Джэксон остается в России

6

– Послушай, Герберт, мне кажется ты слишком жестко обошелся с этим боксером, – сказал Майер, когда Джэксон удалился.

– А что с ним возиться! Подумаешь, фигура! И без него в Штатах хватает безработных, – ответил Герберт Гувер.

– Но ты его послал на верную гибель.

– В Штатах и без него хватает коммунистов.

– Он не коммунист. Это его брат, как сообщили на наш запрос, – профсоюзный активист и забастовщик.

– Яблоки одного сорта! – Гувер усмехнулся.

Посол закурил. Он уважал и побаивался Герберта Гувера. Отличный делец и прекрасный разведчик, тот имел, кроме капитала, богатые связи с Капитолием. Прибыв в Россию, он начал с мелких спекуляций и в течение нескольких лет стал одним из крупнейших владельцев нефтеносных районов Кавказа. Ему принадлежали чуть ли не все нефтяные промыслы в Майкопе. К тому же он владел акциями многих компаний.

Посол спросил:

– Зачем же именно в Среднюю Азию?

– Там нет ни одного легального американца, если не считать отдельных разведчиков, – Гувер прошелся по кабинету. – Если он сильный, он выживет. А если выживет, он будет нужен нам. Этот парень будет цепляться за американский паспорт, как утопающий – за спасательный круг.

…На той же неделе, получив рекомендательные письма и денежное пособие, Сидней Джэксон отправился в Среднюю Азию, в Ташкент, в далекую неведомую восточную столицу. На душе у него было, как у приговоренного к длительному тюремному заключению.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

1

Ташкент встретил Джэксона зноем. В столице русского Туркестана и в сентябрьские дни стояла летняя жара. На улицах во всем своем великолепии зеленели южные гиганты – чинары, карагачи, акации. Вдоль тротуаров в узеньких канавах плескалась грязная вода. Водопровода не было. По пыльным улицам двигались двухколесные арбы, колеса были выше человеческого роста. Степенно шагали верблюды, мчались красивые фаэтоны, и лихо гарцевали на лошадях казаки.

Солнце склонялось к закату. На высоких минаретах гортанно кричали муллы, призывая правоверных в мечети. Заглушая их, звенели колокола церквей и соборов.

По тротуарам спешили прохожие. Рядом с людьми одетыми по-европейски шли азиаты, смуглолицые, как американские индейцы. Несмотря на жару, одеты они были в стеганые ватные халаты, яркие, полосатые. На головах – белоснежные чалмы.

Сидней с удивлением осматривался вокруг. Вот она, таинственная Азия! Вдруг его внимание привлекло странное существо вроде человека, только без головы и без рук. Когда оно подошло ближе, Сидней понял, что это женщина. Закутанная с ног до головы в какой-то длинный темный балахон, вроде мешка. Лицо закрыто черной тонкой сеткой. Джэксон поспешно уступил дорогу и несколько раз оглянулся на нее…

Азия! И здесь ему предстоит жить. Сколько времени? Месяцы? Годы? Пока не окончится война. Мировая война, захватившая всю Европу, решала и его судьбу.

Показывая встречным письмо с адресом и коверкая заученные русские слова, Джэксон спрашивал, как ему добраться до резиденции генерал-губернатора Туркестанского края.

Резиденция царского наместника называлась «Белым домом» и помещалась в центре Ташкента, на стыке азиатской и европейской частей города. Границей служила неширокая река Анхор, по берегам которой тянулись ввысь пирамидальные тополя.

В «Белом доме» Джэксона встретили приветливо. Как же – иностранец! Его тотчас же провели в приемную генерал-губернатора. Холеный адъютант распечатал письмо и, пробежав его глазами, на ломаном английском языке предложил Сиднею последовать за ним.

Миновав ряд комнат, они вошли в небольшой кабинет чиновника по делам просвещения.

– Это к вам, Алексей Васильевич.

Алексей Васильевич, толстый и лысый, уже в годах, нацепив на нос пенсне, стал, не спеша, читать рекомендательное письмо.

– Значит, вы прямо из Америки? – спросил он по-английски, поднимая на Сиднея маленькие глаза. – Очень рад познакомиться.

Весть о том, что в Ташкент приехал человек из Соединенных Штатов Америки, настоящий американец из Нью-Йорка, моментально облетела аристократические дома. Сидней Джэксон, который временно поселился в доме у Алексея Васильевича, привлек к себе внимание. Его наперебой приглашали на обеды и ужины, интересовались жизнью далекой фантастической Америки.

Жизнь пошла сплошным праздником. Джэксону, несмотря на желание сохранить спортивную форму, пришлось попробовать и русской водки. Не мог же он сидеть чурбаном за столом, когда ради него устраивались такие пышные банкеты.

Ташкентский банкир и хлопкопромышленник Щепкин не мог допустить, чтобы модный американец находился вне его дома. Он сам побывал у Алексея Васильевича и увез Джэксона к себе.

Переводчиком сделали одного из служащих банка Юрия Козлова. Юрий не отходил от Джэксона ни на шаг. Он был в восторге от настоящего американца!

Супруга Щепкина Мария Львовна из рода обедневших князей Сальских, дородная и полнотелая женщина, не по возрасту энергичная, приняла гостя радушно и сама проверила, как убрали его комнату. Она охотно показывала Джэксону свой особняк, водила из залы в залу, расспрашивала, как обставляют свои дворцы американские миллионеры, хвалилась французской мебелью и роскошным садом.

В семье Щепкина Сидней познакомился с племянницей Марии Львовны – Лизой. Лизи довольно плохо изъяснялась по-английски, но Джэксону было приятно беседовать именно с ней. Рядом с несколько поблекшей Марией Львовной она выглядела красавицей. Лизи находилась в том счастливом возрасте, когда проблема замужества еще не являлась в ее жизни вопросом номер один. Впереди еще были годы, а от женихов уже не было отбоя. Охотников породниться с влиятельной семьей Щепкиных имелось более чем достаточно.

Сидней тоже попал в число ее поклонников. Ему нравилась ее гордая осанка, упругая легкая походка. Он часто любовался правильными чертами ее лица, тонкими, четко очерченными губами, на которых постоянно блуждала насмешливая улыбка. Ее светло-карие глаза то наполняли его душу теплом, то смотрели отчужденно, холодно, отчего ему становилось не по себе.

Лизи открыто и довольно смело кокетничала с Джэксоном. Порой, оставшись с ним наедине, она принималась за усовершенствование своих знаний в английском языке. Под этим благовидным предлогом она задавала такие вопросы, от которых Сидней терялся и краснел. Ей, видимо, нравилось вводить его в смущение. Ее красивые, чуть нахальные глаза принимали при этом выражение безупречной наивности. Ровным голосом, словно речь идет о чем-то обыденном, Лизи уточняла:

– А скажите, пожалуйста, как по английски талия?

Сидней отвечал.

– Это вы говорите о женской талии. А как говорится – девичья талия?

Сидней находил выражение.

– Произнесите, пожалуйста, фразу: красивый бюст.

Сидней не сразу понимал вопрос. Лизи бесцеремонно показывала на свои округлые девичьи груди.

– Красивый бюст. Понимаете? Красивый бюст!

После таких «занятий» у Джэксона кружилась голова, словно он хлебнул глоток крепкого виски. «Черт возьми, – думал боксер, – только бы не влюбиться!»

В семье Щепкиных Джэксон чувствовал себя превосходно. Если так будет всегда, можно подождать окончания войны. Он мысленно благодарил американского посла за внимание и заботу. Бесспорно, тот знал, куда пристроить безденежного соотечественника.