Джихад-Такси 2008

— Кушать можно, — согласился тот. — Но меня больше дело интересует, Гурам. Или, как я тебе по телефону сказал, проблема наша с тобой общая.

— Да, проблема есть, — со вздохом произнес Гурам. — Моя дочь, твой сын… И деньги они у меня забрали, Нугзар.

— Я знаю. Мне говорили.

Нугзар снял плащ, пристроил его на вешалке, и мужчины прошли в гостиную. Гогричиани гостеприимно указал на стол. Они сели. Гурам вновь взял в руки сигару.

— Сначала покушаем, да? Или сначала поговорим? — спросил он.

— Поговорим, — Нугзар переплел пальцы и тяжело опустил их на белоснежную скатерть. — Ты прости меня, дорогой, за то, что я так напирал на тебя, да? Очень хотелось выгодное дело сделать. Я все равно считаю, что мы упустили хороший шанс…

— Перестань, — Гурам махнул рукой. — Я так и не могу до сих пор понять, зачем тебе нужны были эти шлюхи. Какой в них толк, дорогой? Ну отхватил бы ты лишний кусок, хотя я не думаю, что он был бы такой уж большой…

Нугзар согласно качнул головой.

— Боюсь, ты прав, Гурам. После того как я потерял Джемала, я много об этом думал. И знаешь, нелегальный бизнес не приносит счастья. К такому выводу я пришел. Сейчас нам, я думаю, куда важнее детей найти. Чтобы с ними, не дай бог, ничего не случилось. Согласен?

— Их ищут, но…

— Кто ищет? — невесело усмехнулся Нугзар. — Никто их не ищет. Ты обратился к людям, я обратился к людям… А где итог, Гурам? Нет никакого итога. А смотри, сколько времени уже прошло?

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю объединить усилия. Тебе и мне. Лично. И кроме того… Когда мы найдем их, надо дать понять детям, что мы на их стороне…

Гогричиани закашлялся. Сигара задрожала у него между пальцев, и Гурам поспешил загасить ее в пепельнице. Удивленно поднял взгляд на собеседника. Нугзар остался невозмутим.

— Вай, что ты говоришь такое? Что значит «на их стороне»? Как это?

— А так, — Нугзар потянулся к стоящей рядом с ним пустой тарелке и стал машинально крутить ее на манер рулевого колеса. — Что ты хочешь, Гурам? Дети нашли свое счастье. Они любят друг друга, да? Мы за них только порадоваться должны. И поддержать, конечно…

— Они у меня деньги украли, — напомнил Гогричиани.

— Э-э-э, что такое деньги? Семечки. Сегодня есть, завтра нет. Разве в них счастье, Гурам?

— Слушай, тебе легко говорить, да? — возразил хозяин. — Они не твои деньги украли, а мои.

Нугзар улыбнулся.

Если мы одной семьей станем, Гурам, мои деньги — это твои деньги. Разве я оставлю родственника, да? Будем вместе дела делать.

Какие дела? — нахмурился Гогричиани. — Ты опять за старое?

— Зачем за старое? — не согласился Нугзар. — У меня новая идея есть, дорогой. Не хочу больше ничего нелегального. Хочу нормальные деньги зарабатывать. Но не тут, не в Москве. У себя в Абхазии надо людей поднимать. Там строить нужно, Гурам. Хочу транспортную линию до Сочи открыть. Мне кажется, пойдет дело. Нужное дело, да? И от сезона не зависит. Всегда будем кусок хлеба иметь. Как думаешь, а?

— А я при чем?

Гогричиани все еще не улавливал, куда клонит собеседник, и это несколько настораживало его. Невзирая на доброжелательный тон Нугзара, Гурам по-прежнему относил его к людям, которым никогда нельзя верить на сто процентов. Особенно учитывая сомнительные столичные связи Нугзара.

— Как при чем? — удивился гость. — А транспорт чей? Я буду деньги в развитие вкладывать, а ты — в машины и людей. Только для этого надо будет домой вернуться, да? Я к этому готов. Не могу больше в этом городе жить. Устал… Подумай, Гурам. Я тебя с ответом не тороплю. Время есть. Сначала детей найти надо. Это для меня — самое главное. Я уже потерял одну семью… Не хочу еще потерять и Джемала. Он — моя семья.

Нугзар замолчал, и некоторое время над столом висела напряженная тишина. Гогричиани, хоть и был в некотором смысле хозяином положения, никак не мог заставить себя нарушить ее. Не находил слов. Сколько лет он был знаком с Нугзаром, а никогда еще прежде не видел его таким. И, как выяснилось, ничего толком и не знал про этого человека.

Гурам подался вперед, навалившись грудью на стол, и внимательно всмотрелся в лицо сидящего напротив земляка. Вопрос крутился на языке владельца подпольного таксопарка, и ему стоило немало сил, чтобы заставить себя озвучить его.

— Ты потерял семью? Как так, Нугзар? Я ничего не слышал об этом.

— А я и не распространялся особо, — взгляд Нугзара погас окончательно, как только сознание соприкоснулось с болезненными для него воспоминаниями. — Но такое было, Гурам. Это моя история.

— Так как же это случилось?

— Ты правда хочешь знать?

— Конечно, хочу, да? Хотя, если тебе самому не хочется говорить об этом…

— Да нет, все в порядке, дорогой. Отболело уже.

Нугзар соврал, и Гурам понял, что гостю просто необходимо выговориться сейчас. Вряд ли у Нугзара вообще когда-либо была возможность поделиться с кем-то этой историей.

— В девяносто втором во время сепаратистского мятежа несколько мужчин отправились в горы отстаивать свои права, да? С оружием в руках, как этого требовали обстоятельства. Я был тогда молод и горяч, Гурам… Вот поэтому оказался среди этих мужчин. Хотя мне не следовало этого делать, да? Во всяком случае, я часто жалел об этом потом. Останься я в деревне, все могло бы сложиться иначе. Сохранил бы семью. Или сам погиб бы рядом с ними. Но я ушел, Гурам, — Нугзар помолчал, и рука его невольно потянулась к стоящей на столе бутылке коньяка. — Честно говоря, не знаю, как там все получилось, но пока мы были в горах, на деревню напали. А кому там было сопротивляться, да? Одни женщины да старики остались…

Гогричиани, не желая нарушать рассказ гостя, забрал у него бутылку, откупорил ее сам и разлил коньяк по пузатым рюмкам. Но Нугзар не продолжил повествования до тех пор, пока они оба не выпили. По молчаливой договоренности, не чокаясь. Гурам чувствовал себя не очень уютно.

— И что произошло, брат? — спросил он, когда пауза слишком затянулась.

А сам как думаешь, да? — Нугзар поднял взгляд. — Много жертв было. Очень много. Эти шакалы паршивые никого не стали щадить. И среди погибших оказалась и моя семья…

— Большая семья? — Гогричиани чувствовал, что он хоть как-то обязан поддержать беседу.

— Не очень, да? Но разве это имеет значение, Гурам? Жена и сын. Совсем маленький пацан тогда был. Ему бы жить и жить еще. А видишь, судьба как распорядилась, да?

— Схоронил?

Гурам по новой наполнил рюмки и придвинул одну из них Нугзару. Но тот даже глазом не повел.

— Э-э-э, какой там схоронил? — сокрушенно откликнулся гость. — Я и трупов-то их не видел. Ничего не осталось, брат. Посидел, выпил за помин души близких — и на этом все закончилось. Со мной и не было никого в тот момент. У каждого своя боль была, да? Точно такая же, как и у меня. Я собрал скудные пожитки и в Москву вот поехал…