Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 15

Хорнблоуэр. Нет касается, так как коттеджи я все равно заберу.

Хилкрист. Ну, знаете ли, это просто… (Берет себя в руки.)

Хорнблоуэр. Послушайте, Хилкрист, вам, видимо, не приходилось сталкиваться с людьми моего склада. У меня на все хватит и решимости и денег, и я не собираюсь сидеть сложа руки. Я иду вперед, потому что верю в себя. Я обхожусь без сантиментов и тому подобной дребедени. Сорок ваших Джекменов не стоят моего мизинца.

Хилкрист (выходит из себя). В жизни не слыхал столь откровенного…

Хорнблоуэр. Раз уж мы начали говорить напрямик, то я понимаю дело так: вы хотите, чтобы жизнь в здешних местах шла по-вашему, по старинке, а я хочу, чтобы она шла по-моему. Думаю, что нам вдвоем тут будет тесновато.

Миссис Хилкрист. Когда же вы уезжаете?

Хорнблоуэр. Ну, я-то не уеду!

Хилкрист. Послушайте, мистер Хорнблоуэр… от этой проклятой подагры я становлюсь раздражительным… это ставит меня в невыгодное положение. Не будете ли вы так любезны объясниться прямо.

Хорнблоуэр (с широкой улыбкой). Охотно, я ведь северянин.

Хилкрист. Мне говорили, будто вы желаете купить «Сторожевое» и намерены поставить там еще новые печи, не считаясь с тем, (указывая в окно), что это испортит наше имение, которым мы владеем из поколения в поколение, и отравит нам всю жизнь.

Хорнблоуэр. Нет, вы послушайте его только! Можно подумать, что ему принадлежит даже небо, раз его предки построили здесь дом с красивым видом, чтобы он мог в нем жить да поживать! Все ваши рассуждения и сантименты от безделья, Хилкрист.

Хилкрист. Я попросил бы вас не обвинять меня в праздности, Доукер!.. Где он? (Показывает на бюро.) Навряд ли вы так же упорно трудитесь на ваших заводах, как я тружусь для своего имения… Правда ли то, что говорят относительно «Сторожевого»?

Хорнблоуэр. Истинная правда. Если хотите знать, в эту самую минуту мой сын Чарли покупает его.

Миссис Хилкрист (вздрагивает и поворачивается). Что вы сказали?

Хорнблоуэр. Он сейчас у старушки. Она хочет продать и получит любую цену, сколько бы ни запросила.

Хилкрист (в сильном гневе). Если это не драка без перчаток, мистер Хорнблоуэр, то я не знаю, что это такое!

Хорнблоуэр. Премилое выражение — «драка без перчаток»! Ну что ж, брань на вороту не виснет, но душу закаляет. Если бы не присутствие дамы, я мог бы и покрепче выразиться.

Миссис Хилкрист. Ах, мистер Хорнблоуэр, пусть мое присутствие не останавливает вас!

Хорнблоуэр. И в самом деле. Единственная помеха — вы… Вы и подобные вам… вы стоите на моем пути. А всякий, кто стоит на моем пути, недолго удерживается, а уж если удержится, то на моих условиях. Так вот: мои условия — это печи в «Сторожевом», там, где они мне нужны. Да и вам будет очень полезно почувствовать, наконец, что вы не всемогущи.

Хилкрист. Нечего сказать — добрососедское отношение!

Хорнблоуэр. А ваше добрососедское отношение в чем выражается? У меня нет жены, но есть невестка. Побывали вы у нее, сударыня? Я человек новый, а вы из старинного рода и считаете, что я выскочка. Я вам не нравлюсь. Я хожу в пресвитерианскую церковь. Вам это не нравится. На моих заводах производятся товары, которые я продаю. Это вам тоже не нравится. Я покупаю землю, и это вам опять-таки не нравится. Это угрожает виду из ваших окон. Ну, а мне не нравитесь вы, и я не собираюсь считаться с вашими вкусами. Слишком долго было по-вашему, но теперь будет иначе.

Хилкрист. Намерены вы сдержать свое слово в отношении коттеджей?

Хорнблоуэр. Я намерен забрать эти дома. Кстати, их даже не хватит для рабочих моего нового завода. Придется строить еще.

Хилкрист. Это объявление войны?

Хорнблоуэр. Совершенно верно. Вы или я! И думаю, что скорее всего это буду я. Я — восходящее, а вы — заходящее солнце, как сказал поэт.

Хилкрист (дотрагиваясь до звонка). Посмотрим, удастся ли вам действовать напролом. Мы здесь привыкли к порядочности. Вы желаете это изменить. Хорошо, но мы сделаем все возможное, чтобы помешать вам. (Обращаясь к вошедшему Феллоузу.) Джекмены еще не ушли? Попросите их, пожалуйста, сюда.

Хорнблоуэр (впервые проявляя некоторое смущение). Я их уже видел. Мне им больше нечего сказать. Я говорил им, что даю пять фунтов на покрытие расходов по переезду.

Хилкрист. А вам не приходило в голову, что даже самые скромные люди имеют право сказать свое слово, когда решается их судьба?

Хорнблоуэр. Пока у меня не завелись деньги, у меня права такого не было, и вообще ни у кого из бедняков сроду его не было. Одно лицемерие. Вы, помещики, порядочные лицемеры: у вас только и разговору, что о порядочности. Самая удобная теория для тех, кто успел усесться другому на шею. Все эти сантименты — показное. Нутро-то у вас, может, еще пожестче, чем у меня.

Миссис Хилкрист (все это время стоявшая неподвижно). Вы нам льстите.

Хорнблоуэр. Нисколько. На бога надейся, а сам не плошай — вот основа всякой религии. Я надеюсь не оплошать, и бог мне поможет.

Миссис Хилкрист. Я восхищена глубиной ваших умозаключений.

Хилкрист. Справедливость на нашей стороне, а бог помогает тем, кто…

Хорнблоуэр. Не верьте этому; у вас все равно силенок не хватит.

Миссис Хилкрист. А может быть, самомнения?

Хорнблоуэр (выставляя указательный палец). Когда у человека есть основание верить в себя, — это не самомнение.

Входят Джекмены.

Хилкрист. Я очень сожалею, миссис Джекмен… но мне не удалось уговорить мистера Хорнблоуэра, хотя я сделал все, что мог. Я позвал вас, чтобы вы сами убедились в этом.

Миссис Джекмен (с сомнением). Что же, сэр. Я думала… если вы заступитесь за нас, может, он передумает.

Хорнблоуэр. Не все ли равно, в каком доме жить, миссис? Я сделал вам хорошее предложение: пять фунтов на переезд.

Джекмен (с расстановкой). Мы не возьмем и пятидесяти. В этом доме мы вырастили троих детей и двоих из них похоронили.

Миссис Джекмен (обращаясь к миссис Хилкрист). Он нам стал вроде бы как родной, сударыня.

Хилкрист (обращаясь к Хорнблоуэру). А вам бы понравилось, если бы вас согнали с места, к которому вы привыкли?