Джихад-Такси 2008

— Ну как же это? — Хвича совсем растерялся. — Мы тут договорились же…

— С кем?

Гаишник закрыл документы, но не торопился возвращать их водителю. Держа кипу бумаг в правой руке, на запястье которой болтался полосатый жезл, он похлопал ею по раскрытой левой ладони.

— Ну, с этим, — абхаз кивнул в сторону перекрестка. — Он стоял тут всегда, да? Вчера стоял и позавчера. В такой же форме, как у тебя. То есть как у вас. Он разговаривал с Дауром по делу и обо всем договорился. Мне сказали только, можешь стоять тут, Хвича, и работать, сколько захочешь. Я работал, да? Никто меня не трогал. Ну и я, конечно, тоже никого. Говорю же, Даур…

— Что вы заладили мне тут? — гаишник сурово сдвинул брови к переносице. — Даур, Даур. Никакого Даура я не знаю. А на этом перекрестке до сегодняшнего дня работал лейтенант Марченко. Вы его имеете в виду? С ним была какая-то договоренность? Да?

— Да, — Хвича согласно кивнул. — Наверное, с ним.

— Интересно, — гаишник снова усмехнулся. — «Наверное, с ним». Какая же у вас могла быть договоренность, если вы даже имени и фамилии этого человека не знали?

— Э-э-э, зачем мне его фамилия? — разгорячился Хвича. — Мне с ним что, чачу пить, да? Я же русским языком говорю, работаю тут… А все договоры тут Даур проводил…

— В общем, так, — жестко оборвал «бомбилу» облаченный властью собеседник. — Если у вашего Даура и была какая-то договоренность с лейтенантом Марченко — это исключительно их дела. Марченко здесь больше не работает. Теперь тут работаю я. И со мной никто не договаривался. Вы припарковались в неположенном месте, Хвича Мисаевич, а потому мне придется вас оштрафовать. Пойдемте ко мне в машину и оформим протокол.

— Эй, нет! Никуда я не могу пойти. Какой штраф, да? — взвился Хвича. — Какой протокол? Я сейчас Дауру звонить буду. Пусть он сам приезжает, с ним и решайте. А я тут при чем?..

Гаишник неожиданно резко подался вперед и одной рукой схватил абхаза за грудки. Вплотную приблизил свое лицо к лицу Хвичи и зло прошипел:

— Слушай, ты! Ты мне тут спектакль не устраивай. Понял? И истерики мне твои тоже не нужны! Выведешь меня из себя — кому от этого хуже будет? Догадываешься? Дауру своему можешь звонить, когда захочешь, черномазый. Но только после того, как штраф заплатишь. Все ясно?

Хвича испуганно кивнул:

— Ясно, да. Я все понял. Зачем так ругаться?

— Вот и славно, — гаишник отпустил его. — А теперь пошли в машину. Протокол составим, чтобы все как полагается.

С этими словами он, все еще держа документы абхаза в руках, развернулся и направился к припаркованному в ста метрах далее «Опелю» с проблесковыми маячками на крыше. Хвича вздохнул и покорно поплелся следом.

* * *

Даур остановил «шестерку» прямо напротив центрального входа в «Седьмой континент» и неторопливо выбрался из машины. Фазиль и Сето, чья очередь сегодня выпадала дежурить у супермаркета, благоразумно припарковались в начале предыдущего квартала. После случившегося вчера с Хвичей, наказанного на семьсот рублей, никто не хотел рисковать и связываться с новым ретивым гаишником, пока Даур не переговорит с ним. К тому же не было никакой гарантии, что управляющий вообще сможет решить эту проблему. Если ему повезло в первый раз, это совершенно не значило, что ему будет везти и впредь…

Даура, откровенно говоря, ситуация и вовсе разозлила. Лейтенант Марченко два дня назад обратился к нему с просьбой выдать деньги на неделю вперед. Мотивировал это тем, что ему срочно нужно оплатить долги за квартиру. Даур пошел ему навстречу и расплатился. А теперь выходило, что гаишник его просто кинул. Наверняка ведь знал, что его снимают с этой точки…

Крупный широкоплечий гаишник топтался на перекрестке, помахивая жезлом, и уже с недоверием косился на приближающегося абхаза. Даур приблизился вплотную.

— Поговорить надо, да? — с ходу начал он.

Зная, как гаишникам не нравится обращение «брат», Даур намеренно старался избегать его. Однако смотрел в глаза сотруднику ДПС прямо и открыто.

— О чем? — гаишник повел широкими плечами.

— Меня Даур зовут. Ты вчера тут человека оштрафовал, а он тебе говорил обо мне. Помнишь, да?

— Ну, допустим, помню. И что дальше?

— Тут до тебя другой стоял, — повторный разговор на эту тему давался Дауру уже легче, чем первый. Он двигался по проторенной дорожке. — Марченко фамилия его. У нас с ним договоренность была, что он наши машины не трогает. Две штуки. Каждый день. Я за это ему пятьсот рублей в сутки платил, да?

— Ну, а я при чем? — гаишник оставался невозмутим.

— Э-э-э, я все понимаю, — грустно произнес Даур. — Деньги, которые я Марченко вперед заплатил, уже не вернешь, да? Тут уж ничего не поделаешь. Были деньги, а теперь их нет. Но мы могли бы с тобой договориться. На тех же условиях. Я — человек надежный. Не подведу. Не веришь мне, спроси у Марченко…

Даур замолчал. Некоторое время гаишник тоже хранил сосредоточенное молчание, ощупывая абхаза глазами. Словно приценивался к нему. Молодой человек терпеливо ждал.

— Что это за условия? — спросил наконец сотрудник ДПС. — Пятьсот рублей в день?

— Да, — Даур кивнул.

— За то, чтобы я твои машины не трогал? Так, что ли?

— Не совсем.

Управляющий таксопарка вздохнул, а затем неторопливо изложил гаишнику всю схему работы, которая приносила последние три недели ощутимые результаты. Про неправильно припаркованные машины, про эвакуатор… Гаишник слушал Даура, не перебивая, и только один раз качнул головой в знак того, что он все понял, когда абхаз завершил свой монолог.

— Ясно. А не маловато ли пятьсот рублей в день? — он лукаво прищурился.

Даур сжал спрятанные за спиной кулаки. У него уже в печенках сидел этот столичный вампиризм. Каждый норовил откусить кусок побольше, и никого не волновало то, что сам Даур при этом может остаться «в минусе». Он постепенно привыкал, что здесь все не так, как в родных краях, где все стараются бескорыстно помочь ближнему, но привыкание это проходило крайне трудно.

— Марченко не считал, что маловато, да? — терпеливо произнес абхаз.

— Марченко — молодой еще, — веско заявил гаишник. — Жизни не нюхал. Ему любая копейка в радость. И он — бессемейный. А у меня двое детей. Что, если кто-нибудь проверит меня и спросит, почему я твои машины не трогаю? Да и люди, чьи машины мы на эвакуатор без их ведома грузить будем, тоже разные бывают. Окажется кто-нибудь с нужными связями… И попрут меня с должности. Кто моих дочек кормить будет? Ты, что ли?

— Так это ж твоя работа, да? — не сдавался Даур. — Ничего нового для меня делать-то не придется. А места такие в Москве еще есть. Подумай, да? Договорюсь в другом месте. На подарки дочкам пятьсот рублей в день не лишние…