Джоконда и паяц

– Стало быть, не обошлось без нечистого?

– Что? – округлила глаза Ложникова. – Вы намекаете…

– …на помощь «темных сил», – подтвердил Лавров. – Вероятно, погибшая девушка оказалась сговорчивее вас и согласилась на обряд «вызова смерти».

– Вот смерть и не замедлила явиться, – вымолвила Эми…

Глава 7

Лавров ехал в офис, вспоминая странный и нежный взгляд женщины, с которой расстался полчаса назад. В ее взгляде сквозило ожидание и предчувствие.

Мысль о Глории пришла внезапно и оттеснила яркий образ Эмилии Ложниковой.

– Деньги – еще не все, – буркнул себе под нос начальник охраны, сворачивая в переулок.

Глория стояла перед глазами и призывно махала ему рукой. Он машинально полез за телефоном и вспомнил про отсутствие в Черном Логе мобильной связи.

– Черт! – разозлился начальник охраны, притормаживая. – Да понял я, понял. Сейчас проверю, как идет работа, улажу с Колбиным и отчалю.

Босс вызвал его к себе и долго читал нотацию о том, как хромает дисциплина охранников.

– Рыба портится с головы, – заключил он, ехидно глядя на строптивого сотрудника.

Он бы давно уволил Лаврова, если бы не опасался, что Глория возьмет его к себе телохранителем… и тогда Рома, пожалуй, поселится у нее под боком. А там и до постели недалеко. Соблазнительная вдовушка истосковалась по мужской ласке и точно не устоит. Пусть уж Лавров сидит в Москве, под пристальным оком Колбина, и не рыпается.

– Ты подготовил отчет за прошлый месяц? – строго спросил он.

– Готовлю…

– Вечно ты тянешь!

– Времени не хватает, – нехотя оправдывался Роман. – Дел невпроворот. Кручусь, как белка в колесе.

– Хотел бы я взглянуть на твое колесо, – поддел его Колбин. – Иди и сейчас же закончи отчет.

– Сегодня никак не получится. Мне уехать надо.

– По-моему, ты только что приехал. Я ошибаюсь? – побагровел босс.

– Нет, но… обстоятельства требуют моего присутствия в другом месте.

– Ты на работе, между прочим! Или забыл? Рабочий день у тебя ненормированный.

– Я в курсе.

Колбин задохнулся от негодования, но сдержал готовые сорваться с языка ругательства. Надо быть хитрее и не вступать в открытую конфронтацию с этим самовлюбленным индюком. И чем такие привлекают женщин?

Куда Лаврову приспичило ехать, он, конечно, не скажет. Наврет с три короба, и не подкопаешься. Глория за него горой стоит. Еще бы! Красавчик хоть куда, даром что гол, как сокол, и умишком не вышел.

– Иди, Рома, – устало махнул он субтильной ручонкой. – Но чтобы завтра отчет был у меня на столе.

– Слушаюсь! – отчеканил начальник охраны, по-военному повернулся и громко затопал к двери.

«Он издевается надо мной, – отметил про себя Колбин. – Ничего, поглядим, кто будет смеяться последним».

Этим вечером он собирался нанести визит вдове бывшего компаньона с очередным предложением руки и сердца. Авось Глория задумается. Сколько можно жить одной в глуши, в деревне посреди леса? Такая женщина, как она, достойна лучшего. И лучшее способен предоставить ей только он, Колбин.

При этой мысли Петр Ильич невольно приосанился, подтянул отвисшее брюшко и пригладил жидкие прядки на лысине. Лавров – красивый самец, спору нет.

– Зато у меня есть деньги, парень, – беззвучно вымолвил он вслед начальнику охраны. – Много денег. Я возглавляю компанию «Голицына и партнеры», а ты мне служишь.

Глория попросила его переименовать фирму, и он не отказал. Он умеет быть галантным и готов на жертвы ради…

Ради чего? В глубине души Петр Ильич побаивался женщин, особенно таких, как Глория – хорошеньких и вздорных. Хотя, если быть до конца честным, он не мог позволить ей выйти за другого, что рано или поздно произойдет. Половина акций компании – неплохое приданое, да и мозги у вдовушки оказались что надо. Она генерирует идеи, которые воплощает Колбин. Без нее бизнес пошатнется, как это случилось после гибели ее мужа.

При всех достоинствах у Глории имеется один серьезный недостаток: у нее проблемы с головой. Она чокнутая! Повернутая на всяких магических штуках и оккультных заморочках.

Петр Ильич вызвал секретаршу и приказал ей заказать большой букет роз, шампанское и конфеты.

«Вдовушке просто не хватает твердой руки, – успокаивал он себя. – Надеюсь, мне удастся ее образумить».

На самый крайний случай Колбин обдумал запасной вариант: придется взять грех на душу и… убрать с дороги соперника, кем бы тот ни был.

Он встал, вышел из-за стола и приблизился к зеркалу, откуда на него взглянул бледный мужчина с яйцеобразной головой и бесцветными бровями и ресницами.

– Я ведь не убийца? – прошептал Петр Ильич и оглянулся, как будто в пустом кабинете его могли услышать.

Впрочем, Лавров был способен запрятать куда-нибудь жучка и подслушивать все, что происходит в кабинете главы компании. С него станется.

– Знаю, знаю… – ни к кому не обращаясь, добавил хозяин кабинета. – Знаю…

Каждую неделю он заставлял начальника охраны проверять помещение на предмет подслушивающих устройств, что тот исполнял с неприкрытым презрением и в кулуарах называл законное требование Колбина «гребаной шпиономанией».

Петр Ильич понимал всю бесполезность подобных мероприятий, ведь проныра Лавров мог подсунуть жучка в любой момент. Но не сидеть же сложа руки?

– Я не убийца, – повторил он, внимательно изучая собственное отражение в зеркале, словно убийца обладал некими уличающими оного чертами лица или проступающими рожками на лбу.

Колбин вдруг вспотел, отпрянул назад и полез в карман за носовым платком…

* * *

Начальник охраны выехал из Москвы в сумерках, позже, чем собирался. Как ни крути, а от служебных обязанностей его никто не освобождал.

На окружной он прибавил газу и вскоре свернул на боковое шоссе. Мимо пролетали голые рощи и дачные поселки. После третьего поворота пришлось притормозить – асфальтовое покрытие чернело ямами и выбоинами. «Туарег» подпрыгивал, преодолевая эту «полосу препятствий». Лаврова клонило в сон, и он, чтобы не задремать за рулем, принялся обдумывать свое расследование.

Артынов, конечно, мужик со странностями, как и его дамы. Но кто из представителей богемы не странен? Даже ритуал с черным петухом – не более чем причуда творческого человека. И ведь Ложникова, которую Артынов много писал, осталась живехонька, вышла замуж и в ус не дует.