Дзен и искусство быть вампиром

– Слишком много разговоров, маловато укусов, – сказала я, беспокойно двигаясь на нем. Я хотела большего, хотела его внутри себя, хотела, чтобы он пил из меня, хотела, разделить это изумительное ощущение, что было у нас прежде, когда он кормился на мне.

Он процеловал тропинку к моему плечу, сместился немного вниз к верхней части руки, его язык вырисовывал горячее клеймо на моей плоти.

– Ты уверена? – спросил он, его голос звучал так же рвано, как и его дыхание на закрытом ртом месте.

Я подумала об Алеке, запертом в подобной комнате, всего лишь в нескольких ярдах от нас, подумала о том, что он значит для меня, и что я, по-видимому, значу для него. Я подумала о том, как он заставил меня почувствовать себя нужной, окруженной заботой, даже любимой. Кристофф не хотел меня, не хотел от меня ничего кроме удовлетворения сексуального зуда, который мы, казалось, разделяли, и он, конечно же, не нуждался во мне. Он был связан своим горем, и я подозревала, что просто исполняла роль физического облегчения, и все же, я чувствовала близость к нему, а не к человеку, с которым могла бы, пожалуй, провести оставшуюся часть своей жизни как его Возлюбленная. Я подумала обо всем этом между биениями своего сердца, обвивая руки вокруг его головы.

– Уверена.

Боль была мимолетной, мгновенное ощущение жжения, которое быстро ушло, сметенное удовольствием. Кристофф застонав, присосался глубже, чувства скрутили меня в напряжении сильнее, чем я уже была. Двигаясь на нем, желая его прикосновений, безразличная ко всему, кроме ощущений, что распространялись во мне волнами.

– Пия…

Его язык погладил место на моей руке.

Я почувствовала в нем нужду, нужду не только в моей крови, но и в том, на что, тотчас же, ответило мое тело. Я была на взводе сильнее, чем часовой механизм, и чувствовала, что могу взорваться в любую секунду.

– Ладно, я первая, – сказала я, соскользнув с его ног, находя пряжку ремня и молнию. Он немного приподнял бедра, пока я, издавая неистовые звуки, боролась с первым. Наконец, добравшись до молнии, я расстегнула ее, ни мало не удивленная, обнаружив его горячим и явно столь же возбужденным, как и сама. Я держала его в своих руках, упиваясь беззастенчивыми стонами наслаждения, рвущимися из его горла от моих прикосновений.

Иная потребность вспыхнула во мне, та, которую я не могла не облегчить, не признать. Он издал мучительный вскрик, когда я слезла с его колен, но тот быстро сменился невразумительным урчанием, когда я встала на колени и для пробы взяла его в рот, ощущения затопили мой мозг восхищенными образами, что вытеснили все другие мысли.

Все, кроме одной – я использовала его для своего собственного удовлетворения прошлой ночью, эгоистично использовала его, хотя и знала, что он все еще оплакивает свою утраченную возлюбленную. Я не сделаю этого снова.

– Пия, не думаю, что сдержусь, если ты продолжишь делать это, – предупредил он, хриплость его голоса, скользнула по мне, как бархат по обнаженной коже.

– Я хочу подарить тебе наслаждение, Кристофф, – пробормотала я у основания его члена, устанавливая ритм, в котором двигались его бедра, со все ускоряющимся темпом. – Чтобы отблагодарить тебя за то, что ты дал мне прошлой ночью.

Он с силой всосал в себя воздух, когда я позволила своему языку обвести нижнюю чувствительную часть его члена, мускулы его бедер напряглись, как каменные под моими руками.

– Остановись, – вскрикнул он, его ноги напряглись. – Черт подери, хотел бы я, чтобы мои руки были свободны. Ты не должна благодарить меня. Мы доставили удовольствие друг другу, и сделаем это снова.

В его голосе была команда, приказ, на который я улыбнулась у его бархатистого кончика. Он понял, что я предлагала.

– Думаю, что теперь моя очередь спросить – ты уверен, – спросила я, награждая его вращением языка.

Его мускулы задрожали от напряжения.

– Совершенно уверен.

– Ты не посчитаешь отвратительным, если я поцелую тебя? – спросила я, поднимаясь, быстро снимая джинсы и нижнее белье, прежде чем снова оседлать его бедра. По крайней мере, я не должна была беспокоиться о том, что он увидит все мои пухлые места.

– Испытай меня, – прорычал он.

Его рот был так же горяч на мне, как и на моей руке, его язык тем же властным языком, что тут же ворвался в мой рот и, напав, протолкнулся в меня на грани терпимости. Я устроилась на нем и медленно опустилась вниз, движением, заставившим нас обоих застонать.

– У тебя есть какая-нибудь идея, – выдохнула я, когда он скользнул внутрь на еще один дюйм, мое тело туго обхватило его, когда он проник в нежные чувствительные места, – какая-нибудь идея, как улучшить эти ощущения?

– Хмм, – ответил он, его голова откинулась назад, когда я вильнула бедрами. Я склонилась вперед и поцеловала его шею, улыбнувшись, когда укусами поднялась выше, чтобы прищемить зубами мочку его уха. – Христос, женщина! Сделай это вращение снова.

Я вильнула. Он издал звук откуда-то из глубины свое груди, такой первобытный звук, звук соития, тот, что, казалось, зазвучал во мне, когда я снова задвигалась на нем. Это было совокупностью всего – этот звук, и ощущение его так глубоко внутри меня, и волна за волной возбуждения, что до боли все более усиливалось во мне, пока я колебалась на краю кульминации.

Его зубы проникли в кожу позади моего уха, жжение промчалось по моему телу, посылая меня пылать и подталкивая к краю. Я стиснула его плечи, дрожа от силы кульминации, тогда же когда он вскрикнул у моей шеи, его ощущения вытолкнули меня за пределы сознания в какое-то иное измерение, что-то созданное из нас двоих.

Я обвисла на нем, почти рыдая от эйфории момента, смущенная тем, что только что испытала. Это было за пределами нормального секса, за пределами даже невероятно неправдоподобного секса. То, что мы только что сделали, было потрясающим, глубоко значимым в какой-то степени, что я не могла бы объяснить, но взволнованная так, как сейчас была, без сомнения поняла одну вещь – я скорее умру, чем позволю людям Братства принести в жертву мужчину в моих объятиях.

Я должна вытащить его отсюда, увести обоих, Алека и его, прочь от Кристьяны. Фредерика и Маттиаса можно было убедить, но я поняла с пугающей уверенностью, что Кристьяна не будет счастлива, пока оба вампира не будут мертвы.

Я просто не позволю этому случиться.

– Х-и-и-я.

Приглушенный и невнятный голос достиг моих ушей. Я витала в облаках пост-оргазменной бессознательности, наконец, поняв, что произнесенное слово было моим именем.

– Что? – спросила я, слишком вялая, чтобы шевелиться. Я обвисла на Кристоффе, теперь накрывая его, лицо его вжалось в мои груди, а мои колени все еще обхватывали его бедра.

– М-рр-хм шать.

– Что? – спросила я, отодвигаясь, чтобы суметь расслышать его лучше.

– Я не могу дышать, – сказал он, легкий оттенок веселья был в его голосе.

– Ох, извини, я не подумала о твоем дыхании, – я скатилась с него, обшаривая вокруг пол в поисках своей одежды. – То есть, я не подумала о том, что мои сиськи придушат тебя. Ты в порядке?

– Да.

– Полностью? Или тебе нужен еще заход? – Я натянула на себя одежду, мое лицо полыхало по не самой хорошей причине. Да, у меня только что был лучший секс за всю мою жизнь, но он был с мужчиной, который не видел во мне нечего более, чем источник раздражения, который мог иногда успокоить зуд [37] – или утолить голод. И у меня не было никакого повода краснеть словно девственница.

37

в оригинале дословно звучит – почесать зуд