Джеки Чан. Я счастливый

Только позже я узнал, почему папа так разгневался. Все оттого, что мальчик, которого я тогда побил, был сыном одного из чиновников консульства. Отец боялся лишиться работы из-за моего поведения. Ведь мы тогда жили в чужом доме, поэтому нам следовало вести себя осторожно и не расстраивать тех, от кого мы зависели. Поэтому в тот раз отец не только наказал меня, но еще и повел меня извиняться. Мы пришли в дом чиновника, и пока я извинялся, папа хотел специально отлупить меня на глазах у хозяина, но чиновник оказался добросердечным человеком. Он поспешил к моему отцу и остановил его: «Все в порядке, нет ничего страшного в том, что дети дерутся иногда между собой».

Это происшествие вовсе не отучило меня драться, защищая свою «девушку», но после этого я стал чуточку умнее: пуская в ход свои кулаки, я внимательно оглядывался по сторонам, пытаясь вычислить, нет ли поблизости папы. Со временем во дворе почти все дети испытали на себе мощь моего кулака, так что желающих подраться со мной становилось все меньше и меньше.

Вот, пожалуй, это и есть мои самые ранние воспоминания о том, как я заступался за девушку.

Первая любовь

В четырнадцать-пятнадцать лет я еще учился в Китайской драматической академии.

Обычно в этом возрасте пробуждаются первые чувства, но я с детства бок о бок находился с другими мальчишками, и моя жизнь проходила в изнурительных тренировках под строгим надзором учителя. Я радовался, уже когда мне удавалось избежать ежедневных наказаний, так что мыслей о противоположном поле у меня и вовсе было. Хотя с нами в академии и учились девочки самых разных возрастов, мы воспринимали их как сестер, поэтому по отношению к ним у нас не возникало никаких иных помыслов.

Когда же я иногда краем уха слышал, как братья шептались на эту тему, в голове всегда всплывал образ той моей давней подружки, дочки французского консула, ради которой я дрался с соседскими мальчишками. В моем понимании женщина должна была быть нежной и внимательной, как мама, которая смогла бы позаботиться обо мне, когда мне плохо. И еще я желал, что в будущем, когда вырасту, смогу защищать ее, как те герои из приключенческих романов.

К тому времени кантонская опера существовала в Гонконге уже несколько десятилетий. В мое время ее принципы стали изменяться. В соответствии с предпочтениями зрителей в нее начали добавлять сцены боя, для которых и понадобились такие актеры, как мы, которые умели драться. Тогда постановки, включающие в себя постановочные бои с элементами ушу, назывались «Пьесами о чудесных подвигах». Ежегодно нас приглашали выступать во время праздника поминовения усопших. На улицах вывешивались афиши, там же сооружали и помост, где затем происходило выступление. Пьесы сразу же стали пользоваться успехом у зрителей, и их слава медленно, но верно распространилась по всей Юго-Восточной Азии.

Тогда мое положение в труппе было весьма шатким, проще говоря, я был временным актером, который участвовал в боевых сценах. Однажды нас пригласили играть в Таиланде, тогда-то мне и понравилась одна актриса из нашей труппы, выступавшая в амплуа хуадань. [13]

Девушка, также родом из Гонконга, была старше меня на год. Мне было пятнадцать, а ей, соответственно, шестнадцать лет.

В ту пору мы еще были совсем юными и невинными. Каждый день мы играли в паре, дрались на одной сцене, и неожиданно я осознал, что она мне очень нравится. А нравился ли я ей? Этого я не знал, но постоянно размышлял, как бы оказаться поближе к ней.

13

Одно из амплуа в китайской опере, амплуа молодой кокетки, куртизанки. — Примеч. ред.

По окончании наших выступлений в Таиланде мы вернулись в Гонконг. Я снова начал подрабатывать на разных съемочных площадках. Ежедневно в шесть утра нас забирал автобус и отвозил в студию, а вечером после завершения работ он привозил нас обратно в академию. По возвращении мы должны были отдавать часть заработанных денег учителю.

Когда мы вернулись в Гонконг, мы уже начали встречаться. Тогда я был бестолковым и только и думал о том, как бы проводить с ней больше времени вместе. Но учитель держал нас в ежовых рукавицах, поэтому каждое утро я делал вид, что иду на подработку, а на самом деле сворачивал с полпути в парк Коулун. Она же могла выйти из дома только после десяти утра, поэтому мне приходилось несколько часов сидеть в парке одному. Если во время ожидания я видел рядом людей, практиковавших тайцзицюань, я становился рядом и начинал отрабатывать приемы кунг-фу. Все вокруг останавливались, чтобы посмотреть, как я тренировался. Так я убивал время, зато, когда моя девушка наконец приходила, я был особенно счастлив. Тогда мы были еще детьми, просто сидели рядышком плечом к плечу на скамейке. Часто я обнимал ее, и так мы могли просидеть часов пять-шесть подряд. У меня нередко немела рука, но мне было неловко ее убирать. Обедали мы также в парке. Обычно мы сидели с ней до десяти часов вечера, она шла домой, а я притворялся, будто бы возвращался со съемок. К тому же я врал учителю, что за день я заработал деньги, и в подтверждение своих слов отдавал ему некоторую сумму, взятую из того, что отец присылал мне на жизнь из Австралии.

Какие же мы были тогда простые и невинные!

Немного позже отец вернулся в Гонконг и помог купить мне небольшую квартирку. Тогда моя девушка стала ежедневно приходить туда, она помогала мне с уборкой и со стиркой, а в четыре часа дня возвращалась к себе. Именно в это время я покинул академию и начал крутиться на съемочных площадках в качестве каскадера.

Однажды нас вместе застал ее отец, и наши отношения перестали быть тайной. Ее родители были категорически против нашего общения. Отец моей девушки однажды сказал мне: «Ты простой каскадер, ничего путного из тебя не выйдет, не приближайся к моей дочери». Эти слова сильно ударили по моему самолюбию, и я чуть было не расплакался.

Неодобрение со стороны ее родителей висело над ней тяжелым грузом, бывало, когда мы сидели вместе и болтали, прямо посреди разговора она начинала плакать. При виде ее слез у меня болело сердце, и я не раз предлагал ей: «Хочешь, мы сбежим с тобой в Австралию? Вернись домой, возьми паспорт, и мы сразу же уедем». Но она отвечала: «Так не пойдет, нехорошо так поступать по отношению к родителям».

Именно в тот период моей жизни я стал все чаще и чаще разъезжать со съемочными группами по разным местам, где меня окружало все больше и больше соблазнов. Под словом «соблазн» я вовсе не подразумеваю девушек, просто я открыл для себя целый мир увлечений за пределами школы! По своей природе я очень люблю веселиться, но в прошлом, учась в академии, мы целыми днями напролет усердно тренировались, чуть что — сразу же получали палкой от учителя, где уж там развлекаться? А теперь я узнал, что играть в боулинг и бильярд очень увлекательно, что подпольные азартные игры вполне себе захватывающие и что зависать с компанией гуляк тоже весело и забавно.

Из-за этого всего я и стал под различными предлогами избегать общества своей девушки. Я все время говорил ей, что я занят, что мне надо идти на подработку, а на самом деле просто убегал с друзьями играть в бильярд. Мне не раз хотелось позвать ее веселиться вместе с нами, но ей не нравились такие места, поэтому она предпочитала ждать меня дома.

Но тогда я вел себя отвратительно. Например, если я видел, что в окнах моей квартиры горит свет, я тут же разворачивался и уходил развлекаться. Такое вот ребячество. Я чувствовал себя, словно только что вырвавшийся на волю дикий конь, и мне казалось тогда, что проводить время дома со своей девушкой скучно. Иногда, прогуливаясь с ней по магазинам, я специально провоцировал ссору на пустом месте, а затем, используя это как предлог, убегал тусоваться. Или же во время прогулки я просто неожиданно скрывался, и тогда она уже, конечно, не могла меня отыскать — тогда не было мобильных телефонов, с помощью которых можно связаться с человеком в любое время. Я прятался в укромном месте и наблюдал, как она безуспешно пытается меня найти, а затем садится в автобус и уезжает одна. Глядя ей вслед, я со спокойной душой отправлялся играть в боулинг.

А вечером звонил ей, правильно рассчитав время, чтобы не застать дома ее родителей. Она поднимала трубку и взволнованно спрашивала, куда я подевался. А я отвечал: «Не знаю, как так, я только отвернулся, а тебя уже нет, я еще потом полдня тебя искал».

Когда я сейчас вспоминаю это, мне становится стыдно, и я понимаю, что очень перед ней виноват.

А дальше я постепенно обрел популярность, и мы стали проводить вместе еще меньше времени, но она все равно не покидала меня.

По правде говоря, моя девушка и сама была довольно известной актрисой в своем амплуа, и в то время находилось немало богатых людей, которые добивались ее благосклонности, но она никогда и никому не давала свое согласие. Она как-то сказала мне: «Если ты не женишься на мне, то я не выйду замуж».

К тому времени, как я действительно стал знаменит, мы уже достаточно сильно отдалились друг от друга.

А потом я начал отношения с Джоан. После того как моя первая любовь узнала, что у нас родился сын, она стала всячески избегать меня. Хоть она и не желала больше видеть меня, она по-прежнему продолжала общаться с моими родителями. Она очень им нравилась. В ту пору всякий раз, когда мои мама и папа приезжали из Австралии в Гонконг, она непременно навещала их. А сам я из-за большой загруженности не успевал о них позаботиться. Также она была в очень хороших отношениях со всеми моими друзьями, и только через них у меня получалось разузнать, как у нее дела.