Джихад-Такси 2008

К одиннадцати Даур был в гараже, а когда в половине двенадцатого в их скромной каморке нарисовался усталый и злой как черт Амиран, он похвалился перед товарищем той выгодной сделкой, которую ему удалось провернуть сегодня.

— Покажи, — попросил Амиран.

Даур достал цепочку и положил ее в раскрытую ладонь земляка. Амирану не пришлось даже долго разглядывать «драгоценность» и уж тем более прицениваться к ней.

— Это фальшивка, брат, — печально поведал он, подбросил цепочку на руке, а затем небрежно швырнул ее на пол.

— Как фальшивка? — ахнул Даур.

— А так. Тебя обманули, как наивного ишака. Эта цепочка ничего не стоит. И пятидесяти рублей за нее не дадут, — Амиран опустился на топчан и скинул ботинки. — Хотя если ты найдешь такого же дурачка, как ты сам, Даур… Вай-вай! Сколько раз я тебе говорил? Тут, в Москве, каждый норовит кинуть другого. А уж таких, как мы с тобой, для русских — святое дело. Понимаешь, о чем я?

Ноздри Даура грозно раздулись.

— Я найду этого шакала! Найду и…

— Не найдешь, — Амиран покачал головой. — Ты думаешь, он там каждый день? Это не так. Сегодня в одном месте, завтра в другом… И потом, даже если найдешь его, денег-то твоих у него все равно нет. Он проиграл их так же, как и все остальные, через десять минут после твоего отъезда.

— Но…

— Я тебе один вопрос задам, Даур. Он тебя силой заставил купить эту железку?

— Нет.

— Тогда какие претензии?

Они оба помолчали. Амирану было тяжело смотреть на осунувшееся лицо Даура. Он поднялся с топчана, в одних носках прошелся по грязному полу и ободряюще похлопал товарища по плечу. Даур на это никак не отреагировал.

— Ты просто никогда больше не повторяй ничего подобного. Хорошо? — посоветовал Амиран. — Жизнь, она учит, да? Ничего ни у кого не покупай.

Вообще-то, насколько я знаю, некоторые привокзальные «бомбилы» промышляют скупкой мобильников, золота, дорогих часов и прочей ерундой… Такой вот левый бизнес. Они же приторговывают наркотой и «паленой» водкой, учитывая то, что в Москве торговля водкой на вокзалах запрещена. Но это вокзальные, Даур. Им никто не станет всовывать уши от слона. Там своя коалиция. А мы… И не ведись на дармовой хлеб. Может, слыхал такую поговорку? Дармовой, он только в мышеловке! Очень грамотная поговорка, скажу тебе.

Даур продолжал молчать.

— Сколько ты за нее отдал, говоришь? — спросил Амиран.

— Тысячу.

— Шенгелиа запишет тебе в долг.

— Знаю, — Даур кивнул.

* * *

Стального оттенка «Мерседес» отъехал от заправочной колонки, уступая место следующей на очереди «шестерке» Даура. Краем глаза «бомбила» успел заметить, что за рулем «Мерседеса» восседала девушка в дорогом белоснежном манто. Честно говоря, в последнее время Даур начинал ощущать на себе веяние столичного менталитета, и его неокрепшая еще психика с трудом справлялась с каждым новым наскоком. Амиран называл это «ударом по темечку». Он утверждал, что сам прошел через это, но со временем привык, приспособился. Главное, как говорил он, не пускать эмоции глубоко в себя. Даур старался.

Сзади недовольно посигналили, и заглядевшийся было на девушку в «Мерседесе» горец тронул автомобиль с места. Подкатил к колонке, выбрался из салона, взял в руки шланг.

Приспособив пистолет к баку и убедившись в том, что счетчик исправно заработал, Даур бегом устремился к ближайшему магазинчику в надежде купить чего-нибудь пожевать. Тех же хачапури, например, или примитивную булку с изюмом. Сегодня с клиентурой все было в порядке, Даур трудился не покладая рук, а вот взбунтовавшийся желудок не желал идти на поводу у своего хозяина…

С ватрушкой в одной руке и с пакетом кефира в другой Даур вернулся к машине. Счетчик уже остановился, и «бомбила», поставив кефир на крышу «шестерки», вернул заправочный шланг на прежнее место. Как это ни странно, но в очереди за ним уже никого не было. А вот на лобовом стекле автомобиля внимание молодого человека привлек приклеенный лист бумаги. Зайдя спереди, Даур прочел написанный на листке текст:

«ЗАМОЧИ ЧЕРНОЖОПОГО! ОЧИСТИ МОСКВУ ОТ ХАЧЕЙ!»

Негромко ругнувшись на родном наречии, Даур принялся поспешно соскребать ногтем приклеенный лист, но тот поддавался с большим трудом.

— Эй! Ты че там делаешь, дебил?

Даур оглянулся. С противоположной от магазинчика стороны к нему приближались четверо бритоголовых подростков в кожаных куртках. В руках одного из них, шествовавшего первым, красовалась черная бейсбольная бита. Идущий следом за ним паренек с откровенно помятым лицом механически наматывал на кисть правой руки велосипедную цепь. У двух других скинхедов, а Даур уже успел понять значение этого иностранного слова, никакого оружия не было, однако сомневаться в том, что при желании оно может появиться в виде выкидных ножей, припрятанных в карманах куртки, не приходилось.

— Ты че, читать не умеешь, баран? — к Дауру обращался парень с бейсбольной битой. — Там написано «замочи черножопого». И написано не просто так. Ты ведь черножопый? Да?

Вступать со скинхедами в полемику не имело смысла. Даур и так прекрасно понимал, каковы их дальнейшие намерения. Он не стал терять времени понапрасну. Лихо перемахнув через капот «шестерки», бомбила дернул на себя ручку водительской дверцы.

— Мочи его! — призывно гаркнул обладатель бейсбольной биты.

Все четверо стремительно рванули вперед. Даур уже был за рулем. Запустил двигатель, отжал сцепление, и машину с ревом бросило вперед. Сокрушительный удар биты пришелся по багажнику «шестерки».

— Стой! — раздался окрик со стороны кассы.

Но Даур уже ничего не видел и не слышал. Его автомобиль выскочил с территории заправочной станции и на полном ходу рванул по Смоленской в сторону центра. В зеркало заднего вида Даур заметил, что бритоголовые попытались его преследовать, однако из этой их затеи ничего не вышло. Один из парней подхватил с асфальта осколок кирпича и запустил им вслед удаляющейся машине. К счастью, промахнулся…

Лишь проехав метров триста и немного успокоившись, Даур запоздало понял, что означал этот отчаянный крик «Стой!». Он уехал, не оплатив бензин. Молодой человек криво усмехнулся. Ну, хоть какая-то польза от происшедшего…

* * *

Нежно-салатового цвета «Шевроле-Субурбана» неспешно миновал подъездную дорожку, приблизился к внушительному трехэтажному особняку и через раскрытую металлическую створку гаражных ворот скатился по пандусу в цокольное помещение. Остановился рядом с темно-синим «Хундаем» с тремя пятерками на номером знаке. Двигатель «Шевроле» смолк, а через пару секунд из салона степенно выбрался смуглый высокий мужчина в длинном кожаном плаще бежевого оттенка. На голове у него красовалась шляпа с узкими полями, а на плечах небрежно висел такой же бежевый, как плащ, гладкий шарфик. Щегольской вид мужчины портила только трехдневная щетина, проступившая на массивных скулах и большом квадратном подбородке.