Дюжина межгалактических мерзавцев

Корабль я все-таки заказал и построил. И хотя к тому моменту, федеральная служба стала оснащаться самыми быстрыми звездолетами в галактике, поймать мое небольшое юркое суденышко после очередного разбоя было очень непросто. Чтобы с ограбленного корабля не вызвали федералов сразу после нашего отлета, я придумал остроумный план. Помогли хорошие знания физики. Старичок-учитель хоть и был порядочной сволочью, но кое-что сумел вложить в мою отнюдь не глупую голову.

Прежде чем пройти через стыковочный модуль, я отправлялся в машинное отделение. Там находился электрический щит, от которого тянулись тонкие едва заметные кабели. Хотя разговоры о беспроводном электричестве велись сколько я себя помню, неуловимых глазом человека проводников для переменного тока так и не изобрели. Все эти опыты с бактериями, вырабатывающими электричество, все попытки сделать невидимые глазом элементы проводниками, так ничего и не принесли. Кроме разочарования. Технологии позволяли создать нечто подобное, но производство было настолько дорогим, что строить корабли с беспроводной электрической системой стало бы настоящим безумием. Насколько я понимаю, мы по сию пору использовали технологии «каменного века» – фаза, фаза, ноль. Я вынимал предохранитель – тончайший прибор, реагирующий на любые перепады напряжения, и вколачивал на его место какую-нибудь железяку. Поменяв ноль с фазой, я имел возможность наслаждаться результатом. По всему кораблю перегорали лампы, пылала проводка, к чертовой матери летели целые системы жизнеобеспеченья экипажа. Оставив мертвый корабль болтаться в космосе, мы улетали с добычей. Судно без опознавательных знаков найти не так-то просто. Так что у нас была отличная фора. Разумеется, все современные звездолеты оснащаются системами аварийного энергообеспечения. Но для того, чтобы их включить, надо сначала выбраться из запертого помещения. Они срабатывают и самостоятельно – в том случае, если энергоподача прервана на час. Очень удобное правило для таких межзвездных корсаров, как я…

И уже потом я врывался в полутемный пассажирский салон:

– Корабль захвачен. Можете расстегнуть ремни и перекурить, если у кого есть пьянящие колоски!

Приятно почувствовать свободу. Многие, действительно, закуривали, чтобы справиться со стрессом. Некоторым я даже давал прикурить. Особенно, стюардессам. Их наманикюренные пальчики так и тряслись тряслись. Я вкладывал в них колосок, щелкал зажигалкой:

– Покури, милая. А потом скажи всем, пусть складывают драгоценности и кредитки в мешки. – Вдоль рядов уже шли мои помощники, поигрывая пистолетами и ножами.

Не все грабежи проходили гладко. У меня вошло в привычку после стыковки врываться на корабль вместе с абордажной командой – чаще всего жертвы грабежей сдавались без боя, но случалось и так, что среди них оказывались смельчаки, желающие померяться силой. Из-за этих идиотов порой были жертвы. Ведь сразу же начиналось форменное молотилово – кулачищи так и мелькали, в дело шли и ножи, и кастеты. Огнестрельного и лазерного оружия у наших жертв, как правило, не было – гражданским запрещено носить пистолеты и лучеметы. Спасибо федеральным властям. Так что можно было не опасаться, что нас встретят ружейным залпом. И все же, случались неприятности.

В тот раз мне повезло, я замешкался – стыковка была произведена из рук вон плохо, и я задал трепку пилоту. Поорав на него для острастки и двинув в ухо – не ощутив мой праведный гнев, он ни за что не сделает правильных выводов, я устремился следом за абордажной командой – в нее входили двадцать отборнейших головорезов, мастеров кулачного боя и поножовщины.

Яркая вспышка заставила меня отшатнуться. Дикий вопль огласил стыковочный модуль, запахло паленой плотью, и мимо меня, прикрывая обугленными руками лицо, пробежал один из моих парней. Он рухнул на пол, захлебываясь рыданиями. По нам вдарили из фотонной пушки – защитники груза соорудили ее из запасного сопла.

Увидев, что они натворили, я пришел в дикую ярость. Пятнадцать сапиенсов сгорели заживо в одно мгновение, еще четверо лишились зрения и навсегда остались уродами. Еще с десяток отделались ожогами разной степени тяжести. У меня самого в глазах плясали искры несколько дней кряду.

– Кто приказал?! – спросил я, хмуро разглядывая стоящих на коленях членов экипажа. Их было всего четверо – больше для сопровождения груза, состоящего сплошь из деталей космических кораблей, не требовалось.

Ответа я не получил. Трое из героической команды пялились в пол, четвертый смотрел мне в глаза, и в его взгляде мне почудился вызов.

– Капитан? – поинтересовался я.

Один из стрелков воровато оглянулся, и я понял, что угадал.

– Капитана тащите на борт, – скомандовал я.

– А остальных за борт? – проявил рвение один из моих людей.

– Пусть помогут нам с погрузкой, а потом оставьте их здесь.

– Отпустим их?! – прохрипел пират с обожженной щекой, ему не терпелось отомстить за свежее увечье.

Я задумался на мгновенье.

– Оставьте им отметины на лицах, – мой палец прочертил косую линю на щеке. – Крест на крест. Пусть помнят капитана Лео Глуца и его отчаянных парней.

– Ура капитану! – проорал довольный моим решением пират. Его крик подхватила команда.

Смельчака рывком подняли на ноги и потащили в мой быстроходный корабль. Остальных пинками погнали в трюмы захваченного судна.

Я уже знал, что сделаю с «героем». Таких может исправить только могила… или неволя. Ведь наткнись мы на него во второй раз – и он снова откроет огонь. А, будучи невольником какого-нибудь отвратительного и жестокого существа, он не будет иметь власти, чтобы предпринять что-нибудь эдакое.

Целую неделю я провел на Рандаре, центре работорговли за границами цивилизованного космоса, пока не подыскал «герою» подходящего хозяина. Бородавочник, смердящий даже не как выгребная яма, а словно целое выгребное озеро, был очень рад заполучить себе в услужение человека, да еще по такой низкой цене. Капитан захваченного судна и здесь проявил самообладание. Лишь пожелал мне напоследок самой страшной смерти.

С тех пор много чего произошло. Неоднократно я был всего на волосок от гибели. Меня били ножом, в меня стреляли, я участвовал в потасковках – один против пяти, шести сапиенсов. Но неизменно оставался жив. И всегда вспоминал добрым словом смельчака капитана. Как знать, быть может, лишь благодаря его проклятью я до сих пор цел и невредим. Значит, время моей чудовищной кончины, которую он мне уготовил, еще не пришло – судьба приберегает для меня нечто действительно кошмарное…

Смерть всегда ходила рядом. Даже в те внешне спокойные недели, когда мы просто летели с добычей к краю галактики, я чувствовал ее зловонное дыхание. Если кто-то скажет вам, что не испытывает страха, либо он лжец, либо сумасшедший. Нормальный человек всегда тревожится по поводу досадных мелочей – к примеру, о том, что тебя могут отравить или зарезать. Смерть может обойтись и без прямого участия сапиенсов, решая твою судьбу.

Далеко не все механизмы на борту космического корабля представлялись мне совершенными с технической точки зрения. Некоторые не могли обеспечить даже элементарную безопасность. Постоянным источником напряжения для меня являлся мусоропровод. Я знал, что кое-кто из команды посмеивается над этим моим пунктиком. И очень напрасно. Страх вовсе не был беспочвенным. Что из себя представляет стандартный мусоропровод на космическом корабле? Вакуумный отсек – помещение в четыре, максимум, шесть квадратных метров, куда ведет герметичный люк. После того, как мусор выброшен, люк задраивается. Теперь можно нажимать кнопку мусоросброса, расположенную здесь же, на стене. Когда кнопка нажата, нижняя стенка вакуумного отсека открывается, и мусор вытягивает космическая пустота. Казалось бы, что проще, поставить элементарный прибор, который бы обеспечил безопасность экипажа – пока люк открыт, нажатие на кнопку не приводит к разгерметизации отсека. Но нет, почему-то эту простую вещь конструкторы не предусмотрели. Наверное, потому, что под воздействием вакуума, люк мог захлопнуться сам – без посторонней помощи. Но я все время задавался вопросом, а что случится, если в прорезь попадет какой-нибудь предмет, и помешает люку закрыться. Наличие такого предмета привело бы к катастрофе.

А топливные баки? Они были расположены под самой обшивкой. И хотя самовосстанавливающаяся керамическая обшивка выдерживала попадание большинства метеоритов, но случись столкновение с действительно крупным объектом, а такие редко, но все же случались, и топливо сдетонирует. И тогда все мы сгорим за считанные секунды.

В общем, кому-то космос возможно и представлялся безопасным местом. Но если сапиенс мало-мальски разбирался в конструкции космических кораблей, если владел информацией о реальном числе катастроф (эти данные активно замалчивались федеральными властями), ему было ясно, какой опасности, на самом деле, подвергает себя межзвездный путешественник. Ремесло космического пирата – отнюдь не сахар, как кто-то может подумать. И я надеялся со временем сменить револьвер и нож на что-нибудь менее брутальное. Меня устроили бы стакан с коктейлем и девичья грудь.

У тех, кто слушает мою историю достаточно внимательно, наверняка давно созрел вопрос. Как же так получилось, что, в очередной раз освободившись, капитан Лео Глуц оказался абсолютно ни с чем, и занялся контрабандой? Что стало с его хранилищем? Где все богатства, украденные с федеральных судов? И я поведаю, пожалуй, ибо история эта поучительна для тех парней, кто еще не успел узнать, что такое сладкий любовный морок, и чем эти самые светлые чувства опасны для крепкого телом и лишенного предрассудков мужчины.