Джон Леннон. Все тайны «Битлз»

— Ну, здравствуй. Да, постарели мы все… — Увидел подходящего Кейса Ричарда, сказал: — А вот и Кейс, тоже не мальчик.

Все трое рассмеялись.

Официанты принесли меню, каждому свое. Джаггер заказал для всех: каждому по хорошо прожаренному стейку, картошку в фольге с сырным соусом. Захаров попросил минеральную воду. Кейс закурил, закурил и Джаггер. Все трое разглядывали друг друга, как бы знакомясь заново. Кейс первым спросил Захарова:

— Ты когда уехал из Англии?

— В январе 1969-го, — сказал Захаров.

— И куда? — спросил Кейс.

— Сначала два года в Москве, а потом четыре года в Индии, в посольстве. В Индии продают английские газеты, все сплетни я о вас читал, даже, помню, порадовался, что к вам пришел Ронн Вуд в качестве соло-гитариста. Я еще помню его по группе Джеффа Бэка в 60-х.

— Ну, его Джеффер Бэк вместе с Родом Стюартом выгнал из группы, как он сказал, за профнепригодность, — рассмеялся Мик Джаггер.

— Кстати, как тебе, ни в чем себя особенно не ограничивая, удается оставаться в такой хорошей форме? — поинтересовался Захаров.

— Спасибо за комплимент, но вообще-то все просто. Когда тебе за тридцать, ты должен делать что-то, чтобы не расплыться. Я хожу в спортзал, однако никогда не умираю на тренажерах. Если будешь слишком выкладываться, на следующий день от тебя будет мало толку.

— И все же, ты выглядишь необыкновенно бодро и подтянуто для джентльмена в годах.

— Наверное, это из-за немецких бомбардировщиков, которые утюжили Англию, когда я был маленьким. Говорят, лучшая диета — умеренная. Мое детство не было сытым. Нынешние детки жрут фаст-фуд, а я не знал, что это такое. Я даже слабо представлял себе, как выглядит сахар. Стейк я впервые в жизни увидел в четырнадцать лет.

— Ты не боишься, что однажды наступит день, когда ты больше не сможешь выйти на сцену?

— Конечно, боюсь. Но зачем думать о завтрашней грозе, если сегодня такой солнечный день?

— Чем ты занимаешься, когда не поешь?

— Другой работой. Ронни Вуд рисует, а я планирую, наконец, засесть за тексты песен. Сто лет этим не занимался — на мне висит куча администраторской работы, и я уже успел почувствовать себя клерком!

— А как поживают другие участники группы, Чарли Уоттс, например? — спросил Захаров. — Мне всегда нравилось, как он играет.

Кейс Ричард улыбнулся, Мик Джаггер закурил и тоже улыбнулся, выпуская дым:

— Он большой оригинал и один из лучших барабанщиков в мире. Без такого ударника, как Чарли, играть было бы невозможно. Он очень спокойный человек и умеет убеждать людей. Уоттс крайне редко высказывает нам свое мнение, но если он говорит, то его все слушают. В действительности мы с Миком чаще прибегаем к помощи Чарли, чем нам кажется. Каждый раз, когда между мной и Миком возникает спор, я иду за советом к Чарли.

— Например? — спросил Захаров.

— Например, стоит ли играть такую-то песню или нет? Или иногда я говорю: «Чарли! Я сейчас пойду и просто задушу Мика!» Он говорит, что не стоит этого делать, — усмехнулся Джаггер. — Я же сказал, мы к его мнению прислушиваемся.

— А как изменились ваши отношения с Ронни Вудом после того, как он бросил пить?

Кейс улыбнулся:

— Ну и вопросы у тебя. Рони открытый человек. Но это только то, что видно сразу. В нем скрыто гораздо больше. Я знаю это точно. Героин был для меня своего рода поддержкой в борьбе с собой. У каждого из нас свой способ такого противостояния, у Мика свой, а у Ронни свой — алкоголь. Как-то я сказал ему: «Я совсем не могу отличить тебя пьяного в стельку от трезвого». Он ничуть не изменился, с той поры как завязал со спиртным. Ронни ни разу не набрался за время последнего турне. Он держался до последнего выступления.

Официанты принесли «Ньюрский стейк», хорошо прожаренный, с запеченным в фольге картофелем. Все стали молча есть. Минут через двадцать Захаров сказал:

— Я всегда удивлялся, сколько лет вы играете вместе. Многие группы распались в конце 60-х, те же «Битлз».

— Ну, у нас, — засмеялся Мик Джаггер, — не было Йоко Оно.

— Может, это к лучшему, — сказал Кейс Ричард.

— Знаешь, — сказал Мик, вытирая рот салфеткой, — мне как-то Пол Маккартни, сказал: «Это не я ушел из „Битлз“, это „Битлз“ ушли из „Битлз“, им все надоело, противоречия раздирали группу».

— Мне как-то, где-то в 73-м году, — сказал Кейс Ричард, — Равви Шанкер, известный индийский музыкант, рассказывал, что в 1971 году он с Джорджем Харрисоном участвовал в благотворительном концерте в фонд Бангладеш. Племянники Шанкара попросили дядю подписать у Харрисона пластинки «Битлз». Только Равви подошел к Харрисону с этой просьбой, Харрисона всего передернуло, он нервно стал возмущаться: «Я не играю в „Битлз“, я забыл про эту группу! Все, отстаньте от меня!»

— Да, я читал, — сказал Захаров, — что они все, кроме Маккартни, отказывались исполнять песни «Битлз» на концертах.

Пронесли кофе с десертом, все закурили.

— Жаль, что с «Битлз» все так получилось, — сказал Кейс Ричард, — ну а мы, как видишь, сохранились.

— Ну а там, как бог даст, — добавил Мик Джаггер.

Послесловие

Первым январским днем 1969-го The Beatles сидели в холодной лондонской Twickenham Film Studios. Музыканты пытались сочинять материал для первого с августа 1966 года живого выступления, но дело не клеилось. Каждый из участников группы был на пике творческой формы, однако работать они предпочли бы с кем угодно, лишь бы не вместе. Один только Маккартни пытался заставить всех закончить начатое — в ответ на его увещания остальные лишь поднимали глаза и безразлично смотрели на Пола.

Перед началом работы на Twickenham дружба Джона и Пола, лидеров коллектива и самого мощного в истории поп-музыки сонграйтерского дуэта, постепенно разваливалась. Пускай Маккартни не терял присутствия духа и продолжал любить группу, которой была посвящена вся его жизнь начиная с пятнадцати лет, он не мог не признать, что в творческой основе The Beatles все-таки лежал темперамент Леннона. Сочиняя вместе, Леннон и Маккартни смогли найти точку опоры в мире, и даже после того, как они начали писать музыку по отдельности, друзья советовались друг с другом о том, как можно завершить или улучшить ту или иную песню.

Несмотря на то что квартет имел двух самостоятельных лидеров, последнее слово в группе было за Джоном — пока в 1966 году музыканты не решили, что им больше не стоит выступать с концертами. Каждый из The Beatles на время оказался предоставлен сам себе, и Леннон начал погружаться в мрачные размышления: «Я думал: „Да, это конец, чего уж тут. Больше не будет концертов. Значит, в будущем — большая дыра…“ Тогда я впервые представил себе жизнь без The Beatles — как это будет? Семя упало в землю: теперь мне непременно надо было рано или поздно выпутаться из всего этого, но мне в последнюю очередь хотелось, чтобы меня вышвырнули остальные».