Дюна. Битва при Коррине

Но Эльхайим беззаботно отмахнулся от предостережения.

– Они не работорговцы, Исмаил. Они купцы.

– Ты совершаешь рискованный шаг.

– Мы просто вступаем в деловые отношения. Этим людям можно доверять.

Исмаил в гневе, который он уже не мог сдержать, тряхнул головой.

– Тебя соблазнили удобствами. Ты должен был изо всех сил стараться остановить эту торговлю и отказаться от развращающих удобств и комфорта.

Эльхайим тяжело вздохнул.

– Я уважаю тебя, Исмаил… но временами ты бываешь невероятно близорук.

С этими словами он отвернулся и ушел на встречу с купцами из «ВенКи», оставив Исмаила кипеть от ярости в гордом одиночестве…

Когда спустилась ночь, группа достигла Барьера. Множество строений, конденсаторы влаги и солнечные батареи электростанции вползли из старого укрытия на склон горы, покрыв ее словно плесенью.

Исмаил по-прежнему шел твердым размеренным шагом, в то время как молодые члены группы стали идти быстрее, стремясь поскорее окунуться в свою любимую так называемую цивилизацию. В городке стоял постоянный шум – какофония отвратительных звуков, так неприятно контрастировавших с тишиной открытой пустыни. Люди болтали, машины гремели и стучали, генераторы неумолчно жужжали. Исмаила оскорбляли уже сами свет и запах этого места.

Об их приходе сразу стало известно, о них заговорили на улицах поселка. Навстречу вышли служащие компании, одетые в странные костюмы и несшие какие-то непонятные инструменты и приспособления. Когда новость дошла до администрации, из ее здания вышел представитель корпорации и с довольным видом зашагал навстречу прибывшим. Он приветственно поднял руку, но Исмаилу его улыбка показалась масленой и неприятной.

Эльхайим обменялся с чужестранцем крепким рукопожатием.

– Мы доставили еще одну партию, и вы можете купить ее – если, конечно, цена осталась прежней.

– Меланж нисколько не утратил своей ценности, а все удовольствия нашего города в вашем распоряжении, если вы хотите ими воспользоваться.

Люди Эльхайима шумно выразили свою радость. Исмаил только прищурил глаза, но ничего не сказал. Он неохотно снял с плеч мешок со специей и небрежно бросил его в пыль у своих ног, словно это был ничего не стоящий мусор.

Представитель «ВенКи» весело подозвал носильщиков, чтобы они освободили прибывших от ноши, отнесли специю на склад, где ее предстояло рассортировать, взвесить и расплатиться.

Когда искусственные огни разгорелись ярче, рассеивая ночной мрак, по ушам Исмаила ударили звуки сиплой чуждой музыки. Эльхайим и его люди дали себе волю, тратя деньги, вырученные от продажи специи. Они во все глаза смотрели на водянистых танцовщиц с бледной неаппетитной кожей, неумеренно пили меланжевое пиво и вскоре стали неприлично пьяными.

Исмаил не стал принимать участие в общем веселье. Он просто сидел и смотрел на соплеменников, ненавидя каждую проведенную здесь минуту и всей душой желая только одного – скорее вернуться домой, в тихую и надежную пустыню.

С тех пор в течение нескольких столетий обмена обновлениями между мной и Омниусом не было. Омниус не знает моих мыслей, некоторые из которых, возможно, являются нелояльными. Но я не возражаю против такого их толкования. Просто по природе я очень любопытен.

Эразм. Диалоги

Окруженный со всех сторон гниющими заживо телами, слыша мучительные стоны и видя жалобные выражения искаженных страданием лиц, Эразм прилежно, с одинаковым старанием, записывал результаты наблюдений каждого подопытного объекта. Этого требовала научная точность и добросовестность. Смертельный РНК-содержащий вирус был почти готов к практическому использованию.

Эразм только что вернулся с очередной встречи со своим коллегой Рекуром Ваном, с которым обсудил оптимальные пути распространения заразы, но результатами встречи робот был не очень доволен – насколько может быть недовольной мыслящая машина, – так как тлулакс постоянно отвлекался и уводил разговор к отращиванию новых конечностей, настаивая на новом проведении эксперимента с конечностями пресмыкающихся. Ван был просто-таки одержим идеей получения новых рук и ног, но у робота были другие приоритеты.

Для того чтобы успокоить Рекура, Эразм внимательно осмотрел трансплантат и солгал, несколько приукрасив результат. Правда, на месте культей действительно начали набухать выросты, в которых появилась и костная ткань, хотя скорость этого роста была незначительной. Возможно, сам по себе и этот эксперимент был интересен, но он являлся лишь одним из текущих опытов. Этим утром пришлось увеличить дозу вводимых Вану лекарств, чтобы заставить человека сосредоточиться на важном деле, а не на мелких личных неприятностях.

Надев одну из своих роскошных и пышных – на этот раз синюю – одежд, Эразм переходил из бокса в бокс, храня на флоуметаллическом лице застывшую приятную улыбку. Процент заражения составил около семидесяти, а смертность, как и ожидалось, равнялась сорока трем процентам. Но те, кто выживал, навсегда становились инвалидами из-за поражений сухожилий, обусловленных все тем же ретровирусом.

Некоторые жертвы опыта пытались спрятаться, забиваясь в углы своих грязных вонючих боксов. Другие умоляюще протягивали Эразму руки, в отуманенных болезнью глазах этих людей явственно читалось отчаяние. Возможно, решил робот, эти подопытные объекты страдают делирием и галлюцинациями, также ожидаемыми симптомами инфекции.

Эразм включил и настроил обонятельные сенсоры с тем, чтобы собрать и сравнить разнообразные запахи, плававшие в лаборатории. Он понимал, что это очень важная часть чувственного опыта. Без устали проводя многолетние эксперименты по подбору подходящих штаммов вирусов, Эразм теперь мог по праву гордиться достигнутым. Создать болезнь, могущую убить хрупкое биологическое создание, было нетрудно. Весь фокус заключался в том, что эта болезнь должна стремительно распространяться, убивать большой процент заболевших и не поддаваться практически никакому лечению.

Робот и его тлулаксианский коллега начали работу с генетической модификации передающегося воздушно-капельным путем РНК-содержащего вируса, который хотя и был в какой-то степени неустойчив во внешней среде, легко передавался, проникая сквозь неповрежденные слизистые оболочки и открытые раны. После попадания в организм, вирус в отличие от подобных ему микроорганизмов инфицировал печень, быстро там размножался и начинал вырабатывать фермент, превращающий различные гормоны в ядовитые соединения, которые печень была не в состоянии нейтрализовать.