Дюна (шесть романов)

Там, где проспект вливался в базарную площадь, эскорт Шианы остановился. Стражники в желтых шлемах проложили дорогу с помощью длинных пик. Стражники отличались высоким ростом: Самый высокий двухметровый обычный человек макушкой доставал только до плеч стражника. В любой толпе можно было безошибочно сразу узнать этих людей, но в Священнической Гвардии служили самые высокие из высоких.

Вот эскорт снова двинулся вперед, ведя Шиану к Одраде. Накидки охранников развевались и при каждом шаге обнажали гладкую серую ткань их лучших защитных костюмов. Их было пятнадцать, окруживших процессию.

Позади охранников двигались священницы вместе с Шианой. Одраде сразу узнала девочку — Шиана выделялась среди прочих своими выгоревшими на солнце волосами, горделивой осанкой и повелительным выражением лица. Однако больше всего Одраде поразили гвардейцы Священства в своих желтых шлемах с гребнями. Зная, что являются лучшими из лучших, что их нельзя ставить на одну доску с простым народом, они шествовали с надменностью, которую впитали буквально с молоком матери. Простые люди тоже все понимали и расступались перед рядом гвардейцев.

Все это происходило настолько просто и естественно, что напоминало выверенный в течение тысячелетий древний ритуал, свидетелем которого и стала Одраде.

Как это часто случалось, Одраде почувствовала себя археологом, но не тем специалистом, который копается в вековой пыли, разыскивая в ней следы прошлого, а как человек, который, наблюдая за людьми, видит, как они несут с собой свое далекое прошлое. Здесь был очевиден замысел Тирана. Приближение Шианы было частью ритуала, заложенного самим Богом-Императором.

Под окнами Одраде между тем пятеро обнаженных мужчин продолжали свой танец. Даже не поворачивая головы в сторону приближающихся гвардейцев, люди чувствовали их присутствие.

Овцы всегда чувствуют, когда приближается пастух.

Возбуждение толпы теперь проявлялось каким-то лихорадочным ритмом. Люди и не думали отказываться от хаоса, который владел их душами! Со стороны крыльев помоста в танцоров полетели комья грязи, однако мужчины и не думали бросать танец, они лишь ускорили темп движений. Длина каждой последовательности танца повторялась с удивительной точностью, что говорило о феноменальной памяти плясунов.

Из толпы вылетел новый ком грязи и ударил в плечо одного из танцоров, но никто из них даже не повернул головы, продолжая танцевать.

Толпа начала кричать и припевать, нараспев повторять какие-то слова. Некоторые выкрикивали ругательства. Некоторые в такт речитативу стали хлопать ладонями, мешая движениям танцующих.

Однако общий рисунок танца не изменился.

Речитатив превратился в грубый ритм, дикий крик толпы отдавался эхом от стен Площади. Толпа старалась сбить танцоров с ритма. Одраде чувствовала, что под окнами происходит что-то чрезвычайно важное.

Эскорт Шианы прошел уже половину пути по базару. Вот он прошел мимо колонн по широкой дорожке и направился непосредственно к апартаментам Одраде. Самая плотная часть толпы находилась приблизительно в пятидесяти метрах впереди от охраны эскорта. Гвардейцы продолжали идти, не сбивая шага, хотя на них напирала беснующаяся по сторонам толпа. Глаза из-под желтых шлемов были устремлены на толпу, строго вперед. Ни один из гвардейцев не давал повод думать, что его интересует толпа по сторонам или глупое представление плясунов на помосте, что все это может помешать их движению.

Где-то в глубине толпы какая-то женщина грязно выругалась.

Танцоры не подали вида, что они вообще что-то слышат. Толпа продвинулась вперед, уменьшив пространство между собой и танцорами приблизительно вдвое. Одраде потеряла из вида девушку, которая стерегла одежду и защитные костюмы плясунов.

Тем временем фаланга, окружавшая Шиану и ее свиту, продолжала движение.

Справа от Одраде началась свалка. Люди начали бить друг друга. В пятерых плясунов полетели более тяжелые метательные снаряды. Толпа возобновила речитатив, но в более быстром темпе.

В этот момент задняя часть толпы была рассечена надвое гвардейцами. Зрители продолжали также бесноваться, драться и бросать что попало в танцоров, но при этом послушно очистили путь эскорту.

Шиана шла в окружении жриц. Видя вокруг такое возбуждение, девочка с любопытством оглядывалась по сторонам.

Некоторые люди в толпе, вооружившись палками, принялись избивать окружающих, но никому не пришло в голову замахнуться палкой на священническую стражу или на кого-либо из эскорта Шианы.

Плясуны продолжали свой смертельный танец в тесном кольце зрителей.

Стражники невозмутимо шествовали среди этого хаоса посреди расступавшейся перед ними толпы. Жрицы не смотрели ни направо, ни налево. Стражники в желтых шлемах смотрели только вперед.

Презрение было слишком мягким словом для описания этого представления, решила Одраде. Нельзя было, однако, сказать, что бурлящая толпа игнорировала присутствие стражи. Нет, обе стороны прекрасно сознавали существование друг друга, но это существование происходило в разных мирах, и стороны строго соблюдали это разделение. Только Шиана по невежеству не соблюдала этот негласный договор и старалась увидеть все сквозь заслон эскорта.

Прямо под окнами Одраде толпа вдруг хлынула вперед. Танцоры разлетелись в стороны, смятые толпой, словно корабли, накрытые в море гигантской волной. Одраде видела только части обнаженных тел, которые передавались с рук на руки сквозь этот кричащий и визжащий хаос. Только высочайшая концентрация внимания позволила Одраде слышать отдельные доносящиеся до нее звуки.

Это было настоящее сумасшествие!

Никто из танцоров и не думал сопротивляться. Их убили? Это было жертвоприношение? Аналитики Общины еще даже не приступали к исследованию данного феномена.

Желтые шлемы расступились, позволив Шиане и ее свите вступить в здание, и снова сомкнули ряды. Стражники развернулись и образовали шеренгу, прикрывшую вход в здание. Солдаты держали пики горизонтально на уровне пояса, сцепив их между собой.

Хаос внизу начал успокаиваться. Никого из танцоров не было видно, однако в толпе были раненые, люди ползали по земле, другие держались на ногах, но сильно шатались. Видны были окровавленные головы.

Шиана и жрицы были уже в здании, во всяком случае, Одраде не видела их. Одраде отпрянула от окна и попыталась осмыслить то, чему только что стала свидетельницей.