Дюна: Дом Коррино
Шрифт:
Но надо что-то сделать, чтобы успокоить ребенка.
Обогнув угол, де Фриз едва не налетел на сардаукара с мальчишеским круглым лицом, который, без сомнения, принял Питера за своего сослуживца.
– Эй, что с ребенком?
В наушниках сардаукара раздался какой-то треск. Стараясь отвлечь солдата от передаваемого сообщения, де Фриз сразу ответил:
– Наверху что-то случилось! Я унес младенца от беды. Кажется, мы превратились в нянек. – Левой рукой де Фриз сунул мальчика в лицо сардаукара. – На, возьми его.
Удивленный сардаукар отшатнулся, и в этот миг Питер правой рукой ударил его кинжалом в открывшийся бок.
Впереди мелькнула белокурая головка. Кто-то выглянул из боковой комнаты и снова исчез из виду, скрывшись за плазовым окном. Одна из дочерей Шаддама? Еще один свидетель?
Он скользнул в комнату, осмотрелся, но никого не увидел. Должно быть, девочка спряталась за шкафом или залезла под стол с фильмами. По полу были разбросаны игрушки маленькой Чалис, но няня, видимо, куда-то унесла ребенка. Однако де Фриз инстинктивно чувствовал чье-то присутствие.
Старшая дочь? Ирулан?
Она могла видеть, как он убил гвардейца в коридоре, и де Фриз просто не имеет права допустить, чтобы она кому-то об этом сказала. Его маскарад помешает ей опознать его потом, но что делать, если его возьмут сейчас, с ребенком в руках, с красными пятнами на мундире и с кровью на лезвии кинжала? Он настороженно сделал еще несколько шагов. Мышцы его напряглись. Ментат заметил, что приоткрыта дверь, выходящая на противоположную сторону коридора.
– Выходи и отправляйся играть, Ирулан!
Он резко развернулся, услышав сзади какой-то шум.
Жена императора двигалась с нехарактерной для нее неловкостью, утратив из-за болезни плавность и быстроту движений, столь характерную для ведьм. Выглядела Анирул очень плохо.
Она взглянула на ребенка и тотчас узнала новорожденного сына Джессики. Потом она все поняла, сразу, в одно мгновение, увидев и разглядев смазанный макияж ментата, его слишком красные губы.
– Я тебя знаю.
Она распознала в нем убийцу по выражению глаз, в которых читалась вседозволенность.
В этот момент голоса Другой Памяти принялись громко предупреждать Анирул об опасности. Она поморщилась от боли и сжала ладонями виски.
Увидев, что женщина пошатнулась, ментат стремительно, как ядовитая змея, бросился на нее с кинжалом.
Хотя голоса затуманили сознание Матери Квисаца, она. увидев опасность, мгновенно пришла в себя и моментально переместилась в сторону, уклоняясь от удара. Кинжал не нашел цели. Грация Бене Гессерит вернулась к императрице. Скорость ее движений и умение драться удивили ментата. Он сам на мгновение потерял равновесие, отчего и промахнулся. Из рукава Анирул извлекла излюбленное оружие Общины Сестер и схватила де Фриза за жилистую шею. Ядовитое острие гом-джаббара уперлось ему в горло, серебристая игла поблескивала от нанесенного на нее яда.
– Ты знаешь, что это такое, ментат. Отдай мне ребенка или умри.
– Что делается для розыска моего сына? – Герцог Лето стоял перед канцлером Ридондо, рассматривая следы кровавого побоища в родильном зале.
Высокий лоб Ридондо блестел от пота.
– Естественно, будет проведено расследование. Будут опрошены все подозреваемые.
– Опрошены? Вы очень вежливо выражаетесь.
На полулежали две зарезанные медицинские Сестры. Ближе
к двери лежал труп заколотого сардаукара. На кровати, с трудом двигаясь, находилась Джессика. Мерзавец мог убить и ее! Лето повысил голос:– Я говорю о настоящем моменте, сэр. Оцеплен ли дворец? Жизнь моего сына в опасности.
– Я полагаю, что охрана дворца приняла все необходимые меры безопасности. – Ридондо старался выглядеть внушительно. – Я полагаю, что нам надо положиться на профессионалов.
– Вы полагаете? Кто распоряжается поисками?
– Императора сейчас нет во дворце, так как он в настоящее время командует экспедиционными силами сардаукаров, герцог Лето. Определенные нити руководства должны…
Лето выскочил в коридор и едва не сбил с ног какого-то левенбреха.
– Вы перекрыли выходы из дворца и блокировали близлежащие здания?
– Мы занимаемся этим делом, сэр. Не надо мешать нам.
– Мешать? – Серые глаза Лето вспыхнули неукротимым гневом. – Неизвестные напали на моего сына и его мать.
Он посмотрел на табличку на груди офицера.
– Левенбрех Стивс, на основании закона о власти в экстремальных обстоятельствах я беру на себя командование охраной дворца. Вы меня поняли?
– Нет, милорд, не понял. – С этими словами офицер взялся за парализующую дубинку, висевшую у него на поясе. – Вы не имеете права…
– Если вы поднимете на меня оружие, можете считать себя покойником, Стивс. Я герцог Ландсраада и кровный родственник императора Шаддама Коррино IV. Вы не имеет права не выполнять мои приказы, особенно в сложившейся обстановке и в связи с таким делом.
Лицо герцога стало жестким, он почувствовал, как по жилам с удвоенной силой запульсировала горячая кровь. Офицер заколебался и посмотрел на канцлера Ридондо.
– Похищение моего сына Пауля на территории императорского дворца – это нападение на Дом Атрейдесов, и я требую соблюдения моих прав, согласно Хартии Ландсраада. Это экстренная ситуация, требующая военного решения, и в отсутствие императора и его верховного башара мои полномочия превосходят полномочия кого бы то ни было другого.
Канцлер Ридондо размышлял всего одно мгновение.
– Герцог Атрейдес прав. Подчиняйтесь его приказам.
Гвардейцев впечатлили решительность и твердость герцога, его готовность взять на себя командование и ответственность. Стивс повторил в микрофон команды герцога:
– Оцепить дворец и перекрыть все выходы из него. Начать розыск человека, похитившего сына герцога Лето Атрейдеса. На время кризиса командование дворцовой гвардией передается герцогу. Подчиняйтесь его приказам.
Молниеносным движением Лето взял у офицера микрофон и прикрепил его к лацкану своего красного мундира.
– Возьмете себе другой, – сказал он левенбреху. Тяжело дыша, герцог указал ему "а коридор. – Стивс, возьмите половину этих людей и прочешите северный сектор этого уровня. Остальные за мной.
Лето взял у левенбреха и парализующую дубинку, но положил руку на рукоятку украшенного драгоценными камнями кинжала, который много лет назад подарил ему император Шаддам. Если кто-то причинил вред его сыну, то одной дубинки будет явно недостаточно для расплаты.
Питер де Фриз боялся пошевелиться, чувствуя прижатый к шее кончик иглы гом-джаббара. Малейшая царапина и смертоносный яд мгновенно лишит его жизни. Из-за дрожи в пальцах Анирул тревога ментата многократно усиливалась.