Джайв с манекеном

– Сержант Смирнов, – козырнул полицейский. – Попрошу ваши права.

Лицо сержанта Смирнова напоминало мятую, застиранную тряпку. Змей протянул ему права и техпаспорт, на которые полицейский посмотрел нехотя, ничуть не сомневаясь, что за рулем черного «ленд-крузера» сидит его истинный владелец. На мгновение его взгляд остановился на мне. Сонная пленка в мгновение ока сползла с него, словно у кота, увидавшего добычу. Руки Змея напряглись на руле, а я поняла, на что смотрит сержант. Скорее всего, внимание привлекли моя разбитая губа. Я подумала, что сейчас он попросит меня предъявить документы, потом выйти из машины, проехать в отделение, а я не смогу, и главное не захочу ему мешать.

– Кто с вами? – спросил бдительный сержант Смирнов.

– Жена, – пожал плечами Змей.

– Далеко едете?

– В область.

Я молчала, опасаясь, что сейчас начнется свара, но глаза сержанта снова заволокла сонная пленка. Он вернул права Змею и, бронхитно кашлянув в кулак, хрипло пожелал:

– Счастливого пути.

Змей, не удостоив его ответом, рванул с места так, что во все стороны полетели комья снега, рыхлого, грязного, похожего на подтаявшее шоколадное мороженое. Неугомонные диджеи предупредили москвичей и гостей столицы, что на город надвигается снегопад.

– Спасибо большое, – буркнул Змей. – Главное вовремя.

Я не отозвалась, думая о сержанте Смирнове. Самые бдительные милиционеры, а ныне – полицейские, всегда появляются на пустынных дорогах не вовремя и все, как один, носят фамилию Смирнов. Помнится того молоденького мента, прихватившего нас с подругой недалеко от моста, тоже звали Смирнов. Я как сейчас вспомнила удушливый летний вечер, трясущуюся от страха подругу и спрятанного в багажник покойника, упакованного в целлофан. От мрачных мыслей стало еще тяжелее, так что до самого дома Левиных я не проронила ни слова.

Почти все ночевавшие в доме гости разъехались. В гостиной шла уборка. Усталые, с запавшими глазами мальчики-официанты сгребали со стола посуду и уносили на кухню. Наверху шумел пылесос. Под покосившейся набок елкой на животе спал кто-то из гостей, подмяв под себя громадную плюшевую обезьяну. Судя по блаженной физиономии, гость чувствовал себя хорошо.

– Пожрать бы, – мечтательно сказал Змей. – Ты не голодная?

Я отвернулась. После всего, что он сделал, такая трогательная забота выглядела издевательством. Он внимательно посмотрел на меня и, нахмурившись, рывком поднял мой подбородок.

– Брось дуться. Подумаешь, потрахались.

Я попыталась вырваться, но он схватил меня за плечо.

– Стой.

– Отвяжись от меня! – вскричала я, но он не слушал, и отпускать не пожелал. Официанты поглядывали на нас с равнодушным любопытством. Спящий в обезьяньих объятиях гость поморщился, почмокал губами и повернул голову в другую сторону. От бессильной ярости у меня тряслись колени.

– Слушай, – негромко сказал он, – мне надо понять, что за хренотень происходит в этом доме. Ты была тут дольше меня и наверняка что-то знаешь. Так что перестань выеживаться и помоги.

– С какой такой радости? – ядовито поинтересовалась я.

– С такой радости, что если ты мне помогать не будешь, я тебе ноги вырву, спички вставлю и скажу что так и было, – с охотой пояснил он.

– Убедительно, – фыркнула я.

– А то! Жрать не будешь?

– Нет.

– Ладно. Тогда потопали на улицу. Посмотрим на место.

– Алиса! – окликнули меня с лестницы. Я обернулась. На ступеньках стояла Инга в длинном халате, бледная и взъерошенная. Она метнула неуверенный взгляд на Змея и стала спускаться вниз.

– Вы вернулись? – спросила она хриплым со сна голосом.

– Как видишь, – холодно ответила я. – Ты Лильку не видела?

– Она под утро отбыла с каким-то прилизанным хмырем. А почему вы не раздеваетесь?

– Мы на улицу пойдем сейчас, поиграем в Малдера и Скалли.

– Я с вами, – решительно сказала Инга. – Только кофе выпью.

– Мы пойдем, – решительно сказал Змей, но Инга намертво вцепилась в мою руку.

– Я тоже. Марина! Приготовьте нам кофе и вынесите на улицу. И коньяк!

Наверху что-то грохнуло. Пылесос смолк, и на ступенях показалась Марина, с усталым лицом и запавшими глазами. Тем не менее, она спокойно кивнула и направилась на кухню. Инга выдернула из шкафа длинный пуховик, и мы все вместе вышли на улицу.

– Где ты стояла? – спросил Змей. Я указала на заметенного снегом дерево-зверя. Змей смерил взглядом расстояние и неторопливо направился к месту, где я пряталась от любопытных глаз прошлым вечером.

– Он тебя бил, да? – тоненьким голоском спросила Инга, попытавшись дотронуться до моей разбитой губы. Я раздраженно отстранилась.

– Да.

– Урод. А что это за история о пяти миллионах?

Я посмотрела на Ингу, и та потупилась.

– Ты извини. Просто… Ну… Все так завертелось. Не знаешь, кому доверять и все такое. Мы перед тобой виноваты. Заподозрили, бог знает в чем, но сама понимаешь, кому приятно, когда в твоем доме оказывается неизвестно кто, и вообще…

– Что – вообще? – зло спросила я. – Я к вам в друзья не набивалась.

– Алиса, но я же извинилась…

– И что? Думаешь, этого достаточно?

Инга не ответила и надулась. Змей, окончивший свою проверку, подошел к нам. Двери дома распахнулись, и оттуда вышла Марина, с трудом удерживая тяжелый поднос. Следом, едва не сбив ее, выпорхнула Настя, одетая в белую курточку и вязаную шапку с помпоном. Настя с визгом слетела вниз и понеслась по двору. Марина, осторожно поднимая ноги, подошла ближе, пристроила поднос с кофейником, бутылкой коньяка и чашками на заметенный снегом пластиковый стол и принялась невозмутимо разливать ароматный напиток. Змей цапнул пустую чашку, набулькал туда коньяк и с удовольствием сделал глоток.

– Амброзия, – удовлетворенно сказал он, а потом посмотрел на меня. – Тебе бы тоже надо выпить.

– Я как-нибудь сама разберусь, что мне надо, а что нет, – раздраженно ответила я, но чашку взяла и даже коньяк в кофе плеснула щедро. Терпкий жидкий огонь скользнул по пищеводу в пустой желудок, разорвавшись там маленькой бомбой. Я мгновенно согрелась, а спустя мгновение почувствовала голод. Марина застыла рядом, ожидая указаний. Из-за дома на нас неслась Настя. Не успев затормозить, она врезалась в Ингу, и та опрокинула на себя кофе.