Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров

И вот в какой-то миг – пять ли минут спустя, или десять, пятнадцать, а то и все двадцать – я услышал рядом с собой деликатное покашливание, наверное, так почтительная овца пытается привлечь внимание пастуха, и возможно ли описать мое изумление и благодарность, когда я понял, что это Дживс.

Глава XV Масляная интрига закручивается в штопор

Мне показалось, что произошло чудо, но, конечно, у этого чуда было простое объяснение.

– Я надеялся, сэр, что вы не ушли из парка, – сказал Дживс. – Я вас уже давно ищу. Узнав, что судомойка стала жертвой истерического припадка, вызванного видом черного мужчины, которому она открыла людскую дверь, я пришел к заключению, что, должно быть, это заходили вы и, без сомнения, хотели поговорить со мной. Что-то случилось, сэр?

Я вытер лоб.

– Дживс, – сказал я, – знаете, что я сейчас чувствую? Как будто я маленький ребенок, который потерялся, заблудился и вдруг нашел свою маму.

– Правда, сэр?

– Вы не сердитесь, что я сравнил вас с мамой?

– Ну что вы, сэр, помилуйте.

– Спасибо, Дживс.

– Значит, в самом деле случилось что-то непредвиденное?

– Именно, Дживс. Я попал в дурацкое, отчаянное, безвыходное положение, как тот многострадальный персонаж… как его звали?

– Иов, сэр.

– Да, Дживс, я могу сравнить себя только с Иовом. Во-первых, оказалось, что мылом и водой ваксу не смоешь.

– Это верно, сэр, мне надо было вас предупредить, что тут необходимо масло.

– И только я хотел спуститься взять его, как в дом вломился Бринкли – это мой лакей, вы знаете, – и спалил дом.

– Какая досада, сэр.

– Какая досада, Дживс, в данном случае слишком деликатное выражение. Я получил удар под дых. И пришел сюда. Хотел связаться с вами, но из-за этой судомойки все сорвалось.

– Очень впечатлительная девица, сэр. И по несчастному стечению обстоятельств они с поварихой в момент вашего появления как раз занимались спиритизмом и, насколько я могу судить, добились весьма интересного эффекта. Она считает, что вы материализовавшийся дух.

Меня передернуло.

– Занимались бы поварихи своими ростбифами и котлетами, – сказал я довольно строго, – и не убивали время на оккультные сеансы, тогда всем было бы жить гораздо легче.

– Совершенно справедливо, сэр.

– Ну, и потом я столкнулся с Чаффи. Он категорически отказался одолжить мне масла.

– Неужели, сэр?

– Был настроен очень злобно.

– В настоящее время, сэр, его светлость испытывает сильнейшие душевные страдания.

– Я это понял. Он, по сути, предложил мне погулять по окрестностям. Сейчас, ночью!

– Общепризнано, сэр, что физические упражнения облегчают душевную боль.

– Ладно, не стоит мне так уж сердиться на Чаффи. Никогда не забуду, как он гнал пинками Бринкли. Просто сердце радовалось. А теперь вот и вы появились, все встало на свои места. Все хорошо, что хорошо кончается.

– Совершенно верно, сэр. Буду рад принести вам сливочного масла.

– Я ведь еще успею на этот поезд в 22.21?

– Боюсь, что нет, сэр. Но я узнал, что есть поезд позднее, в 23.50.

– Тогда все отлично.

– Да, сэр.

Я перевел дух. С души просто глыба свалилась.

– А может быть, Дживс, вы завернете мне несколько бутербродов с собой в дорогу?

– Разумеется, сэр.

– И чего-нибудь живительного?

– Вне всякого сомнения, сэр.

– А уж если у вас с собой есть такая замечательная вещь, как сигареты, то больше человеку и желать нечего.

– Турецкие или виргинские, сэр?

– Давайте и тех и других.

Ничто так не успокаивает, как с чувством, с толком выкуренная сигарета. Я с наслаждением вдыхал дым, и нервы, которые выскочили из моего тела дюйма на два и закрутились на концах спиралями, потихоньку расправились и улеглись на свои места. Я снова ожил, почувствовал прилив сил, и мне захотелось поболтать.

– Дживс, а что там был за крик?

– Прошу прощения, сэр?

– Как раз перед тем, как мне встретиться с Чаффи, в доме раздавались нечеловеческие вопли. Мне показалось, это орал Сибери.

– Да, сэр, это был юный мистер Сибери. Он нынче вечером немного не в настроении.

– А что ему пришлось не по нраву?

– Он ужасно расстроился, сэр, что не был на этом негритянском представлении на яхте.

– Сам виноват, глупый мальчишка. Если хотел пойти на день рождения к Дуайту, зачем было с ним ссориться.

– Вы совершенно правы, сэр.

– Надо быть круглым идиотом, чтобы требовать у человека выкуп в один шиллинг и шесть пенсов накануне дня рождения и праздника.

– Более чем справедливо, сэр.

– И как удалось его угомонить? Он вроде бы перестал орать. Усыпили хлороформом?

– Нет, сэр. Как я понимаю, были предприняты меры с целью организовать для юного джентльмена некое альтернативное развлечение.

– О чем вы, Дживс? Позвали сюда негров?

– Нет, сэр. Высокая стоимость подобного мероприятия исключила возможность его практического осуществления. Однако ее светлость побудила сэра Родерика Глоссопа предложить свои услуги.

Я совершенно запутался.

– Старикашку Глоссопа?

– Да, сэр.

– Но что он умеет делать?

– Как выяснилось, сэр, у него приятный баритон, и в дни молодости, то есть когда он был студентом, он часто развлекал песнями публику на небольших концертах, где разрешается курить, а также в мужских клубах и прочих собраниях.

– Это старикашка-то Глоссоп?

– Да, сэр. Я лично слышал, как он рассказывал об этом ее светлости.

– Вот уж никогда бы не подумал.

– Я согласен, сэр, судя по его нынешней манере, трудно заподозрить что-либо подобное. Tempora mutantur, et nos mutamur in illis [4] .

4

Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (лат.).

– Вы хотите сказать, что он намерен услаждать этого недоросля Сибери песнями?

– Да, сэр. А ее светлость будет аккомпанировать ему на фортепьяно.

Я углядел в плане слабое место:

– Ничего не получится, Дживс. Раскиньте мозгами.

– Почему, сэр?

– Сами посудите: мальчишка мечтал попасть на представление негров-менестрелей. Захочет он слушать доктора из психбольницы с белой физиономией, да еще собственную маменьку за роялем?

– Физиономия у него будет не белая, сэр.