Дж. С. Сэлинджер и М. Булгаков в современных толкованиях

Мирон Петровский в статье «Мифологическое городоведение Михаила Булгакова» (14) выдвигает предположение о «киевской натуре» булгаковского Ершалаима. «Древний Ершалаим Булгаков писал с киевской натуры», замечает он и продолжает: «Как из-под новых строк палимпсеста проглядывают старые, в кривоватых, путанных улочках древнего города легко прочитывается Подол, а сияющий над Ершалаимом храм написан, несомненно, поверх Андреевской церкви… Так что в известном смысле можно сказать, что Михаил Булгаков, никогда не видавший Иерусалима, видел его непрерывно на протяжении всей своей киевской юности». Киевские ландшафты, история и топография города шли навстречу желанию видеть идеологизированный образ Киева-Иерусалима: в расположенном на холмах Киеве, как и в холмистом Иерусалиме, были Золотые ворота, пещеры, Нижний и Верхний город (14, с. 22, 23, 24).

Даже хорошо знакомую ему Москву Булгаков в «Мастере и Маргарите» описывал, по мнению М. Петровского, с «киевской натуры», а что касается Иерусалима, то тут критик ссылается на описания древнего города в трудах паломников из Киева, которые неоднократно сравнивали топографию этих двух городов. «Представление о сходстве двух городов Булгаков воспринял в качестве киевлянина из самой атмосферы городской культуры и разделял его со всеми киевлянами», – считает М. Петровский (14, с. 23).

А. Н. Барков напоминает, что у булгаковедов нет единого мнения относительно идейной нагрузки евангельских глав (2, с. 64). Критик убежден, что Булгаков создал пародию на искажение Евангелия в работе Л. Н. Толстого «Соединение и перевод четырех Евангелий». Булгаковский «роман в романе», по убеждению А. Н. Баркова, пародирует названное произведение Л. Н. Толстого, а булгаковский образ Иешуа «является пародией на тот образ Христа, который получился в результате работы великого романиста над евангельскими текстами» (2, с. 68).

Прообразом Левия Матвея выступает Лев Толстой, а образ Иешуа прямо связан с творческим наследием Толстого, поскольку повторяет сентенцию последнего – «люди добры», т. е. основу концепции непротивления злу насилием. Кроме пародирования при помощи образа Иешуа текстов Л. Н. Толстого, критик находит, что Га-Ноцри еще и является пародией на творческое наследие Максима Горького. Дело в том, что Христос и Антихрист у Горького часто меняются местами, считает А. Н. Барков, и именно эта ситуация описана в романе «Мастер и Маргарита», где Воланд творит добро, а всепрощенчество Иешуа приводит к глобальной трагедии (2, с. 72).

В статье «О концепции личности в романе «Мастер и Маргарита» М. В. Колтунова утверждает, что Иешуа у Булгакова – это «очищенный» образ Христа, т. е. проступающий, «как при реставрационном снятии позднейших изображений», и что булгаковский Христос – мессия, «несущий людям великую истину, которая каждому открывает путь к свободе» (13, с. 60).

Е. А. Яблоков в поисках мифопоэтического подтекста произведений Михаила Булгакова соотносит с образом Иешуа идею «света». «Однако положительное значение имеет здесь свет не солнечный, а лунный – отраженный свет вечного пути к Истине по голубой дороге». При этом в романе подчеркивается, замечает критик, что Иешуа «сторонится от солнца», «заслоняется от солнца», «видимо, потому, что солнце для него несет близкую гибель» (22, с. 111). «Луна у Булгакова – солнце мертвых, – писал за несколько лет до Е. А. Яблокова Игорь Золотусский. – Ее свет – свет тревоги, раздражающий свет, свет болезни… Свет луны – это свет обманов, свет игры света, который не может признать за истинный свет Булгаков» (9, с. 165).

Наиболее категоричным следует признать мнение об ершалаимских главах романа «Мастер и Маргарита» священника Михаила Ардова. В предуведомлении редакции журнала «Столица», где его статья была опубликована, сказано: «Сегодня, когда Булгаков в России напечатан многомиллионным тиражом, которым изданы сотни книг о нем и его заветном романе, когда ежегодно собираются булгаковские научные конференции, мы полагаем себя не только вправе, но обязанными опубликовать этот короткий, жесткий и прямодушный текст, смысл которого – гораздо шире заданной темы: любое кумиротворчество опасно не только для творца и предмета его возвышенной любви, но в целом для нравственной духовной атмосферы общества» (1, с. 55).

Священник Михаил Ардов пишет в своей статье «Прочтение романа» о большом разочаровании, которое постигло его после знакомства с «Мастером и Маргаритой». М. Ардов отвергает «всю ту богохульную часть вещи, где отвратительным образом искажаются евангельские события», ибо эти страницы «оскорбляют и унижают божественное достоинство Спасителя». Опровергая всех четырех евангелистов, пишет далее М. Ардов, сочинитель «романа в романе» выдвигает собственную версию последних дней земной жизни Господа Иисуса Христа. Поскольку «претенциозную эту прозу» наизусть знает сатана, а самому Иешуа это сочинение неизвестно, М. Ардов называет этот уровень романа «Мастер и Маргарита» «богословско-демонологическим» и даже – «кощунственной Понтиадой» (1, с. 55).

Здесь уместно вспомнить слова о. Александра Меня, который в свое время говорил, что роман «Мастер и Маргарита» имеет к Евангелию весьма отдаленное отношение, что это не трактовка и не интерпретация, а просто другое о другом.

Список литературы

1. Ардов М. Прочтение романа // Столица. – М., 1992. – № 42 (100). – С. 55–57.

2. Барков А. Н. Религиозно-философские аспекты романа «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена рус. лит. Аспекты поэтики, эстетики, философии. – Самара, 1994. – С. 64–72.

3. Блажеев Е. Роман Булгакова как опыт русской бездны // Грани – Grani.-Frankfurt am Main, 1994. – Т. 49, № 174. – S. 109–125.

4. Боборыкин В. Михаил Булгаков. Книга для учащихся старших классов. – М., 1991. – 208 с.

5. Брикер Б. Наказание в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: Типология мотива // Russ. lit. – Amsterdam, 1994. – Vol. 35. – N 1. – P. 1–38.

6. Гаспаров Б. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Slavica Hierosolymitana. – Jerusalem, 1978. – Vol. 3. – P. 198–251.

7. Галинская И. Л. Рецепция творчества М. А. Булгакова в англоязычной критике // Михаил Булгаков: современные толкования. К 100-летию со дня рождения. 1891–1991. – М., 1991. – С. 184–209.

8. Зеркалов А. Иисус из Назарета и Иешуа Га-Ноцри // Наука и религия. – М., 1986. – № 9. – С. 47–52.

9. Золотусский И. Заметки о двух романах Булгакова // Лит. учеба. – М., 1991. – № 2. – С. 147–165.

10. Икрамов К. Трагедия затаенного стыда. К вопросу о трансформации источников // Независимая газета. – М., 1993. – 3 марта. – С. 5.

11. Йованович М. Евангелие от Матфея как литературный источник «Мастера и Маргариты» // Зб. за славистику. – Нови Сад, 1980. – № 8. – С. 109–123.

12. Клеберг Л. Роман Мастера и роман Булгакова // Slavica ludensia. – Lund, 1977. – P. 113–125.

13. Колтунова М. В. О концепции личности в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена рус. лит. Аспекты поэтики, эстетики, философии. – Самара, 1994. – С. 55–64.

14. Петровский М. Мифологическое городоведение Михаила Булгакова. Театр. – М., 1991. – № 5. – С. 14–32.

15. Соколов Б. В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». – М., 1991. – 175 с.

16. Соколов Б. В. Михаил Булгаков: (100 лет со дня рождения). – М., 1991. – 64 с.

17. Соколов Б. Булгаковская Энциклопедия. – М., 1996. – 586 с.

18. Тан А. Москва в романе Булгакова // Декоративн. искусство. – М., 1987. – № 2 (37). – С. 22–29.

19. Ханнс Д. Дж. Роль Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» // Возвращенные имена рус. лит. Аспекты поэтики, эстетики, философии. – Самара, 1994. – С. 74–90.