Джек Бестелесный

Джек.

Бедный маленький искромсанный Джек

Наконец-то они его увидят.

Роги заботливо посоветовался со всеми старшими членами семьи, прежде чем поручил Марку спросить Джека, хочет ли он, чтобы к нему ввалилась толпа гостей. Родители постарались подготовить детей, телепатически показав им, как Джек выглядит теперь. Его вид вызвал грусть, но не ужас, так как его голова еще сохраняла нормальный вид, а рождественский колпачок скроет облысевшую кожу, и жизнеобеспечивающая камера, в которой он помещался, будет скрыта под покрывалом.

Родители предупредили младших, чтобы они не заглядывали под покрывало, хотя прекрасно знали, что это бесполезно. И они напомнили детям, что сознание у Джека очень сильное и здоровое, а потому можно надеяться на восстановление его тела.

Старшая ночная сестра встретила их у дверей и проводила к Джеку. Предупреждать оперантных ребятишек вести себя тихо нужды не было. Они гуськом входили в палату Джека, здоровались, а некоторые и говорили что-нибудь. Камера была повернута так, что Джек занимал вертикальную позу. С одной стороны стояла консоль с мониторами и управлением аппаратурой, которая поддерживала в нем жизнь, с другой — новейший мини-компьютер, управляемый мыслительно без клавиатуры или микрофона, а рядом игровой набор с психоманипуляторами. Джек все время улыбался и разговаривал со своими гостями телепатически. Выглядел он так, словно не испытывал никакой боли.

Потом вошел пятилетний Норман, один из многочисленных отпрысков Филипа, самый младший в хоре, и спросил Джека:

— Почему ты нам телепатируешь? А по-человечески ты разговаривать не можешь?

«Нет, — ответил Джек. — Гортань у меня пока цела, но без легких она бесполезна».

Кто-то резко втянул воздух, кто-то охнул, но Норман гнул свое:

— Значит, петь с нами ты не можешь. Но это ничего. Уши ведь у тебя работают?

Да. И глаза тоже.

—  А сердце у тебя как?

На месте, но не бьется. Его отключили.

—  А-а! — сказал Норман, скашивая глаза. И все поняли, что он с помощью ультразрения заглядывает под покрывало. Три его старшие сестры приготовились схватить его и вытащить из палаты, если он перепугается и разразится ревом, но он сказал только: — Ну и видик у тебя там, верно?

«Да», — ответил Джек, все еще улыбаясь.

— Ну, а теперь пора и спеть, — энергично распорядилась старшая сестра. — А потом Джеку надо будет отдохнуть.

Марк уже предупредил их, какие песни любит его младший брат, и они спели «Добрый король Венцеслав», и «В выси ангелы поют», и «Добрый святой Николай», и в заключение — «Роза, что цветет всегда».

Когда последние ноты замерли, Джек сказал: «Спасибо вам всем за чудесный рождественский подарок. А теперь примите и от меня по маленькому подарку… Марк, открой, пожалуйста, верхний ящик консоли. А то он иногда заедает».

Марк, недоумевая, исполнил его просьбу. И увидел, что ящик полон маленьких белых роз.

Ропот удивления тут же сменился восклицаниями и даже радостным визгом, когда розы стайкой разлетелись по палате, прилипая к костюмам, словно бутоньерки.

Джек сказал: «Это роза, которая цветет всегда! Веселого Рождества!»

—  Веселого Рождества, Джек! — ответили они (у старших подозрительно увлажнились глаза) и гуськом вышли из палаты.

Старшая сестра смотрела в опустевший ящик и покачивала головой, неодобрительно поджимая губы. А потом сурово взглянула на задержавшегося Марка.

— Думаю, это ваша затея, молодой человек! Или вы не знаете, что растения могут быть носителями вирусов, опасных для вашего брата?

— Я никаких роз не приносил, — ответил Марк. — Если хотите знать, откуда они взялись, спросите у него. Он их создал. Это один из его талантов — преображать одно в другое. — Он критически оглядел розу у себя на лацкане. — А ты напортачил, Джеко. Забыл чашелистники. Но запах замечательный. Эфирные масла тебе удались.

— По-вашему, он сам сделал эти розы? — недоверчиво спросила сестра. — Из ничего?

Джек ухмыльнулся.

Марк оглянулся на пороге.

— Нет, он использовал органическое сырье. Но на вашем месте я бы не стал спрашивать какое.

Длинная полуночная месса еще не кончилась, когда Роги тихонько улизнул из церкви и побрел к себе домой — в квартиру над магазином. Он совсем вымотался, таскаясь с ребятишками, а глоток освященного вина, когда он причащался, кощунственно напомнил ему, что его фляжка давно опустела. Проходя мимо фамильного дома, он увидел свет в спальне Терезы, да и внизу многие окна были освещены. Подчиняясь внезапному порыву, он позвонил в дверь. Когда Джеки ее открыла, он спросил, легла ли Тереза. Джеки ответила, что заглянула к ней минут двадцать назад: Тереза читала. Сиделку она отпустила в церковь.

— Я поднимусь, спрошу, как Терезе понравился наш хор, — сказал Роги, сбрасывая куртку и притопывая, чтобы стряхнуть снег с сапог. — Не трудитесь докладывать обо мне. Мы с Терезой знаем друг друга как облупленные.

Джеки вежливо посмеялась его старомодным взглядам на женскую стыдливость и ушла к себе. Роги поднялся по лестнице и постучал в дверь парадной спальни. Изнутри не донеслось ни звука, и он заколебался, входить ли. Применить метаспособности ему и в голову не пришло.

«Ну, — подумал он, — если она уснула, я поправлю одеяло и погашу свет».

Он открыл дверь и даже подскочил от неожиданности. На мгновение ему представилось, что он видит высокого мужчину во фраке, который наклонялся над спящей Терезой, целуя ее в лоб.

— Поль?..

Но никакого мужчины там не было. Роги испуганно вошел, думая, что волнения этого вечера оказались-таки ему не по силам, и, пожалуй, в наступающем Новом году надо будет дать зарок трезвости. Чертово воображение. Еще немного, и вместо Поля ему начнут мерещиться змеи и розовые слоны.

… Но это был не Поль… Видение было более мускулистого сложения, чем муж Терезы, и без бороды. И тем не менее что-то в нем казалось очень знакомым.

— Espece d'idiot note 61 , — обругал себя Роги.

Он поправил одеяло, погасил лампу на тумбочке и на прощание ласково погладил руку Терезы.

Рука была холодной.

Роги замер. А когда ему стала ясна правда и он торопливо зажег лампу, то, хватая трубку телефона, увидел пустой флакон из-под снотворного.

38

ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА

Даже Джек не знал, на что решилась Тереза, так искусно она укрыла мысли. Когда она приняла таблетки, ее младший сын спал, обессиленный встречей с гостями и изготовлением для них психосозидательных подарков. А когда его мать начала погружаться в смерть, Джек проснулся, потому что в своем расстроенном состоянии она пыталась принудить его последовать за ней, и финальная трансмутация ее жизненной энергии придала ей такую настойчивость, что малыш с трудом мог ей противостоять. Когда Тереза наконец ушла в небытие, Джек десять часов оставался в коме; и врачи, и его удрученный отец не сомневались, что он тоже умрет. Однако он остался жив, но его состояние заметно ухудшилось, и появилась новая серия быстро растущих опухолей.

Note61

Последний идиот (фр ).