Дюна: Дом Коррино

Воистину, настали опасные времена.

«Как я уже имел честь докладывать вам, сир, нас сильно беспокоят разбойничьи шайки фрименов. Это настоящая чума, – писал барон. – Эти террористы нападают на места добычи пряности, разрушают оборудование, похищают меланжу и исчезают в пустыне, прежде чем мы успеваем послать на место происшествия достаточные военные силы».

Барон пожевал нижнюю губу, стараясь подобрать выражения для изъявления верноподданнических чувств.

«Я признаю, что мы, вероятно, проявили в их отношении некоторую мягкотелость, но теперь, когда я лично прибыл на Арракис, мы предпримем все усилия для осуществления актов возмездия. Мы сотрем в порошок этих непокорных туземцев и заставим их склониться под властью Харконненов во славу Вашего Императорского Величества».

Пожалуй, это было слишком экстравагантно, но барон решил оставить написанное без изменений. Шаддам никогда не жаловался на избыток комплиментов в свой адрес.

Фрименские мошенники совсем недавно украли у барона бронированный транспорт пряности и разграбили тайное хранилище меланжи в покинутой деревне. Как эти грязные партизаны сумели узнать, куда нанести удар?

Курьер продолжала переминаться с ноги на ногу в дверном проеме, но Харконнен не обращал на нее ни малейшего внимания.

«Заверяю вас, сир, что мы не намерены больше терпеть эти беспорядки. Я буду регулярно посылать вам отчеты об успешной борьбе с фрименскими изменниками».

Харконнен просиял, закончив трудное письмо. Запечатав его в почтовый цилиндр, он вручил его курьеру, которая, не сказав ни слова, поспешно направилась в космопорт. Барон крикнул ей вдогонку:

– Ждите на лайнере фильма, который надо приложить к посланию, Парад вот-вот начнется.

Потом барон вызвал в стратегический зал своего племянника. У Раббана было множество пороков, но Владимир Харконнен ценил его за умение Зверя блестяще выполнять силовые акции. Широкоплечий племянник вошел в зал, держа в руке изрядно потрепанный от частого употребления хлыст из чернильной лозы. Одетый в роскошный парадный мундир, украшенный золотыми эполетами, позументом и увешанный созвездиями медалей, Раббан, казалось, собрался участвовать в параде, а не наблюдать его с высокого балкона.

– Раббан, мы должны показать императору, что сильно разгневаны последними вылазками фрименов.

Толстые губы племянника сложились в кровожадную улыбку, словно Зверь давно предвкушал, что дядя скоро обратится к нему именно с такой просьбой.

– Вы хотите, чтобы я задержал несколько подозрительных лиц и с пристрастием их допросил? Я заставлю их признаться во всем, чего вы потребуете.

С улицы донеслось надтреснутое в жарком воздухе пение труб, возвестивших о прибытии парадного расчета.

– Этого будет мало, Раббан. Я хочу, чтобы ты отобрал по своему усмотрению три деревни. Если хочешь, можешь просто ткнуть пальцем в карту. Войди в эти населенные пункты с карательными отрядами и сотри деревни с лица земли. Сожги каждый дом, убей всех жителей, оставь от деревень обугленные пятна в пустыне. Может быть, я издам декрет, в котором объясню эту вынужденную жестокость, обвинив жителей этих деревень в каких-либо преступлениях. Ты оставишь листки с декретом на месте побоища, чтобы их прочли другие фримены.

За окнами снова зазвучали фанфары. Барон вслед за племянником вышел на балкон. Молчаливая толпа заполнила площадь. Запах немытых потных тел ударил в нос барона. Вонь чувствовалась даже здесь, на высоте третьего этажа. Харконнен поморщился, представив себе, как невыносимо воняет от фрименов среди толпы.

– Получи удовольствие, – сказал барон, покрутив в воздухе пальцем, унизанным перстнями. – Настанет день, когда твой брат Фейд вырастет настолько, что ты сможешь брать его с собой на эти… учебные экскурсии.

Раббан послушно кивнул.

– Мы покажем этим беззаконным бандитам, кому принадлежит реальная власть на Арракисе.

– Да, я знаю, – рассеянно ответил барон.

Солдаты в парадной форме выстроились по периметру площади. Все, как на подбор, мускулистые, красивые парни. Такое зрелище всегда стимулировало барона и приводило его в хорошее настроение. Парад начался.

***

У всех людей один пункт назначения – смерть в конце жизненного пути. Вся разница заключается в путях достижения этого пункта, У некоторых из нас есть карты и цели. Другие же блуждают в потемках.

Принц Ромбур Верниус. Размышление у развилки дороги

Оказавшись в плену на зависшем в космическом пространстве лайнере, Гурни Халлек выглянул в иллюминатор фрегата в безвоздушное помещение грузового отсека. Сотни кораблей находились в весьма опасном положении в своих стойках, остальные сбились в кучу, некоторые были сплющены или частично разрушены. Должно быть, на борту этих кораблей находились раненые и убитые.

Сидевший рядом Ромбур, по-прежнему одетый в накидку и капюшон пилигрима, вспоминал чертеж лайнера и схему его сборки.

Двумя часами раньше в каждом корабле снова появилось голографическое изображение постаревшего за несколько часов летного аудитора.

– У нас, м-м-м, к сожалению, нет никакой дополнительной информации. Мы просим вас набраться терпения и ждать.

После этого изображение исчезло.

На лайнере находилось несколько сотен грузовых кораблей и фрегатов с продовольствием и медикаментами и прочими товарами, которых бы хватило для поддержания жизни тысяч пассажиров в течение многих месяцев. Гурни думал о том, сколько потребуется времени, чтобы изголодавшиеся люди набросились друг на друга. Некоторые пассажиры уже начали собирать и прятать личные припасы.

Однако сам Гурни не поддался панике. В юности он пережил яму Харконненов и бежал с Гьеди Первой на корабле в отсеке для голубого обсидиана. После таких испытаний можно немного поскучать на заблудившемся в открытом космосе лайнере…

Ромбур внезапно вскочил на ноги, держа в руках балисет, и повернулся своим покрытым шрамами лицом к товарищу.

– Это сводит меня с ума.

Жилы на шее принца выступили так явственно, что Гурни отчетливо рассмотрел те места, где полимерные сухожилия соединялись с настоящими костями.

– Гильдия кишит администраторами, банкирами и бюрократами. Обслуживающий персонал может осуществлять только бытовые услуги. Никто из них не знает устройства корабля и двигателя Хольцмана.

– Что ты собираешься делать? – Гурни огляделся. – Чем я могу тебе помочь?

Взгляд Ромбура приобрел стальную решимость. Он стал похож на сильного вождя, напомнив Гурни Доминика Верниуса, которого он когда-то хорошо знал.

– Я провел на этом корабле столько времени как пассажир, ожидая, что кто-то решит за меня мои проблемы, надеясь, что положение выправится само по себе. Но я не могу больше ждать. Я должен действовать, и будь что будет.