Джо 2

— Мастер Вермиллион! — прогорланил он не особо радостно, но с претензией на бодрость и размахивая при этом руками, — Здрасте!

Шмотки на персонаже были наши. Выпускные. В смысле тридцатилетней давности. Чистые, но затрепанные почти что донельзя.

— Освальд, — неожиданно теплым тоном буркнул Вермиллион, замедляя вращение литературного вихря вокруг себя, а затем, безо всякого перехода, обратился ко мне, — Джо, это Освальд, башенный маг. Причуда — «Выпивоха».

Ого. Даже не так. Ого-го! Рассказывать, в большинстве случаев, о своих Причудах для волшебника почти табу… если они не вредят окружающим. О чужих же… да еще так…

— Ого! — невесело присвистнул подошедший к столу маг, вынимающий из-за пазухи булькающую фляжку, — Вермиллион, ты заделал себе сына? Он настолько хорош?!

— По-моему, ты втягиваешь меня в какой-то блудняк… — пожаловался я Вермиллиону, снова задрав голову, — Мы так не…

— Я думал, что Освальд давно умер, — буркнул в ответ призрак, — Но он жив и, вроде бы, здоров. Помоги ему. С Причудой.

— Освальд Озз, к вашим услугам! — придурошно поклонился мне изрядно приложившийся к фляжке волшебник, — Вечно пьяный, вечно молодой! Не ожидал, что мой наставник — вот так, сходу, начнет говорить такие смущающие вещи, но, если не верить ему — верить не останется больше никому! И это несмотря на то, что я ему не писал! И не навещал. И…

— Тервинтер Джо, — в свою очередь представился я, не дожидаясь конца представления.

— Нет! — снизу вверх мне пьяно покачали пальцем, — Ты — волшебник, которому только что брошен небывалый вызов! Победить Причуду! Сделать то, с чем ни справился ни один волшебник Орзенвальда на протяжении всей его истории! Гордись же!

Сказано все это было очень саркастично, хоть и легким тоном. За ним я увидел совершенно другое. Жизнь, положенную на борьбу с непобедимым врагом, который вовсе не был зеленым змием. Однако, последний тоже участвовал.

— Освальд обладает самым живым и быстрым умом, который только мне встречался, — добавил Вермиллион, вовсе не спешащий вернуться к своим историческим изысканиям. Четырехлицый маг внимательно нас осмотрел, а затем добавил, — Но Джо не с Орзенвальда, Освальд.

— Ого! — пьянчуга сделал вид, что удивлен, но очень небрежно. Это меня заинтриговало. Создалось впечатление, что он понял только что сказанное, обдумал, но не обработал на эмоциональном уровне.

Так, я ловлю пугнуса-революционера, имею в соседях безумную молодую эльфийку, обустраивающуюся на долгую жизнь, выполняю задание богини, работаю в Аттестационной комиссии, которая шерстит всех волшебников Гильдии, занимаюсь своими делишками на стороне… и теперь еще меня просят заняться совершенно неизлечимой штукой. Но вот вопрос — кто именно просит…

— Смотрю, вы хорошие знакомые, — подумав, выдал я, — Так что сделаем так. Вы тут обменяйтесь байками, расскажите друг другу, как провели эти двадцать лет, а я пойду бодаться с Саломеей. Что касается тебя, Освальд, то приглашаю тебя к себе в гости, в башню, с ночевкой. Заодно и обсудим то, что ты уже выяснил.

— Заметано, — расслабленно махнул мне рукой Озз, — Но я храплю!

— Я поставлю около тебя гоблина с дубинкой. Бороться — так сразу со всем.

— Вермиллион, он мне перестал нравиться!

— Привыкай. Это Джо. С ним не бывает легко. Сейчас он идёт бодаться с верховной жрицей Лючии. Твоя Причуда на очереди.

— Наставник, жизнь была не ласкова ко мне до сих пор…

— Но результата нет. А ты когда-то обещал мне, что лишь смерть остановит тебя.

— Так-то оно так…

— Теперь есть другой вариант. Джо. Не уверен, что он лучше смерти…

— Наставник!! — голос Освальда прозвучал напугано, но дослушивать я не стал. У меня было свое поле брани и свои проблемы. С большими сиськами!

Новый, точнее, чуть более старый, поток уже отличался от нашего. Возрастные изменения у волшебников происходят неравномерно, мы стремительно взрослеем, но до двухста, двухста-пятидесяти лет выглядим неплохо, лет на пятьдесят человеческих. А вот вторую часть жизни уже дедами и бабками, если не поправляем внешность магией, что довольно несложно. Маги, прибывшие на Аттестацию, выглядели, в основном, лет на тридцать. Да и в остальном — не очень.

Нельзя сказать, что мужчины и женщины, неловко пытающиеся общаться друг с другом, выглядели потрепанными и заброшенными, скорее просто это было сборище индивидуумов, чувствующих себя не в своей тарелке. И да, их было чуть-чуть меньше, чем людей в моем потоке. На меня, в моих брючках, очках, сюртуке и жилетке, они косились с удивлением, как на какого-то гремлина-переростка. Сложно винить этих волшебников, скажу без дураков. Роба и шляпа… они же не просто форменная одежда, они как доспех с целой кучей степеней защиты. Ходить без него…?

Наивные. Форменная одежда мага очень хороша, практична и надежна, но она мешает бегать. Вот что-что, а бегать она мешает здорово. К тому же выглядит неказисто, особенно когда волшебники собираются кучей. На их фоне я выгляжу как юный лорд на прогулке, особенно в этих своих новых очках! Кстати, насчет очков…

Где нужная мне их носительница?

Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес, великолепная верховная жрица богини Лючии, признанная святой среди смертных, была обнаружена мной в одном из маленьких уютных гнездышек парка, расположенного позади Школы. Укрывшись от глаз простых смертных, прелестная дева полулежала на скамейке, подставляя яркому солнышку волшебного мира побольше своей кожи. В пределах приличия, разумеется, но, тем не менее, достаточно много, чтобы полюбоваться. Я это и сделал, присев рядом с её вальяжно расположившимся телом. Очки, кстати, лежали на какой-то пухлой книжке рядом с золотистыми локонами этой прекраснейшей из дев, но переть их пока смысла не было никакого. Ни магии нет, ни поддельной оправы.

Смотрел я на раскинувшееся передо мной беззащитное великолепие, как угодно, но не с точки зрения похотливого самца (хоть и должен был). Понимаете, дорогие зрители, нельзя просто так прожить десятки и десятки лет очень неспокойной жизни, не научившись очищать зерна от плевел налету, буквально сразу. Врубаетесь? Нет? Поясню. Жизнь — штука сложная и противоречивая, в ней часто нужно действовать и принимать решения быстро, причем, эти решения могут быть вполне далеки в перспективе «здесь и сейчас». То есть, грубо говоря, линия будущего, в которых мы с Саломеей бежим, держась за ручки, по полю, и травка щекочет наши босые ступни, и та линия, в которой я публично обвиняю её в некро-педо-зоофилии над трупом безвинно почившего Шайна — абсолютно идентичны, но вторая куда реальнее с точки зрения такого прагматичного существа как я. Следовательно, капание слюной на эту бесподобную девушку может похерить единственный возможный выход из ситуации в будущем, а значит — капать нам запрещено.

Для тепла, любви, смеха, понимания, уважения и жесткого сексуального траха половыми органами — люди придумали бордели. Время, место, обстоятельства. Там всё как положено.

Всё остальное — не для таких как я.

Сонно засопев, блондинка попробовала вытянуть ноги, уткнулась ими в меня и, недолго думая (не думая вообще), закинула свои копытца на мои колени, улегшись на лавочке целиком так, что её дивные полные перси окончательно разъехались в разные стороны, раздвигая платье и организуя жрице декольте по самое пузо.

Прелестно.

Не удержавшись, я начал легко поглаживать ступни разнежившейся блондинки. Та среагировала также, как и остальные самки нашего вида — тут же счастливо и томно расхрюкалась, начав аж сопеть от кайфа. Я продолжал её осквернять, уже точно зная, что добром подобное не кончится точно, но внутренняя мерзкая натура попросту не оставляла ни малейших шансов добродетели!

Длилось всё это довольно долго, минут, наверное, пятнадцать. Она лежала, я сидел, она хрюкала, я чесал. Занимались своими делами, так сказать. Кто-то ловил кайф, а кто-то сосредоточенно всё запоминал. Для манадрима, естественно.