Джентльмены удачи

– Так побежим! – угрюмо сказал Трошкин.

– Прямо так? – поразился Хмырь. – Голые?

– Да! Прямо так и прямо по шоссе. И прямо в гостиницу. Пусть думают, что мы спортсмены.

– Да ты что, в гостиницу! – испуганно вскричал Хмырь. – Нас же сразу заметут! Можно пока и в канавке переспать!

– Буду я с вами в канаве валяться, – зло сказал Трошкин. – Сказано в гостиницу, значит, в гостиницу!

Он вылез на берег, присел пару раз, разминаясь, потом согнул руки в локтях и затрусил в сторону дороги.

Стрелочник, сидя на табурете, дремал на солнышке возле вверенного ему железнодорожного переезда, когда его разбудил бодрый окрик:

– Открывай дорогу, дядя!

По шоссе к переезду бегом приближались четверо в трусах и майках.

Стрелочник покорно закрутил рукоятку. Шлагбаум поднялся, и мимо гуськом пробежали: толстяк, руки, плечи и даже ноги которого были изукрашены узорами татуировок, черный, как жук, волосатый дядя с длинным носом, тощий парень лет двадцати пяти и лысый мужчина лет сорока.

– Физкультпривет, дядя! Салям алейкум! – крикнул худой малый. И спортсмены, не сбавляя темпа, скрылись за холмом.

Голодные, измученные марафонцы вбежали в маленький белый городок, пересекли площадь у мечети и вошли в подъезд Дома колхозников.

В вестибюле Трошкин, кивком указав подчиненным на диван, подтянул трусы, пригладил челку и подошел к дежурному администратору – молодой женщине, сидевшей за деревянным барьером.

– Мы марафонцы, – задыхаясь, выговорил он.

– Сколько вас? – спросила дежурная, пытаясь прочитать надписи на трошкинской груди.

– Четверо. Один лишний.

– Всем места хватит, – сказала дежурная.

– Вы из какого общества, ребята? – Перед замершими от страха Хмырем, Косым и Али-Бабой остановился скучающий командированный.

– «Трудовые резервы», – сообщил Косой.

– А «Динамо» бежит?

– Все бегут, – пробурчал Хмырь.

– За мной, – позвал Трошкин. И спортсмены организованно затрусили на второй этаж.

Команда подошла к двери, Косой присел на корточки, заглянул в замочную скважину, потом привалился спиной к правому косяку, а в левый уперся ногой и сильно потянул дверь на себя. Хмырь толкнул дверь, и она распахнулась.

– Ключ же есть! – возмутился Трошкин.

– Привычка, – сказал Хмырь.

«Марафонцы», голодные и обессиленные, рухнули на кровати.

– Жрать охота, – простонал Косой.

– Очень охота, – поддержал Али-Баба. – А у нас в тюрьме ужин сейчас… макароны…

– Вот что, – приказал Трошкин. – Отсюда ни шагу, понятно? Я сейчас вернусь! – Он вышел в коридор. – Товарищ, – робко попросил он сидящего возле дежурной командированного. – Вы не могли бы мне на несколько минут одолжить какие-нибудь брюки? А то наши вещи еще не подвезли…

– Может, козла забьем? – оживился командированный, вставая.

– Потом, – пообещал Трошкин.

На улице Трошкин вошел в телефонную будку, снял трубку и набрал 02.

– Милиция, – отозвались с другого конца.

– Можно лейтенанта Славина?

– У нас такого нет.

– Как нет?

– Так. Нет и не было.

– Я – Доцент! – закричал Трошкин.

– Поздравляем!

– Вас разве не предупредили?

– О чем?

Евгений Иванович посмотрел на бестолковую телефонную трубку и положил ее на рычаг. Медленно вышел из автоматной будки.

– А какой это город? – спросил он у пионера.

– Новокасимск, – сказал пионер, с восхищением разглядывая татуированного босого дядю в узких джинсах.

– А Али-Бакан далеко?

– Тридцать километров.

Трошкин задумался.

Детский сад в Новокасимске был такой же, как в Москве, – двухэтажный, белый, штукатуренный.

Трошкин пригладил набок челку и пошел в подъезд.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался он, войдя в кабинет заведующей.

– Здравствуйте, здравствуйте… – отозвалась заведующая, глядя на робкого посетителя. – Садитесь.

– С вашего разрешения, я постою. – Трошкин хотел скомпенсировать свою внешность хорошими манерами. – Понимаете, в чем дело… – начал Трошкин. – Я из Москвы. Ваш коллега. Заведую восемьдесят третьим детсадом.

Она понимающе покивала.

– Нас четверо, – продолжал Трошкин.

– И все заведующие?

– Вроде… – смутился он.

– Ну-ну…

– И вот, понимаете… в цистерне, где мы ехали, случайно оказался цемент, и наша верхняя одежда пришла в негодность.

– Бывает, – сказала заведующая.

– Мне очень неловко… – У Трошкина от унижения выступили пятна на лице. – Не могли бы вы мне одолжить на два дня девятнадцать рублей сорок копеек?

– А хватит на четверых-то? – весело спросила заведующая.

– Хватит! – серьезно сказал Трошкин.

Заведующая встала и взяла Трошкина за руку.

– Пошли! – сказала она и повела его за собой, высокая, статная и решительная, как боевой генерал.

Конец ознакомительного фрагмента.