но даже я не могла представить, до какой степени Дьюи привязался к нам. Насколько спокойно и комфортно он чувствует себя среди незнакомых людей. Казалось, его отношение основано на убеждении: «Как можно не любить кошек?» Или, проще говоря: «Неужели кто-то сможет устоять перед моим обаянием?» Вскоре я поняла, что Дьюи не считает себя обычным котом. Он всегда воспринимал себя как одного из лучших представителей своего вида.

Глава 3 Дьюи Читатель Книг

Дьюи оказался счастливцем: он не только выжил в заледенелом библиотечном ящике, но и попал в заботливые руки сотрудников библиотеки. На этот счет двух мнений быть не может – у Дьюи была прекрасная жизнь. Но и со Спенсером ему тоже повезло – трудно найти лучшее время, чтобы завладеть нашими душами. Эта зима выдалась не просто чудовищно холодной. Она стала серьезнейшим испытанием в истории Спенсера.

Жители мегаполисов могут не помнить кризис фермерства 1980-х годов. Возможно, кому-то придет на память Вилли Нельсон и «Помощь фермерам». А кто-то припомнит, как читал о крахе семейного фермерства, о скачк'e от небольших производителей к огромным фермам-фабрикам, ангары которых тянулись на мили, а по соседству с ними не было ни домика, ни даже рабочего. Для большинства людей это всего лишь факт истории, не затронувший их лично.

В Спенсере же это ощущалось повсюду: в воздухе, на земле, в каждом произнесенном слове. У нас была солидная производственная база, тем не менее мы оставались фермерским городком. Мы поддерживали фермеров и сами пользовались их поддержкой. А дела на фермах шли хуже некуда, просто все рушилось на глазах. Это были целые семьи, которые мы знали, живущие здесь не одно поколение и оказавшиеся в тяжелейших условиях. Сначала они перестали закупать новые запчасти и машины, ремонтируя старую технику подручными средствами. Затем запасы иссякли. Наконец, они не могли платить по закладным и надеялись, что хороший урожай изменит ситуацию и поможет им выкрутиться. Однако чуда не произошло, и банки лишили их права выкупа. В 1980-х годах почти половина ферм в северо-западной части Айовы оказались в таком бедственном положении. Большая часть угодий перешла к огромным сельскохозяйственным конгломератам, спекулянтам-чужакам или страховым компаниям.

Кризис фермеров не был вызван природным катаклизмом наподобие песчаных бурь 1930-х годов. В первую очередь это была финансовая катастрофа. В 1978 году земля в округе Клей продавалась по девятьсот долларов за акр. А потом цена взлетела. В 1982 году фермерскую землю продавали по две тысячи за акр. Год спустя она стоила уже четыре тысячи долларов за акр. Фермеры брали займы и скупали земли. Почему бы и нет, если цена постоянно растет и ты можешь неплохо заработать, каждый год перепродавая землю вместо того, чтобы ее обрабатывать?

Неожиданно экономика помчалась под откос. Цена на землю пошла вниз, и источник кредитов иссяк. Фермеры уже не могли брать деньги в кредит под залог своей земли, чтобы покупать новую технику или хотя бы семенное зерно для закладки нового сезона. Цены на зерно были умеренные, что не позволяло выплачивать проценты по старым займам, в которых ставки достигали более двадцати процентов в год. Потребовалось четыре или пять лет, чтобы дойти до самого дна. Казалось, что это дно обманчиво и еще жива надежда, но экономика упорно затягивала наших фермеров все глубже.

В 1985 году «Ленд-О-Лейкс», гигантская компания по производству маргарина, закрыла свой завод на северной окраине города. Вскоре безработица достигла десяти процентов: на первый взгляд не такой уж плохой показатель, однако нужно учесть, что всего за несколько лет население Спенсера уменьшилось с одиннадцати до восьми тысяч человек. В одночасье цены на дома упали на двадцать пять процентов. В поисках работы люди покидали округ и даже отправлялись за пределы штата Айова.

Цена на сельскохозяйственные угодья продолжала стремительно падать, вынуждая многих фермеров продавать свое имущество. Но деньги от продажи земли, полученные на аукционах, не могли покрыть платежи по займам; банки терпели убытки. Это были отраслевые фермерские банки, становой хребет маленьких городков. Они предоставляли займы местным фермерам, мужчинам и женщинам, которых хорошо знали и которым доверяли. Когда фермеры не смогли расплатиться вовремя, вся система рухнула. Банки лопались по всей Айове. Долги и займы в Спенсере выкупали пришлые люди по пенни за доллар, а новые владельцы не стремились брать новые кредиты. Экономика вошла в стагнацию. В конце 1989 года в Спенсере не было выдано ни одного разрешения на строительство нового дома. Ни одного! Никто не хотел вкладывать средства в умирающий город.