Джинны пятой стихии

И повторил еще раз, громко и настойчиво:

– Каж-до-му!

3

Выплывая из легкого забытья, ставшего за последнее время таким привычным состоянием, Главный планетолог старался вспомнить, на чем он остановился в своих мыслях в прошлый раз.

…Нестройной толпой главные специалисты прошли из Лаборатории биологии в зал заседаний и, торопливо проглотив стимулятор, в полном молчании заняли привычные места за овальным столом. Главный биолог вопросительно поглядывал на Капитана, но тот не спешил ему на помощь и сидел так же молча, сохраняя свой обычный невозмутимый вид.

Главный планетолог вспомнил, как отвернулся сам, стараясь не встретиться взглядом с Главным биологом… Еще одна ошибка, теперь тактическая?

Может, надо было Капитану, или даже ему самому, Главному планетологу, взять ведение того заседания в свои руки?

Но Капитан намеренно самоустранился, демонстративно считая его продолжением «неофициальной экскурсии», а он, Главный планетолог, тоже вполне сознательно решил не ввязываться в спор сразу, с ходу, а прикинуть сначала, хотя бы в общем, расклад сил…

Напрягая голосовые связки – но все равно получался жалкий шепот – он приказал роботу-секретарю включить запись того последнего заседания Совета. Изображение секретарь проецировал под потолок, чтобы смотреть лежа…

– Ну что ж, – сказал наконец Главный биолог и криво усмехнулся. – Продолжим «экскурсию»… Итак, что мы, биологи, подразумеваем под личным бессмертием? По нашему мнению, если индивидуум в результате некоторых, вполне определенных и однозначных манипуляций, заблаговременно над ним проведенных и затем повторяемых через достаточно длительные промежутки времени, остается как угодно долго в том же физическом обличии, которое имел на начало этих процедур, а также сохраняет полностью свой интеллект, присущие ему привычки, наклонности, знания и навыки, он может считаться бессмертным… Что же входит в упомянутые манипуляции и процедуры? Первое: получение точной биологической копии индивидуума. Второе: перенесение в мозг копии биологического слепка с мозга оригинала…

Главный планетолог прищурился, всматриваясь в проходящие перед ним чередой изображения главных специалистов: Химика, Штурмана, Геолога, Физика, его самого, Инженера, Капитана… Снова выплыло объемное изображение Главного биолога.

– Я позволю себе еще раз обратиться к Совету. Главные! – он явно отбросил ту робость, которая раньше почти всегда сопровождала его выступления в этом зале. – Главные! Предполагаемая дискуссия, похоже, не получается. Откровенно говоря, я не совсем понимаю причину… Поэтому предлагаю обратиться к истории. Какая самая насущная проблема всегда вставала перед нами, во все времена? Это забота о сохранении своей жизни, жизни своих близких, наконец, окружающих. Каким образом это делалось? Добычей пищи, постройкой жилищ, то есть улучшением условий жизни. Но, улучшая ее условия, наши предки тем самым продлевали ее сроки. Медицина, частная область биологии, зародилась и развивалась именно в силу этих причин. Только сохранив жизнь как таковую, мы брались за следующие этапы – сделать жизнь индивидуума, а значит, и всего общества более хорошей, более насыщенной как физически, так и духовно… Но почему же мы боимся сделать следующий шаг? Ведь величайшей и наинесбыточнейшей мечтой всех времен была мечта о бессмертии. Именно бессмертием наши предки наделили богов, подчеркивая тем самым их главное отличие от самих себя. Наука и техника давным-давно сделали каждого из нас могущественней любого, самого могучего бога из древнего пантеона, и лишь в одном мы никак не могли соперничать с ними – в продолжительности жизни. Но только до сегодняшнего дня. Теперь мы можем полностью сравниться с теми легендарными, мифическими существами, которые были умозрительно созданы нашими предками как идеал разумного, мыслящего существа. Как идеал самих себя… Главные! Мне совершенно непонятны ваши колебания. Мало того, ваше явное неприятие такой перспективы. Главные! Наш сегодняшний Совет давно вышел за рамки тех традиций, которых придерживается любой Совет на протяжении вот уже десятков поколений. Но почему мы должны пугаться нарушения этих традиций не только в ведении Совета, но и в развитии науки? В развитии общества, наконец?.. У меня все.

Он опустил голову и устало провел ладонью по лицу.

– Какой метод лежит в основе вашего открытия?

Это спросил Главный физик. Он сидел вполоборота к столу и, опустив голову, смотрел в пол.

– Весь процесс осветить детально? – деловито осведомился Главный биолог.

– Думаю, это лишнее. – Главный физик поднял голову, и Главный планетолог увидел его глаза – усталые, глубоко ввалившиеся. – Мы не специалисты, удовольствуемся общей картиной.

– Хорошо. Вкратце история открытия такова. Как вы знаете, каждая лаборатория корабля не ограничивается лишь текущими исследованиями, связанными только с экспедицией. Они ведь большей частью чисто прикладные. Наша лаборатория тоже имеет тематику, в которой заложены фундаментальные работы и исследования. Одно из направлений связано с дальнейшим изучением телепатии. Совместно с Лабораторией физики, то есть с твоей, – он коротко кивнул в сторону Главного физика, – мы пытались модифицировать аппарат, усиливающий телепатическое излучение индуктора так, чтобы перципиентом мог быть любой, а не только тот, чьи резонансные частоты мозга по случайности достаточно близки к его частотам. Аппарат этот создан довольно давно и не нами, он громоздок, поэтому применяется лишь в стационарных условиях. Мы же поставили задачей разработать новое средство связи в электрически неспокойных атмосферах планет. В результате экспериментов с новой аппаратурой мы натолкнулись на любопытный эффект. Я поручил Второму биологу детально в нем разобраться. Суть его в том, что на некоторых режимах работы в мозг перципиента вносились отдельные моменты личного характера индуктора – воспоминания детства, знание каких-то заведомо неизвестных ему деталей жизни индуктора и тому подобное… Мы смогли разобраться в механизме этого явления. И в результате имеем теперь возможность практически мгновенно снять электробиохимический слепок с любого мозга и так же, практически мгновенно, внедрить его в другой мозг.

Главный биолог замолчал, но лицо его оставалось в изображении – сосредоточенное и напряженное.

– Самым трудным было, как ни странно, найти этому открытию практическое применение. Обмениваться физическими телами между собой, то есть перемещать электробиохимический слепок из одного мозга в другой, мы могли с легкостью. Так, например, я сам последовательно «побывал» в теле Второго биолога, Восьмого и Тринадцатого. В свою очередь они «побывали» в моем теле – мы проводили обоюдный обмен. Были у нас обмены пяти-, шести-, даже семикратные. Это значит, что я, мое сознание и разум «пребывали» в теле Второго биолога, он – в теле Двенадцатого, Двенадцатый – в теле Первого и так далее, пока цепочка не замыкалась. Поэтому я могу смело утверждать, что путем экспериментов в реальных условиях мы убедились в полном отсутствии каких-либо побочных или вредных последствий при пересадке электробиохимических слепков мозга в тело другого индивидуума. Но, как вы понимаете, наши манипуляции хоть и были экспериментами, оставались просто изысканным фокусом с применением самых последних достижений науки. Мало того, мы все прекрасно отдавали себе отчет, что наше открытие не должно выйти за пределы Лаборатории. Оно явно и недвусмысленно подпадает под определение, данное Советом академии открытиям вредным, опасным, аморальным и потому недопустимым к обнародованию. Точно так же, кстати, как и полное клонирование организмов разумных существ. Но – и тут я обращаю ваше внимание на двойственную сущность всякого явления нашего мира – соединение двух заведомо опасных и недопустимых к применению в практике открытий дает нам осуществление вековечной мечты: личного бессмертия!

Главный биолог поднялся. Нижними руками он опирался о стол, верхние раскинул в стороны, словно желая тут же одарить всех своим открытием.

Главный планетолог и тогда, и сейчас с волнением смотрел на его решительное, одухотворенное лицо. С запоздалым раскаянием он подумал о том, как мало мы все же знаем тех, кто живет и работает рядом, как непрост, оказывается, на поверку их внутренний мир, их внутренняя сущность, и те свойства души, черты характера, которые ты привык считать монопольно своими, вдруг оказываются свойственны и кому-то еще другому.

Запись показала его самого. Главный планетолог придирчиво вгляделся в свое лицо, перевел взгляд на морщинистые, даже на вид шершавые руки. Кожа на тыльных сторонах ладоней потемнела, сшелушивалась мелкими чешуйками… Он не рискнул пошевелиться, чтобы посмотреть их в натуре, и продолжал разглядывать свое изображение.

Да-а, зрелище… И такая развалина еще надеется жить и работать!

И не просто жить, но и учить, вернее – поучать. Чтобы учить, нужно приложить немало сил, чтобы поучать – можно обойтись самым их минимумом.

Он закрыл глаза и уже не смотрел, а слушал запись, узнавая говорящих по голосам.

Г л а в н ы й и н ж е н е р. Проводились ли эксперименты по передаче копии мозга клонированному организму?

Г л а в н ы й б и о л о г. Да. Мы вырастили клон-копию Второго биолога и внедрили в нее слепок мозга оригинала.

Г л а в н ы й х и м и к. Как вы смели?

Г л а в н ы й ф и з и к. У нас дискуссия или суд?

Г л а в н ы й ш т у р м а н. Что с настоящим Вторым биологом? Он жив? Что с ним?

Г л а в н ы й б и о л о г. Жив, разумеется. Жив и здоров. Капитан и Главный планетолог не смогли найти различий между ними.

К а п и т а н. Почему опыт был проведен именно со Вторым биологом?

Г л а в н ы й б и о л о г. Он с самого начала вел эту тему. Ему принадлежит идея о соединении двух разноплановых открытий – клонирования целого организма и передачи слепка мозга клон-копии. Было бы несправедливо отказать ему в просьбе быть первым. Мы в Лаборатории признали его право на эксперимент… Кроме того, он относительно молод, отменно здоров. Ко всему прочему у него нет семьи – ни родных, ни близких – там, дома. Это, как понимаете, облегчает ему существование, так сказать, в двух экземплярах.

Г л а в н ы й ш т у р м а н. Ты можешь показать их нам?

Г л а в н ы й ф и з и к. Нет, нет! Посторонние на Совете…

Г л а в н ы й и н ж е н е р. Что за чепуха! Какие могут быть посторонние на таком Совете!

Г л а в н ы й ш т у р м а н. Кроме того, тот, кто хочет, может считать их не членами экипажа, а, допустим, демонстрационным материалом.

Г л а в н ы й б и о л о г. Я хотел бы провести эту демонстрацию не здесь, а в Лаборатории.

К а п и т а н. Прошу членов Совета сохранить в тайне от своих сотрудников предмет сегодняшнего заседания. Совет внеочередной, трансляция заседания не ведется.