Джонни и мертвецы

Председательница возглавляла исход.

Джонни неслышно взмолился.

Кто-то где-то услышал его молитву.

Вместо того чтобы потянуть дверь на себя, мадам ее толкнула. Дверь отозвалась дребезжанием, которое становилось все более яростным, — мисс Либерти начинала терять терпение. Наконец кто-то из представителей «ОСП» рванул ручку на себя, и дверь распахнулась.

Джонни рискнул оглянуться. И не увидел никого, кто был бы похож на мертвеца.

Неделю назад это прозвучало бы весьма странно.

Да и сейчас звучало не лучше.

— По-моему, сквозит, — нерешительно проговорил Джонни. — Вот только что вроде бы потянуло…

— В коридоре окна открыты, — ответил Ноу Йоу.

Их здесь нет, подумал Джонни. Придется самому. Ну ладно…

— А по шее нам не надают? — спросил Холодец. — Все-таки собрание общественности…

— А мы что, не общественность? — ответил Джонни.

— Да?

— А что?

Некоторое время все сидели молча, глядя на опустевшую сцену. Потом мистер Аттербери встал и прихрамывая поднялся по —ступенькам.

— Начнем? — спросил он.

Из кинотеатра вытекал холодный воздух.

— Да, вот это было поучительно.

— Если угодно знать, что я думаю, часть трюков — чистое надувательство.

— А что теперь?

— Нужно возвращаться.

— Куда?

— На кладбище, конечно.

— Мадам, ночь только начинается!

— Совершенно верно! Мы только начали развлекаться!

— Да! И вообще, я всегда говорю: могила от нас не уйдет.

— Я хочу гулять! Наслаждаться жизнью! При ЖИЗНИ мне никогда не бывало так хорошо!

— Томас Боулер! Извольте вести себя как пристало почтенному джентльмену!

Почувствовав дыхание холодного ветра, очередь у дверей закусочной сбилась плотнее.

— Томас Боулер? Да знаете ли вы… мне никогда не нравилось быть Томасом Боулером!

Собравшиеся в конференц-зале административного центра имени Фрэнка У. Арнольда притихли в легком испуге, точно школьники после того, как учитель вспылил. Демократия — отличная штука, но только в том случае, когда народу хорошенько растолковали, как ею пользоваться.

Кто-то поднял руку.

— Мы действительно можем их остановить? Все это звучало так… официально…

— По закону вряд ли, — сознался мистер Аттербери. — Была совершена законная сделка.'«ОСП» может полезть в бутылку.

— Но ведь столько других участков, — крикнули из зала. — На Сланцевом проезде, например, и там, где был старый склад…

— Мы можем вернуть им деньги!

— В двойном размере, — вставил Джонни. В зале захохотали.

— Мне кажется, — сказал мистер Аттербери, — что компаниям вроде «ОСП» нужно больше считаться с людьми. На галошной фабрике мнением работников никто не интересовался, уверяю вас. Фабрике это было ни к чему. Там делали галоши. И только. Но никто точно не знает, чем занимается «ОСП», поэтому им следует вести себя иначе. — Он потер подбородок. — Крупные компании вроде

«ОСП» не любят лишнего шума. И не любят становиться посмешищем. Если бы нашлось другое место для стройки… и стало бы ясно, что мы не шутим… а мы бы погрозились… э-э… возместить затраты в двойном размере…

— И с Хай-стрит тоже нужно что-то делать! — вмешался кто-то.

— И сделать нормальные детские площадки, а то в городе не продохнуть от этих зон отдыха повышенной комфортности!

— И взорвать «Джошуа Н'Клемент» и построить нормальные дома…

— Йоу! — вырвалось у Бигмака.

— Здесь! — отрапортовал Ноу Йоу. Мистер Аттербери, сохраняя полнейшее спокойствие, жестом утихомирил собрание.

— Не все сразу, — спокойно сказал он. — Давайте сперва перестроим Сплинбери. А об Иерусалиме можно подумать завтра.

— Кстати, нам нужно как-то назваться!

— «Общество сбережения Сплинбери».

— По-моему, это отдает банковскими вкладами.

— Тогда — «Общество предохранения Сплинбери» .

— А это что-то медицинское…

— «Дружные сплинберийцы», — вдруг сказал Джонни.

Мистер Аттербери примолк.

— Хорошее название, — сказал он наконец. Собравшиеся тем временем активно пытались выяснить друг у друга, что это за «Дружные сплинберийцы». — Но… нет. Не тот случай. К тому же официально они назывались «Сплинберийские добровольцы». Вот хорошее название.

— Но из него не понять, что мы собираемся делать…

— Если твердо решил, что будешь делать, главное — начать, тогда горы можно свернуть, — возразил Джонни. — Так говорит Эйнштейн, — с гордостью прибавил он.

— Что?! Альберт Эйнштейн? — удивился Ноу Йоу.

— Нет, Соломон Эйнштейн, — ответил мистер Аттербери. — Хм! Ты и о нем слыхал?

— Э… да.

— Я его помню. Когда я еще под стол пешком ходил, у него на Кейбл-стрит были чучельная мастерская и магазинчик «Рыболов-любитель». Он всегда изрекал что-нибудь этакое. Он был немного философ, этот Соломон Эйнштейн.

— А занимался набивкой чучел? — удивился Ноу Йоу.

— И еще думал, — напомнил Джонни.

— Ну, это, можно сказать, у них; семейное, — сказал мистер Аттербери. — Кроме того, когда человек по локоть запускает руку в мертвого барсука, у него появляется достаточно времени для абстрактных размышлений.

— Да, это уж точно лучше, чем думать о том, чем ты занят, — согласился Холодец.

— Тогда решено — «Сплинберийские добровольцы», — подытожил мистер Аттербери.

Трубка телефона-автомата в «Белом лебеде» обросла инеем.

— Готовы, мистер Эйнштейн?

— Поехали, мосье Флетчер!

В трубке щелкнуло. Воцарилась тишина. Вновь потеплело.

Спустя полминуты за двадцать миль от города в маленьком деревянном домике, где размещался радиотелескоп Сплинберийского университета, резко похолодало.

— Работает!

— А что вы себе думали? Самая страшная сила во всей этой вашей вселенной, чтоб ей повылазило, — сила привычки. Тяготение мосье Ньютона рядом с ней — пшик.

— Когда же вам пришла в голову эта мысль?

— Помню, я тогда работал ну очень крупную треску.

— Да? Ну-с… посмотрим, что можно сделать. ..

Мистер Флетчер оглядел комнатушку. В настоящий момент в ней не было никого, кроме Адриана Миллера по прозвищу Любопыт, мечтавшего стать астрономом, поскольку работа астронома в его представлении состояла исключительно в том, чтобы допоздна не ложиться спать и смотреть в телескоп. Он страшно удивился бы, если бы узнал, что основное ее содержание — складывать длинные колонки цифр в маленькой хибарке посреди продуваемого всеми ветрами поля.