Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман)

И сила Рубрики заструилась сквозь него вновь.

Кнекку едва не рухнул с небес, когда Рубрика отступила и затем нахлынула с новой силой. Мощь заклятия заставила Сар’ика кубарем полететь вниз, судорожно взмахивая крыльями. Они выровнялись у самой земли, остановились и начали набирать высоту. Битва шла позади них, небо над ними превратилось в массу железа и вспышек света. Все казалось отдаленным, будто они остались совсем одни. Но это было не так. За ними шли живые и нерожденные, оставляя после себя расколотый свет и завихрения тошнотворных цветов. Там были люди и мутанты-воины, призванные орды и демонические машины. Они встретились с армиями с небес и слились в кипящее море. Воздух прошивали куски пылающих обломков. Падающие с неба тела и крики умирающих вздымались и погружались в гром психического разряда.

+Оставайся со мной, брат, — сказал Кнекку Сар’ику. Из раны в груди все еще сочилась кровь, Рубрика текла сквозь его плоть и мысли. — Что бы ни случилось, оставайся со мной+.

Эпицентр творящегося катаклизма лежал перед ними — группа фигур среди спиралей из тел, соединенных между собой нитями света и теней. Стоило ему бросить на них взгляд, он почувствовал, как воздух уплотнился и замерцал. Ввысь поднялись каменные глыбы и обломки зданий, будто подброшенные на туго натянутом одеяле. Из появившейся на орбите агломерации прямо вниз падала комета. Кнекку ощущал внутри яркого шара фигуры, окаймленные ореолами и окрыленные ослепительным сиянием.

Астрей расправил сознание, и его мысли стали крыльями. Сначала две пары, затем три, а потом целый нимб мерцающих перьев. От их кончиков разошелся оранжево-розовый жар, когда те рассекли воздух. Рядом летели демоны, по собственной воле возникая и выскальзывая из бытия, их очертания были кольцами оперенного пламени. Колдуны падали следом, связанные с ним ментально. Из их глаз и с рук сыпались огонь и молнии. Из облаков, что формировались за ними, проливался черный кислотный дождь. От поля брани далеко внизу к ним потянулись лучи лазерного огня и косы света. Астрей смахнул их. На поверхности его разума рассмеялось отмщение Магнуса Красного, и он ощутил, как в него полились шепоты, открывая тайны, подтягивая к нему мир и заставляя его раскрыться перед ним.

Астрей поглощал хлеставшую по нему энергию. Он чувствовал, как его бессвязные мысли вырывают из разрушенного города куски каменной кладки размером с танк. Повсюду, словно парус в шторме, полоскались нити Рубрики Аримана. Он видел, как заклинание танцует в варпе, видел, как его структура содрогается, пытаясь сохранить свою целостность. Внутренний взор Берущего Клятвы наполнялся гениальным узором, и часть его поразилась совершенству заклинания.

«Оно прекрасно», — подумал он.

Под ними начала вырисовываться земля. Ее покрывали спирали фигур, некоторые из них стояли, другие пытались подняться на ноги. Это были воины Рубрики и последователи Аримана. Астрей узрел борющуюся внутри них Рубрику, которая рвала их на части, мечась между разрушением и чудом.

«Вот, — раздался голос отмщения у него в мыслях. — Вот он».

И он узрел фигуру, стоявшую в самом центре спиралей. Возле находились две другие фигуры, сжимавшие в руках оружие и соединенные с Ариманом нитями молний. От них отслаивались струпья огня душ, пока те силились прийти в движение. Рубрика захлестывала и разрывала их на куски, пытаясь остаться целостной. Только Ариман был неподвижным — единственная точка света в эпицентре разрушения.

«Вот видишь, — произнес его голос, — я держу свои клятвы».

Астрей врезался в землю, расколов корку спекшегося стекла. Калитиедиес, Зуркос и Мемуним приземлились мгновением позже. Они боролись с затягивавшей их в свои объятия Рубрикой, но ему хватало сил, чтобы защитить и их также. Колдуны поднялись; посох, меч и топоры потускнели от колдовской изморози. Два колдуна рядом с Ариманом заставили себя ринуться вперед. Астрею были ведомы их имена — Киу и Гильгамош. Когда-то он знал их, давным-давно, во времена службы Ариману. Они были ему кем-то вроде братьев.

+Взять их+, — повелел он.

Киу воздел меч. Из острия вырвалась волна энергии, принявшая форму лезвия. Зуркос поднял руки и вырвал меч Киу из бытия. Гильгамош бросился перед Ариманом, и его фигура превратилась в тень. Калитиедиес шагнул вперед, и под его поступью треснула земля. Перед ним, словно кинжалы, брызнули осколки стекла. Киу стиснул кулак, и стекло рассыпалось в пыль. Мемуним ринулся в атаку, формируя перед собой черный диск. Прямо перед ним во вспышке света материализовался Гильгамош и рубанул вниз. Мемуним принял удар на щит. Свет и звук на мгновение исчезли, а затем накатили снова. Калитиедиес запел. Воздух начал уплотняться. Киу обволокло мерцающим жаром, который затем испарился, утянув за собой энергию. Сотни слоев силы и мысли формировались и исчезали, пока разумы Тысячи Сынов схлестывались и рубили друг друга.

Астрей чувствовал все, но не следил за происходящим. Его единственное внутреннее око было приковано к застывшему Ариману. Берущий Клятвы сделал шаг и заскользил сквозь бой подобно ножу, волоча крылья по растрескавшейся земле. Его доспехи заблестели вспышками отражений, когда Рубрика снова выбелила тьму и похитила свет.

«Он пытается удержать Рубрику, — сказал голос его мыслей. — Он не отпустит ее. Она трещит по швам, но он знает, что она сработает, что ее можно завершить, что ему почти удалось, что он почти победил».

Астрей поднял руку и прикоснулся к лицевой пластине Аримана. Он ощутил прямо под ней циклон колдовства. Ариман все еще был тут — почти мертвый, но на пороге жизни, пока Рубрика впитывала в себя последнюю секунду его существования.

+Я здесь, старый друг, — послал Астрей; крылья затрепетали от энергии и жара битвы у него за спиной. — Я знаю, ты слышишь меня. Я здесь, и я хочу, чтобы ты знал: я отнял у тебя все, о чем ты когда-либо мечтал и ради чего пошел на жертву. Твоя Рубрика закончится прямо сейчас, Ариман, в момент, когда могла получиться. Твои сердца мертвы, но ты пока здесь, застрял между устремлением и целью. Вырвись, отступи от края и защити себя — и Рубрика не удастся. Не делай ничего — и я разорву твой разум и душу, когда последние нити надежды выпадут у тебя из рук. Ты умрешь не в самопожертвовании, но в поражении. — Берущий Клятвы поднес к подбородку Аримана палец-лезвие. — Выбирай+, — заключил он, и демон отмщения у него в душе рассмеялся.

Диск Кнекку влетел в шквал психической энергии вокруг Аримана. Он завопил, когда сквозь него прокатился взрыв противоборствующих сил. Возвышающаяся спираль энергии рвала воздух. Перед Ариманом стояло существо, закованное в бронзу, со сложенными за спиной крыльями и рукой у горла колдуна. Кнекку ринулся к ним. Диск завизжал и треснул надвое, рассыпая за собой чешуйки из камней, плоти и металла. Кнекку прыгнул. Оставшееся сердце бешено грохотало. Его воля, душа и сущность перетекли в ядро копья. Облаченная в бронзу фигура была окаймленным ореолом присутствием, целиком сосредоточившимся на Аримане.

Стычка вокруг двух фигур приостановилась, когда сражавшиеся обратили разумы на него. Сар’ик нырнул к ним, окружив себя призрачными образами и клубками силы, отражая огонь и молнии. Ариман и демон были прямо под Кнекку, ауры их присутствия представлялись горами света во мгле варпа. Он приземлился, перекатился и ударил. Лезвие копья срубило вершок демонических когтей.

Астрей пошатнулся. Волна психической энергии впилась в руку. Броня отогнулась и стекла на землю. Демон внутри него закричал, когда пропасть между их слившимися душами наполнилась мыслями и воспоминаниями.