Джейя
Шрифт:
— Ты хочешь, чтобы я научилась воспламенять взглядом деревья? — перебила она его.
— Нет же, это крайне маловероятно. Однако нужно проверить, вдруг случится что-то интересное.
— А если это опасно?
— Кумарун сам по себе безопасен. Он способен причинить вред лишь в руках могущественного колдуна, враждебно настроенного по отношению к тебе.
— Ну, хорошо. Давай я куплю его у тебя.
— Джейя, перестань играть в эти игры. Я хочу просто отдать, и не спорь.
— Мог бы тогда не спрашивать меня, а просто подарить, — пробубнила она.
— Если ты будешь не
— О, боже мой! Я согласна.
Из фиолетового ядра его стяжателя хлынул поток красного кумаруна и, совершая в воздухе небольшие колебания, устремился в ее подвес, скрываемый тканью платья.
— Триста горошин! — воскликнула Влада. — Не много? Сколько всего кумаруна умещается в стеж?
— Очень много. Его вместимость не бесконечна, но до предела тебе еще очень далеко. Только такие богачи как я, — сказал он и рассмеялся, — способны заполнить его до отказа.
— И что тогда делать дальше? Перестать богатеть?
— Есть способы богатеть, не переставая, джейя. Но если я начну рассказ, это породит еще десяток вопросов.
— Прости, я увлеклась, — сказала она и посмотрела в ночное небо. — Все же, нет, я должна еще кое-что узнать. Если кумарун сейчас не тратится людьми, а лишь передается от одного другому в процессе покупок, да еще и переходит наследникам от родственников, как ваша экономика это терпит? За триста лет в стране должно было скопиться столько кумаруна, что богатым обязан быть каждый!
— У тебя талант к экономике, Влада. Ты все верно рассудила. В Эйдерине жесткая налоговая политика, потому сохраняется баланс.
— Мое любопытство на сегодня удовлетворено. Спасибо за урок, учитель.
— Рад быть полезен юному дарованию. А хочешь, я еще расскажу тебе о главном секрете Тита?
— Хочу, — сказала она с улыбкой. — Сознайся, что ты сам любишь поболтать.
Он едва улыбнулся, но не прокомментировал замечание.
— Нет прямых доказательств, что Тит был способным и обладал даром добиваться всего, о чем желал.
— Как так?
— Долгое время при жизни он считался неспособным, ведь так и не дождался дня обретения. Но каким-то необъяснимым образом он действительно добился всего, о чем мечтал. Он обладал истинным талантом дружбы, хорошо разбирался в людях, был дальновидным и смелым. Но все эти качества не являются волшебными в нашем понимании. Он сам выбрал псевдоним Победитель, будучи еще юношей, посчитав, что это неплохое прикрытие в жизни: кто захочет вступать в схватку с незнакомцем с таким прозвищем? Но постепенно судьба его складывалась так, что все действительно поверили, будто его способность побеждать чудесной природы. Но в доказательство обратного говорит факт, что он не расходовал кумарун на волшебство. А это значит, что он не был чародеем.
— То есть и раньше не все люди были способными?
— Да, был небольшой процент неопределившихся. Традиционно принято считать, что Тит все же обладал могущественным даром. Теория о его неспособности не популярна, но я тщательно изучал этот вопрос лично и склоняюсь к ней.
— Оттого твой предок еще более велик, Эрик:
стать самым главным среди волшебников, не будучи им. Невероятно.— Именно, джейя, непостижимо. Этот факт придает мне сил. А знаешь, в чем наше с ним главное отличие?
— Хочу узнать.
— Я, в отличие от него, однолюб.
— О-о. А что Тит был… проказником?
— Еще каким. Он долго не мог определиться с выбором спутницы. Даже не так. Поклонниц у него было предостаточно. Он очень любил приключения разного рода и долго не мог отыскать настоящее чувство.
— Нашел?
— Книги говорят, что да. Но я не уверен.
Он смолк, она тоже не хотела больше задавать вопросы. Они стояли в тишине, вслушиваясь в звуки ночной столицы. Снизу изредка проезжали машины и прохаживались пары.
— Влада, я не должен, но хочу спросить тебя.
— Спрашивай, Эрик.
— Я влюбленный дурак, но скажи, тебе понравился Мэкс?
— Эрик, — разочарованно выдохнула Влада. — Ну как мне мог не понравиться Мэкс? С чего бы он мне не понравился? Он красив, талантлив, учтив, какое из его качеств могло бы вызвать мое неодобрение?
Он молчал.
— Ты неверно задаешь вопрос, Эрик, — пояснила она свой ответ. — Я не заинтересована в нем как в партнере, если я правильно расценила твой вопрос. В вашем мире один мужчина красивее другого, ну и женщины, собственно, такие же. Кидаться на каждого встречного красавчика — это же невообразимая глупость. Сколько их еще я встречу здесь? Сотни?
— Прости, я не хотел ревновать. Я повел тебя в гримерку, зная, что не должен ревновать.
— Зачем же ты вообще повел меня туда?
— Я не могу держать тебя в золотой клетке, я понимаю это. Потому и повел.
— Эрик, это прекрасно, что ты все правильно понимаешь.
— Я не знаю, что ты чувствуешь ко мне, Влада. Оттого и не уверен в себе.
«Он хочет, чтоб я призналась в чувствах? Но что я ему скажу? Люблю ли я его? Да? Нет? Я сама не знаю! Страсть — стопроцентное да, но любовь?.. Не за его ли положение я сейчас цепляюсь? Люблю ли я его душу, а не плоть и статус?»
Ехидна ворчала: «С таким отношением к делу ты вообще помрешь, так и не признавшись себе, что хоть когда-нибудь кого-то любила!»
Она ответила ему:
— Эрик, правитель не может быть не уверен в себе оттого, что девушка не признается в чувствах первой.
— Ты права, джейя. Но хоть намекни.
«Неужели я не давала ему намеков? По-моему, их было предостаточно…»
Она развернулась к нему лицом и прошептала:
— Ты узнаешь мой ответ, если разгадаешь загадку каменного цветка. — Она прикоснулась пальцем к его губам.
«Что это было, Влада? Какую еще загадку каменного цветка? Как выкручиваться будешь?»
Эрик не стал поддерживать интригу и жадно набросился на нее с поцелуями, заставляя все тело трепетать. Он был так умел и страстен, будто бы она целовалась с самим книжным Казановой. Насколько был талантлив этот мужчина, что превзошел всех ее бывших любовников в искусстве поцелуя, вкусив этот плод впервые лишь четыре дня назад! «Наверное, это царская порода и фамильная тяга к победам говорят в нем», — объяснила она себе этот невероятный факт.