Джено и красное зеркало истины

Через несколько секунд спланировали и лошади Джено и Суоми.

— Скажите мне, как вы? — спросил Джено, подбежав к мадам.

Он отдал бы свою жизнь, чтобы спасти эту старушку. Крикен подняла голову. Ее лицо было белее снега.

— Я жива. И тем хуже для тебя, потому что собираюсь прожить еще довольно долго, — сказала она со своей обычной иронией.

Джено поцеловал ее в щеку.

— Я вас очень люблю. Благодаря вам я открыл ценность жизни. И ту ценность, которую представляет каждый из нас, — сказал он и от чувств заплакал перед своим суммусом сапиенсом.

Крикен тоже растрогалась, глядя на мальчика, который вот-вот станет взрослым.

Она успокоилась, поправила безнадежно порванное платье, поворчала по поводу потерянной шляпки и, чтобы ослабить напряженность, щелкнула по носу Суоми, дрожавшую как осиновый лист.

— Возвращаем ипповоло в конюшню. На этот раз победило зло, — сказала она и зашагала прихрамывая.

Наступил вечер, и в слабом свете факелов, пылавших в конюшне, все трое уселись на скамейку немного передохнуть.

— Мы не можем сдаться. Призовем Спокойного Медведя и Фионна. Они нам помогут, — начал разговор Джено.

— Да, я тоже об этом подумала, — ответила Марго. — Но они не смогут прибыть сюда. Даже Большое О и три гигантских камня, должно быть, покрыты льдом. Полную билокацию не осуществить. — Сухой и точный ответ мадам был подобен удару кинжала.

— Тогда нам нет спасения! — Джено не хотелось верить в это.

— Я решила, что сейчас мы отправимся в интерканто. Последствия Обратного поворота вскоре дадут о себе знать, и тогда вы не сможете сохранять ясность мышления, — объяснила Крикен.

— Отправиться сейчас? Неужели ты допустишь, чтобы все погибли?! — Джено, как бешеный, вскочил на ноги.

— Мы попросим помощи у Тантре Стендж Виоо, — объявила суммус сапиенс, которая уже приняла решение.

— А как же остальные антеи, псиофы, сапиенсы?.. И моя кузина Доротея… Что будет с ними? — волнуясь, спросила Суоми.

— Не знаю. Но они пили клонафорт, и это поможет им выдержать замораживание, — ответила Крикен.

Джено настаивал на своем:

— Оскурабы и фаберы нам помогут, они не могут оставить нас.

— Тебе прекрасно известно, что они не признают жестокости и агрессии. Это противоречит их Золотому кодексу. Кроме того, будет неудобно просить их о помощи: Рене проходит важное испытание, он должен не только стать оскурабом, но и спасти перстень, — сказала мадам.

— Я могу использовать волшебную кость, фродеры ее ненавидят. — Джено не хотелось никуда уезжать.

— Береги ее. Она пригодится тебе во время интерканто. Риккардо Железный Пест даже это предусмотрел. И после смерти ему удается определять наши судьбы, — грустно произнесла Марго.

Джено стиснул волшебную кость, монету и белую руну — три сокровища, помогавшие ему идти вперед и храбро встретить все превратности интерканто.

Мадам включила головокружитель и отправила сообщение Ламберу, который в один миг примчался на своем кресле в конюшню. Он не хотел оставаться в одиночестве.

— Если вы уедете, что же мне делать? — печально спросил он.

— Ты останешься с субкандами и будешь кормить сеном ипповоло. Здесь, в конюшне, в старом чулане ты найдешь кое-что из запасов метафизической пищи. Поклянись мне, что не зайдешь в Аркс! — Крикен сжала руки французского антея в своих ладонях.

— Да, клянусь. Я останусь здесь и дождусь вас. — У Ламбера светились глаза.

Джено склонился к нему:

— У тебя все получится. Лошади и лебеди составят тебе компанию.

— А еще есть щенок, — добавила Суоми.

— Наполеон тоже останется. Я конечно же не смогу взять его в черную печать. — Мадам погладила своего обожаемого кота, передала его на руки Ламберу и вышла из конюшни.

Светила луна, и звезды усыпали черное небо. Наступило время отправиться в путь, оставив Аркс Ментис во власти призраков.

Глава одиннадцатая Отраженное изображение

Суоми и Джено чувствовали последствия Обратного поворота. Все происходило так, как предвидела мадам Крикен. Слабые, изможденные, они не могли добраться до черной печати пешком. Можно было бы спуститься по ступенькам в скале Аркса, но они не в состоянии были сделать это. Тогда из конюшни им пришлось бы вернуться в Аркс, добраться до Салона фламинго, а оттуда выйти в холл, где находились Строгие часы и большие ворота Крепости, но это было невозможно: фродеры сидели в засаде.

Выбора не было, и мадам снова заставила ребят сесть верхом на крылатых коней и отправиться в полет. Всего несколько минут — и ипповоло проворно доставили их туда, где находилась печать.

У Суоми поднялась температура: она горела огнем, Джено с трудом держался на ногах.

— Все пройдет. Клонафорт, который вы пили, поможет преодолеть недомогание, — сказала Марго, отодвигая амарантовый занавес.

Ребята вошли в каморку печати, молясь о том, чтобы клонафорт как можно быстрее исцелил их. Марго возложила руки на дверь, ведущую на второй перевал. Мадам Крикен максимально сконцентрировалась, и ее руки сделались прозрачными. Содрогнувшись от боли, она не издала ни одного звука, ожидая проявления магопсихического эффекта интерканто. Сверху обрушился водопад, заслонивший дверь. Мадам взяла антеев за руки и отважно преодолела жидкую стену.

Они очутились в резиновом туннеле, желтые стены и потолок которого были мягкими. Из глубины шел свет, как будто на них был направлен мощный прожектор.

Вдруг стены завибрировали, а пол под ногами начал перемещаться, словно беговая дорожка. Туннель двигался!

— Становитесь сюда. Не бойтесь. Это лента транспортера, который доставит нас вниз, — объяснила Крикен, показывая ребятам, как надо встать.

— У меня кружится голова, и все время тошнит, — слабым голосом сказала юная антея.

— Дыши глубже. Скоро пройдет, — попыталась успокоить ее Марго.

— А у меня болит все тело. Словно по мне проехал трактор, — пролепетал Джено.

Пол стал двигаться быстрее. Суоми в страхе сжала свою трость. Джено, стоявший позади нее, был растерян. Он смотрел на резиновые стены, не представляя, куда их несет пол. Скорость движения увеличилась настолько, что мадам улетела в яму с лепестками и листьями. Джено и Суоми тоже рухнули туда, как гири.

Они попытались встать, но растения были такими скользкими, что чем больше они барахтались, тем глубже погружались.