Дюна: Дом Атрейдесов

Император вскинул брови и медленно опустил взгляд на Юту Брей.

– Как простой курьер, ты не имеешь никакого права представлять мне какие бы то ни было аргументы. – Он перевел взор на сардаукаров дворцовой гвардии. – Удалите эту женщину.

Отчаяние сделало звучный голос Юты ломким и хрупким.

– Простите, сир, но я лучше других знаю обстановку на Иксе, и мой лорд Верниус поручил именно мне предпринять все необходимые шаги. Мы требуем, чтобы Бене Тлейлакс немедленно представил доказательства или немедленно же убрал с Икса свои силы. Они не имеют никаких доказательств. Это просто тактика проволочек!

– Когда вы сможете представить мне улики? – спросил император, покосившись в сторону Туя.

– Доказательные улики, – возразил Пилру.

– Три имперских дня, сир. Иксианцы протестующе вздохнули.

– Но, сир, за это время они могут изготовить какие угодно фальшивки, сфабриковать любые улики по своему усмотрению. – Глаза Пилру пылали. – Они уже убили мою жену, уничтожили дома… Мой сын пропал без вести. Не позволяйте им безнаказанно совершать это насилие в течение еще трех дней!

Император сделал вид, что размышляет. Присутствующие застыли в ожидании.

– Я уверен, что вы несколько сгущаете краски, чтобы побудить меня к быстрому и необдуманному решению. Учитывая тяжесть обвинений, я склонен подождать улик или их отсутствия. – Он посмотрел на канцлера. – Что скажешь ты, Эйкен? Соответствует ли такое решение букве имперского закона в такой ситуации?

Эйкен промычал что-то нечленораздельное в знак согласия.

Эльруд кивнул Пилру с таким видом, словно собирался оказать ему неслыханную императорскую милость.

– Думаю, однако, что улики должны быть собраны в течение двух дней, а не трех. Сможете ли вы это сделать, посол Туй?

– Это будет нелегко, сир, но.., как вам будет угодно. Потрясенный Пилру зарделся от гнева.

– Милорд, как вы можете идти против нас вместе с этими погаными тлейлаксами?

– Посол, ваши предрассудки не приветствуются здесь, в моей императорской приемной. Я в высшей степени уважаю вашего графа.., и конечно, его супругу Шандо.

Шаддам посмотрел на агентов Гильдии у задней стены приемной. Они что-то вполголоса обсуждали на своем тайном наречии. Вот сейчас они кивнули друг другу. Для них самым серьезным вопросом было нарушение законов Джихада Слуг.

– Но через два дня моя планета погибнет. – Пилру умоляюще посмотрел на людей Гильдии, ища их поддержки, но они отвели глаза в сторону.

– Вы не можете сделать этого, вы обрекаете наш народ на уничтожение! – крикнула Эльруду Юта Брей.

– Посланник, ты нетерпима точно так же, как Доминик Верниус. Не испытывай больше моего терпения. – Сурово посмотрев на посла Тлейлаксу, он продолжил приказным тоном:

– Посол Туй, представьте мне доказательства, неопровержимые доказательства, в течение двух дней, в противном случае выводите свои силы с Икса.

Мофра Туй согнулся в поклоне. Члены Гильдии не видели его лица, и он позволил себе мелькнувшую на его губах хитрую улыбку, которая, впрочем, быстро испарилась с его лица.

– Что ж, очень хорошо, – дрожа от не скрываемой больше ярости, заговорил посол Икса. – Я сейчас же потребую созыва Совета Безопасности Ландсраада.

– И вы сделаете это в полном соответствии с законами Империи, – сказал Эльруд. – Я сейчас действовал так, как считал нужным, в наивысших интересах империи. Мофра Туй предстанет перед Советом Безопасности через два дня, и ты сделаешь то же самое. Если в промежутке ты желаешь вернуться на Икс, то я предоставлю тебе лайнер. Но берегись, если эти обвинения подтвердятся, посол, то Дому Верниусов придется искупать свои грехи.

***

Вытирая пот с гладко выбритой головы, Доминик Верниус внимательно смотрел на своего посла в Кайтэйне. Пилру только что привез ошеломляющие известия графу и его супруге. Посол явно жаждал заняться поисками своего пропавшего без вести сына, но он прибыл на Икс не больше чем на час. Они стояли в подземном командном пункте, упрятанном под монолитной скалой, поскольку круглый кабинет Гран-Пале был слишком опасным и уязвимым местом во время войны. Были слышны стрекотание и жужжание машин, грохот транспортных туннелей, по которым войска Икса доставлялись к местам дислокации и боевых действий.

Оборонительное сражение нельзя было назвать успешным. Хорошо спланировав саботаж и захватив все узкие места, тлейлаксы контролировали большую часть подземелья, оттеснив иксианцев на небольшие, сокращающиеся с каждой минутой плацдармы. Восставшие субоиды многократно превосходили по численности защитников Икса, и тлейлаксы искусно пользовались этим преимуществом, манипулируя послушными массами светлокожих людей.

– Эльруд предал нас, любовь моя, – сказал Доминик, обнимая свою жену. На них были только грязные лохмотья, едва прикрывавшие спину, и немногие фамильные драгоценности, которые они успели спасти. Однако теперь он понял все. – Я знал, что император ненавидит меня, но никогда не ожидал такой низости. Даже от него. Если бы я только мог это доказать.

Бледная и похудевшая, хотя в глазах ее горел неукротимый огонь, леди Шандо глубоко вздохнула. Вокруг ее неподражаемых глаз и губ наметились мелкие морщинки, напоминания о ее возрасте и о том, что Доминику надо все больше и больше беречь это сокровище, кладезь красоты, любви и нежности. Придвинувшись к мужу, Шандо обвила рукой его плечо.

– Может быть, мне стоит поехать к нему и отдаться на его милость? Может быть, это сделает его благоразумным во имя той памяти, которую он, возможно, сохранил обо мне…

– Я не позволю тебе сделать это. Теперь он ненавидит и тебя, а мне мстит за то, что я женился на тебе. Руди не способен на сочувствие. – Доминик сжал кулаки и внимательно вгляделся в лицо посла Пилру, но не нашел в нем и тени надежды. Снова поглядев в глаза Шандо, он сказал:

– Зная его, могу предположить, что он ввязался в интригу, из которой не сможет самостоятельно выйти, даже если очень захочет. Мы никогда не получим военных репараций, даже если победим. Мои фамильные богатства будут конфискованы, моя личная власть отнята. – Он понизил голос, стараясь скрыть отчаяние. – И все это для того, чтобы поквитаться со мной за то, что когда-то давным-давно я увел его женщину.

– Я сделаю все, что ты скажешь, Доминик, – ласково произнесла Шандо. – Ты не сделал меня своей наложницей, а женился на мне. Я всегда говорила тебе… – Голос ее дрогнул и пресекся.

– Я знаю, любовь моя. – Он сжал ее руку. – Я тоже сделаю все ради тебя. Наша любовь дорого стоит. За нее не жаль заплатить и такую цену.

– Я жду ваших приказаний, милорд, – взволнованно проговорил посол Пилру. Его сын К'тэр где-то там: сражается, прячется, а быть может, его уже нет в живых.

Доминик прикусил губу.