Джек и Фасолька

Оказалось, что Берилл приходил к нему года три назад и задавал почти те же вопросы, что и я. У Берилла была идея засадить свои пятнадцать акров ломкой фасолью и продавать свою продукцию только на местных рынках. Портер сказал ему, что ломкую фасоль здесь можно выращивать, но что она лучше растет на почвах, богатых органическими веществами. Кроме того, ее выращивают преимущественно на восточном берегу еще и потому, что там есть оборудование для сбора урожая и торговли, а здесь, в Калузе, нет механизации, а сбор урожая вручную обойдется вдвое дороже.

Он продолжал отговаривать Берилла, объясняя, что предварительные затраты — подкормка, удобрения, ядохимикаты для опрыскивания и опыления, ремонт и обслуживание, лицензии, страховка и так далее — составят примерно 450 долларов на один акр в год. Добавив к этому затраты на сбор урожая и продажу — переборку и упаковку, погрузку, отправку, вознаграждение маклеру и так далее, — которые составят 228 долларов на акр в год, получим общую сумму затрат 678 долларов в год. Берилл рассчитывал на урожай восемьдесят бушелей с акра и выручку 804 доллара с акра. Он отнял производственные затраты в сумме 678 долларов на акр, из которых он должен вычесть прибыль на капитал, содержание управления, проценты на капитал и так далее. Короче говоря, разведение ломкой фасоли в этой части Флориды убыточно, и Портер сказал об этом Бериллу ясно и четко. Берилл настаивал на своем и, конечно, разорился. Теперь он старался всучить свое убыточное дело двадцатилетнему юнцу, который не отличает ломкую фасоль от львиного зева.

Как только я получил эту информацию, я позвонил Мак-Кинни, в точности передал ему то, что узнал, и предостерег от заключения сделки. Мак-Кинни в ответ рассказал мне то же самое, что Берилл говорил Портеру три года назад: он-де знает, как сделать выращивание ломкой фасоли в этом районе страны прибыльным. Я привел ему все факты и цифры, но он настаивал на своем: надо пригласить адвоката Берилла и уточнить детали сделки. Я никак не мог убедить его не делать этого. В прошлую пятницу Мак-Кинни пришел ко мне в контору, чтобы подписать документы. По просьбе Берилла он принес с собой четыре тысячи долларов наличными, как десятипроцентный взнос. Я спросил, не нуждается ли он в ссуде или другой финансовой помощи, чтобы рассчитаться в день подписания документов. Но он сказал, что у него есть тридцать шесть тысяч долларов наличными и он принесет их с собой в день заключения сделки. Я предложил ему вместо этого принести заверенный вексель или банковский чек и добавил, что наша контора просит неделю или десять дней на проверку водопроводной системы, отопления и электропроводки в доме, но он отказался от такой услуги. Я также настаивал на выяснении, не заражен ли участок муравьями и другими сельскохозяйственными вредителями. Но он от всего отказался. Учитывая соответствующие правовые процедуры и налоговый сбор, последний срок подписания документов был назначен на второе сентября.

Вот так.

— Четыре тысячи наличными, да? — спросил Блум.

— Да, — подтвердил я.

— Из сорока тысяч за покупку?

— Да.

— И он сказал, что намерен выплатить все наличными?

— Да, так он сказал.

— По-моему, это уйма денег, Мэтью.

— По-моему, тоже.

— Где двадцатилетний юнец может взять сорок тысяч долларов на покупку фермы?

— Не знаю.

— Большие деньги. — Блум задумался. — Что сразу приходит тебе в голову, Мэтью?

— Наследство? — предположил я.

— Вот в чем разница между адвокатом и полицейским. А я сразу подумал о наркотиках.

— Возможно.

— Только потому, что это Флорида и что юнца убили. Он не говорил, где взял деньги, а?

— Он не говорил, я не спрашивал.

— Двадцать лет, — сказал Блум, — и имеет сорок тысяч наличными. Знаешь, что я имел в двадцать лет? Костюм с двумя парами брюк, причем одна пара с дыркой. Кого интересует это в наше время? Чем поразил тебя этот юнец? Каково твое впечатление от него?

— Оба раза, когда мы встречались, он был хорошо одет. Пиджак и галстук подобраны со вкусом. Темные волосы, карие глаза, хорошее сложение… Выглядел как спортсмен или, по крайней мере, как человек, который заботится о своей фигуре и уделяет этому немало времени.

— Какой адрес он тебе дал? Дал он тебе домашний адрес?

— Я не помню точно. Это где-то на Стоун-Крэб-Кей. Он сказал, что снимает квартиру на Стоун-Крэб.

— Ты знаешь, Мэтью, во сколько эта квартирка обходилась ему? Та, в которой его нашли мертвым прошлой ночью? Он снимал ее за тысячу двести «устриц», — прости мне, Боже, я больше никогда не буду упоминать устриц, пока я жив, — тысяча двести… в месяц. Управляющий сказал, что он жил там с начала июня, снимая ее у парня из Питтсбурга. Таким образом, он уже выложил три шестьсот с июня месяца, не считая страховки. Он был достаточно богат, этот юнец, а?

— Полагаю, так.

— Интересно, каким образом он разбогател? — сказал Блум. — Может, именно из-за этого его искал убийца? Квартира была разгромлена, белье вывалено на пол, портьеры разрезаны, постель перевернута — как будто кто-то что-то искал. Может, это были тридцать шесть тысяч… а? И, может быть, убийца их нашел? Мак-Кинни должен был иметь наличность под рукой. Ты сказал, срок подписания документов был назначен на следующий месяц, не так ли?

— Да, на второе сентября.

— М-м-м, — промычал Блум и кивнул. — Я собираюсь сообщить его матери чуть позднее, ее имя есть в адресной книге. Я дам тебе знать, если окажется, что юнец недавно вошел в денежное дело. — Он улыбнулся и добавил: — Ты думаешь, он выиграл на скачках?

Мой компаньон Фрэнк сказал, что это мне урок, не надо лезть в драку из-за женщины. Дейл просто напрашивалась на скандал своей манерой одеваться. Я чуть было опять не полез в драку с Фрэнком, и опять из-за женщины.

Я сказал, что мы с Дейл расстались.

— Ты обречен терять женщин, — заметил Фрэнк, — это написано у тебя на лице. С женщинами ты чувствуешь себя человеком второго сорта. Мне нравилась твоя бывшая жена, Сьюзен. И почему ты ушел от нее после инцидента с той воркующей блондинкой — выше моего понимания. — Он имел в виду Агату Хеммингс, которая стала причиной разрыва между мной и Сьюзен. Эта леди развелась с мужем, вышла замуж за другого и уехала в Тампу. — Не то что мне не нравится Дейл, — сказал Фрэнк, — Дейл очень милая язвительная леди. Но я могу найти подход к ней, а ты, Мэтью, — нет. Как обращаться с женщинами, я постиг в Нью-Йорке в ранней юности. Видишь, как прекрасно я лажу с Леоной. И это потому, что еще в семнадцать лет я составил себе десять заповедей того, как нужно обращаться с женщинами. Я всегда строго соблюдаю эти заповеди, Мэтью, в них изложены принципы того, как мужчина должен обходиться с женщиной, если хочет наслаждаться жизнью. Как ты обращался с Дейл, Мэтью?

— Это не твое дело.

— Я думал, мы компаньоны, — сказал Фрэнк.

— Я чувствую себя ужасно.

— Почему бы тебе не пойти домой?

— У меня срочная работа.

— Ты своим видом распугаешь всех наших клиентов. Позволь мне изложить для тебя мои заповеди.

— Нет, не нужно.

— Лошадка уже убежала, и нет смысла запирать ворота конюшни, — изрек Фрэнк, — но будут другие женщины, я уверен, и тебе надо знать, как с ними обходиться.

— Не хочу знать твои заповеди, — упорствовал я.

— Я напишу их для тебя. У нас с Леоной идеальный брак только благодаря этим заповедям. Мы женаты пятнадцать лет, и ты думаешь, все было гладко?

— Я не знаю, как было. Это твое дело, Фрэнк.

— Я напишу их для тебя, — настаивал Фрэнк. — И попрошу Синтию отпечатать.

— Не беспокойся, не нужно.

— Это не очень обременительно.

В этот момент Синтия сообщила, что мистер Берилл звонит по шестому каналу. Пока я брал трубку, Фрэнк бросил: