Джон Браун

Джон Браун. 18 октября 1859».

Парламентер быстро вернулся с ответным письмом полковника:

«Полковник Ли, главная квартира. Харперс-Ферри. 18 октября 1859.

Полковник Ли, командующий войсками Соединенных штатов, посланный президентом США для подавления восстания в этом округе, требует сдачи лиц, находящихся в здании арсенала. Если они сдадутся без сопротивления и выдадут захваченное имущество, они будут в безопасности ожидать распоряжений президента. Полковник Ли со всей откровенностью предупреждает их, что бегство невозможно — весь арсенал окружен войсками. И если его вынудят прибегнуть к силе, он не отвечает за последствия.

Р. Ли, полковник, командующий войсками С. Ш.».

Джон Браун прочел письмо. Лицо его осталось невозмутимым.

— Я сдамся, если полковник даст моим людям, здоровым и раненым, уйти в горы, сказал он, явственно произнося каждое слово. — Кроме себя, в обмен за моих людей я предлагаю всех взятых мною заложников.

— Это невозможно! — Офицер весь скривился. — Полковник требует безусловной сдачи всех бунтовщиков.

Вместо ответа Джон Браун поднял револьвер и выстрелил в воздух.

— Предупреждаю вас: на рассвете мы начнем атаку, — визгливо закричал офицер и, не выдержав парламентерской вежливости, погрозил кулаком. — Мы разгромим ваше проклятое гнездо!

Помощь не приходит

Где же был в это время Кук, которого так страстно ожидали бойцы, от которого надеялись получить помощь и спасение?

Переехав на мэрилендскую сторону Потомака, Кук сначала занялся заложниками. Один из крупных местных помещиков, Бирн, сам попался ему на дороге. Он ехал верхом в Ферри.

Кук сошел с повозки и взял за повод лошадь Бирна.

— К сожалению, мне придется вас арестовать.

Бирн, знавший в городе этого широкоплечего шлюзового сторожа, засмеялся:

— Бросьте, что за шутки!

Винтовки и суровые лица негров, сопровождавших Кука, убедили его в том, что здесь не шутят. Кук привязал лошадь пленника к своей повозке, и весь отряд продолжал свой путь к дому Бирна, где надлежало взять еще его брата. У дверей дома Бирн успел шепнуть брату: «Гражданская война».

Между тем Кук созвал в гостиную невольников Бирна и сказал им, зачем он здесь. Впервые в этих стенах говорилось о свободе черного народа. Нервно шагавший по комнате Бирн уловил несколько слов: «Все люди рождены свободными и равными». Он крикнул в бешенстве.

— Что вы тут им болтаете?! Я, когда хочу заставить их что-нибудь сделать, стреляю в них! Это — лучший из моих доводов!

На шум явилась тетка Бирна, старая леди, похожая на летучую мышь. Эта особа строго следила за чистотой ковров в доме и за обществом своих племянников. Увидев незнакомых вооруженных людей, она сварливо набросилась на домочадцев:

— Чего вы стоите, разинув рты, чего вы не выгоните из дому этих бродяг!..

И даже когда обоих ее племянников посадили по распоряжению Кука в тележку и отправили под конвоем негров в Харперс-Ферри, старая леди не перестала ворчать на незваных гостей, которые топчут грязными сапогами ее ковры.

Кук поехал дальше, в Кеннеди-Фарм, — за оружием и неграми. Но, к его удивлению, на ферме все было тихо, не видно было ни вооруженных людей, ни оседланных лошадей, ни приготовлений к бою. В кухне, угрюмо уставившись в пол, сидели Оуэн и Мэриэм. Младший Коппок вырезал перочинным ножом тростниковую дудку.

Ничто здесь не напоминало о событиях, происходивших в пяти милях от фермы. Кук пробормотал проклятие. Но даже и он в эту минуту не знал, как далеко зашло дело и как нетерпеливо ждут в Ферри его прихода с подкреплением.

Оуэн кратко сообщил, что за время их отсутствия ничего важного не произошло.

— А негры? — нетерпеливо перебил его Кук. — Надеюсь, ты подобрал хоть небольшой отряд из невольников.

Оуэн покачал головой. Нет, негры не приходили, заходил только кое-кто из соседей.

Кук яростно сплюнул. У него оставалась еще слабая надежда на то, что негры отправились прямо в Ферри. Он начал лихорадочно нагружать свою повозку ящиками с оружием. Мужчины помогали ему. Коппок бросил вырезать свою дудку. Кук всех заразил своим волнением и напряженностью. Он что было мочи погнал лошадей назад, в Ферри, но дорога была еще размыта дождем, и у повозки скоро сломалась ось.

Кук принял эту новую неудачу стоически, не слишком ругаясь. К счастью, неподалеку была школа, учитель которой считался другом брауновцев. Здесь тоже ожидали негров, и учитель брался их направить в Ферри. Но, несмотря на то, что дело приближалось уже к ночи, негров здесь тоже не было. Учитель предложил Куку переночевать: быть может, негры явятся с рассветом. Они вместе разгрузили повозку и внесли ящики с винтовками в школу. Но Кук не сомкнул глаз и еле дождался зари. Его мучило сознание, что он не выполнил ни одного из приказаний Брауна. Вот он возвращается верхом в Ферри — один, без людей и без оружия! Что скажет он капитану? Как взглянет в его глаза?

Внезапно он услыхал звук выстрела. Еще один, еще… Сомнения быть не могло: стреляли в Ферри… Итак, значит жители решили сопротивляться!? Кук вскочил на лошадь и пригнулся в седле. На вершине холма ему повстречались двое подростков. Он сдержал лошадь, чтобы поговорить с ними. Да, в Ферри воюют. Там засели какие-то чортовы аболиционисты, но теперь пришли войска и, конечно, быстро расправятся с ними. Уже семерых загнали в канал, и там они захлебнулись.

Кук бросил поводья и слез с лошади. Игра проиграна, это ясно. Он посмотрел вниз. С высокого холма весь город был виден, как на ладони. Две реки сливались у подножья гор. Мосты, пожарное депо, подстриженный газон у железнодорожной гостиницы, блестящие рельсы, вырывающиеся из темной пасти Потомакского моста, — все это выглядело таким маленьким под ногами!

По неровным улочкам города взад и вперед сновал народ, иногда люди кучками собирались под прикрытиями. Из этих прикрытий вылетали, как изо рта курильщика, белые дымки, и эхо в горах повторяло звуки выстрелов. Кук различил кучку людей у дома на Верхней улице. Из этого дома было чрезвычайно удобно стрелять в пожарный сарай.

Несмотря на всю безнадежность положения, Кук сделал то, что он должен был сделать… Он снял винтовку и, надеясь привлечь к себе внимание людей с Верхней улицы, начал стрелять в них. Они были в полумиле, но Кук не напрасно гордился своей меткостью. Люди всполошились и, бросив обстреливать пожарный сарай, направили выстрелы в невидимого на холме врага. Раздался залп. Пуля сшибла ветку с дерева, к которому прислонился Кук. Больше ничего не оставалось делать. Кук слез в шлюз канала: здесь нашли гибель семеро его товарищей, пусть он будет восьмым…

Но судьба дала ему передышку — никто не заметил беглеца, и через несколько часов Кук постучался в дом знакомых ему фермеров-ирландцев. Ирландцы сделали вид, что не замечают мокрой одежды и спутанных волос нежданного гостя. Ему дали хлеба — он ел жадно и быстро. Будто нехотя, он спросил о событиях в Ферри. Ирландцы слыхали, что там все кончено и что в середине дня убит сам Джон Браун из Осоатоми.

Тогда Кук поднялся и сказал, что ему пора уходить. У него были дикие глаза и хриплый голос. Ирландцы его не удерживали.