Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

– А где же он?

– Он ускакал словно ветер, как только увидел вас, – продолжал кланяться старик.

Чиркудай прищурил глаза и, посмотрев вдаль, увидел на горизонте несколько всадников, удирающих от них к огромной массе пехотинцев с копьями или палками. Войско Мухаммеда приближалось.

– Это войско Хорезм-шаха? – поинтересовался Чиркудай у старика.

– Это часть войска, – услужливо сказал старик, и, порывшись за пазухой, вытащил серебряную пайзцу со змеей, стоящей на хвосте. – Я верный раб Чингизхана, – сказал он, протягивая ярлык двумя руками Джучи: – А ты его сын. Я тебя видел в Каракоруме, когда приходил с товарами.

Чиркудай переглянулся с Субудеем и стал ждать, что предпримет Джучи. А дико кричащая толпа приближалась, размахивая различным оружием. У некоторых над головой сверкали сабли.

– Возьмите меня с собой, – захныкал лазутчик, – и вот этого юношу, который очень полезен. Я боюсь, что Мухаммед-шах стал подозревать меня, да проклянет его злой Иблис и посадит на кол.

Джучи вопросительно посмотрел на туменных.

Субудей отрицательно покачал головой, Чиркудай тоже молча отверг просьбу шпиона. Заметив это, старик завыл:

– Окончились мои дни!.. Не успеете вы отъехать на один фарсанг, как Мухаммед-шах лишит меня головы.

Чиркудай молча вытащил нагайку из седельной петли и несколько раз сильно стегнул завопивших от боли старика и юношу, стараясь попасть по щекам.

– За что ты нас так наказываешь? – Ещё громче завыл старик, стараясь закрыться руками от плетки.

– Ты хочешь, чтобы тебе поверил Мухаммед? – спросил Субудей.

– Да... – провыл старик, осторожно стирая слезы со вспухших от нагайки полос на щеках.

– Не убивать же тебя для этого? – неприязненно буркнул Субудей и посмотрел на бегущую к ним армию Хорезм-шаха.

Оглянувшись на нукеров охраны, Чиркудай коротко сказал:

– Связать обоих и оставить здесь, – и, показав глазами на приблизившуюся уже на версту ревущую орду, раскинувшуюся от горизонта до горизонта, приказал Газману:

– Перестрой тысячи из колонны в лаву и стрелами с хода отгони этих оборванцев. Мешают разговаривать. Сильно шумят.

Газман поднял коня на дыбы, крутнулся и помчался вниз. Через полчаса оба тумена, развернувшись, ринулись навстречу хорезмскому войску. Приблизившись на расстояние выстрела с хода, тысячи распались на сотни, которые заполнили степь от горизонта до горизонта.

Нукерам выстрелили по две стрелы, и вся орущая масса людей остановилась, образовав свалку, развернулась, и стала удаляться с такой же скоростью, с какой спешила к холму. Сотни развернулись и помчались к своему лагерю, бывшему становищу меркитов, перестраиваясь в тысячи.

Субудей неприязненно усмехнулся, спускаясь с холма вниз рядом с Чиркудаем и Джучи:

– Даже здесь не даёшь повоевать, когда на нас явно напали.

– Они просто бежали, сами не зная куда, – бросил Чиркудай, подхватив язвительный тон Субудея. – Старый стал, а всё чего-то хочешь.

– Верблюд безрогий, – негромко буркнул Субудей.

– Сам змея с ушами, – так же тихо ответил Чиркудай.

Джучи очевидно услышал их перепалку, потому что с усмешкой посмотрел на них и расхохотался:

– Я слышал это и раньше, – сквозь смех сказал он, – в детстве.

– Будешь смеяться, и тебя как-нибудь обзову, – пригрозил Субудей: – Не посмотрю, что ты сын Великого хана.

Но Джучи засмеялся еще сильнее.

– Вот так, – расстроенно сказал Субудей Чиркудаю: – Мы уже старики, и он слышал это в детстве. А сейчас Джучи уже мужчина.

– Да нет, – замотал головой Джучи: – Мне просто смешно.

Приехав в лагерь, Чиркудай хотел отдать команду двигаться на север, между пехотой, которую отогнали нукеры, и конницей Джелаль эд-Дина, с которой уже произошла короткая стычка нукеров Субудея. Но разведчики донесли, что войска Хорезм-шаха залегли кольцом, вокруг их лагеря, однако нападать не собираются.

– Нужно их обмануть и ещё раз ударить по пехоте, – предложил Чиркудай на совете в полдень. – Оттянем силы мусульман к востоку. Пусть думают, что мы, как безмозглые ослы, хотим пройти именно здесь. А к ночи найдем лазейку и уйдем.

– А если они не разомкнут кольцо? – съехидничал Субудей.

– Тогда придется его разомкнуть, – с неохотой ответил Чиркудай.

– А может быть, сразу начать? – спросил Бариб, заместитель Субудея.

– Нет, – отрицательно мотнул головой Чиркудай: – Сначала попробуем обмануть их конницу.

К вечеру, после нескольких атак монголов одним туменом и стрельбы с хода, всадники Джелаль эд-Дина поддались на подвох, поверили, что монголы хотят напрямую прорваться на восток, в сторону своей родины.

Сын Хорезм-шаха переместил конный корпус с западного участка кольца на восточный.

Приказав развести побольше костров в лагере, Чиркудай повел ночью оба тумена на запад, легко смяв редкие кордоны из барсов пустыни. Нукеры шли быстрым темпом всю ночь и следующий день, по большой дуге забирая вправо до тех пор, пока разведчики не сказали, что даже самые выносливые всадники Джелаль эд-Дина отказались их преследовать. На третий день Чиркудай приказал повернуть на юг, чтобы выйти на Великий шелковый путь.

А на двадцатый день похода, когда в воздухе показались висящие, словно призраки, снежные пики хребта Каратау, вождь киргизов сказал, что они не хотят идти в Монголию. Пойдут на юг, в горы. Туменные ничего не имели против, и киргизы ушли. Но не все. Пятьсот молодых парней из их племени всё-таки решили попытать счастья на тропе войны и остались.

В Монголию с войском пошел и Белобров с семью товарищами. Они были твёрдо уверены, что войны с Русью монголам не миновать. Рассчитывали таким образом вернуться домой.

Поздней осенью оба тумена возвратились в бескрайние монгольские степи, потеряв всего сто семьдесят человек. Но Джучи остался без воинов: весь его полк был отправлен с караванами на родину.

Чиркудай обрадовался повисшей у него на шее смеющейся Сочигель. У него потеплело в груди, когда она прижалась к нему. Одной рукой он поднял сильно выросшего Анвара, и тоже крепко прижал к себе. Они долго стояли втроем посреди обширного двора у большого дома. Нукеры охраны спрятались за глинобитным забором, чтобы не мешать хозяевам.