Джульетта без имени

...Слово «скавен» в отношении того, кем мы стали, было некогда произнесено одним юношей с Отрадного. Никто уже не помнит его имени, говорят только, что Наверху, до Удара, он был разработчиком компьютерных (знать бы еще, что это!) игр... Означало это слово «человек-крыса». Слово прижилось, разлетелось по Линии, и так мы стали скавенами. Впрочем, как оказалось, люди зовут нас крысюками, но это прозвище нам не нравится. Мы же не полностью крысы!..

Кстати, мы их едим. В смысле — крыс едим, а не людей... Хотя, что-то такое я слышала на эту тему... Кажется, в Алтуфьеве дело было, но в Алтуфьеве вообще всякие отморозки живут, которым и закон не писан, не то что у нас на Петровско-Разумовской или, тем более, в Бибиреве! Может, и правда ели, я не знаю... Кстати, интересно, а где это алтуфьевские в своих краях людей нашли? Может, добытчик (или как их еще называют люди — сталкер) какой с соседней ветки забрел?..

...На всех станциях нашей Линии — даже на неглубоких — есть массивные гермоворота. Вообще-то, они призваны защищать укрывшихся Внизу от радиации, но мы, скавены, этой радиации, кажется, нахватались за эти годы уже столько, что не замечаем ее. Так что Ворота по большей части служат нам защитой от всяких тварей, охотящихся Наверху. Ну и от людей, разумеется. У нас перед людьми, правда, есть преимущество: мы можем ходить Наверх безо всяких там защитных костюмов и масок. Однако, как и люди, мы тоже выходим по ночам и стремимся перед рассветом вернуться обратно, Вниз. Но не из-за радиации — из-за слепящего света, которого наши привыкшие к тьме подземелий глаза не выдерживают. Зато мы отлично видим в темноте, а людям приходится пользоваться фонарями!..»

(Из старого, конца 2020-х гг, дневника Крыси)

* * *

«...Возлюбленная, милая Джульетта, Зачем сейчас твой лик так холодно-бесстрастен? Ужели бледнокрылый демон смерти Зачаровал тебя своею темной властью? И вот, в чертогах вечной темноты, В юдоли призраков, костей, червей и тлена Недвижна, но жива томишься ты В тенетах тяжкого дурманящего плена. Но нет! Тебя ему не уступлю! Не прикоснется нечисть к милой стану! И пусть смертельных чар я не остановлю — Я не уйду. Я здесь, с тобой останусь! Рожденный под злосчастною звездой, Отрину мир, как плод гнилой и перезрелый, Здесь обрету желанный свой покой, Стряхнув, как старый плащ, земное тело... Последнее объятие — прими! Последний взгляд... Глядеть — не наглядеться На ту, что совершенна меж людьми: Ее огню уже не разгореться... Но ты, Костлявая, еще повремени! Наш договор... Скреплю его я поцелуем Недвижных уст моей возлюбленной жены. И лишь тогда лампаду жизни мы задуем. (целует Джульетту, прощально смотрит на нее) ...Теперь пора и мне... Эй, друг Харон! Усталый лодочник, прими мою ты лепту! Направь на скалы свой угрюмый челн, И грянь о камни! Чтобы в клочья! В щепы! (достает флакон с ядом) Один глоток откроет двери в мир теней. Пью за любовь и нами данные обеты! (пьет) ...Аптекарь клялся в том, что зелья нет верней... Он не солгал... Ты жди... Иду к тебе, Джульетта! (умирает)...» [1]

1

Здесь и далее — У. Шекспир, «Ромео и Джульетта», авторский стихотворный перевод с английского Т. Живовой.

Крыся смахнула со щеки слезинку и невольно шмыгнула носом: персонажей пьесы было жалко до невозможности!!! Сперва —любовь, которую необходимо скрывать потому, что любящие из враждующих кланов, теперь вот — эта напасть...

— Ромео, ты дура-а-ак! — жалобно скривив губы, проговорила она. — Ну нет чтобы немного подождать! Джульетта очнется, а ты... Эх ты-ы-ы...

Скавенка снова углубилась в чтение при свете тусклого налобного фонарика. Собственно, с ее ночным зрением в нем не было особой надобности, но уж больно шрифт в книге был мелким!

...Джульетта очнулась, увидела Ромео мертвым, взяла его кинжал и зарезала себя — отчего у Крыськи горючие слезы хлынули из глаз едва ли не ручьем. Ну вот почему, почему все оборачивается так глупо, нелепо и несправедливо?!.

...Полгода назад в Бибиреве несколько энтузиастов (а с точки зрения некоторых соседей — ненормальных) додумались завести у себя на станции... драмкружок! Идею их многие бибиревцы сперва не поддержали — мол, какой еще театр тут, Внизу, в такое тяжелое время, вы что, ребятки, с эскалатора кувырком навернулись?! Но после пары-тройки импровизированных представлений — с чтением стихов, песнями и танцами, большая часть Бибиревской, а за ним — и Отрадненской с Владыкинской (куда новоявленные артисты скатались на гастроли) общин изменила мнение на резко противоположное. Представления имели шумный успех, и Совет лет пять назад образовавшегося Содружества Скавенских (или, как больше называли его здесь, Серых) Станций (в которое вошли три названные станции) распорядился: раз выступления драмкружка так хорошо поднимают моральный дух обитателей станций — театру быть!

Отрадненцы даже спонсировали начинающих театралов кое-какими костюмами и реквизитом, принесенными их добытчиками из двух заброшенных местных театров, что располагались Наверху.

Одна беда — не было свежего репертуара. Не исполнять же за разом раз одно и то же — надоест ведь!

Вот и вышло так, что, когда прибившаяся с нейтральной Содружеству Петровско-Разумовской Крыська-добытчица в очередной раз появилась в Бибиреве, ей тут же дали заказ: добыть Наверху книги со сценариями различных пьес! Дали ей список авторов, объяснили, в каких разделах книжного магазина или библиотеки все это искать, и предупредительно сопроводили ее Наверх аж через шлюз в станционных гермоворотах (обычно в таких вылазках скрытная и осторожная Крыся пользовалась некими известными ей тайными лазами, но тут случай был особый).

С тех пор так и повелось среди добытчиков Содружества, что за книгами посылали именно ее.

Как и в этот раз.

Крыся без особых приключений добралась до уже давно обнаруженной (и лично облюбованной) библиотеки № 77 на улице Коненкова, довольно быстро нашла нужные полки и, пользуясь списком, отобрала несколько и тонких, и довольно увесистых книг. На все про все ушло не так уж и много времени, но...

Но тут заядлая читательница Крыся не утерпела и решила хоть одним глазком глянуть, что же такого ей поручили добыть...

И вот уже несколько часов она сидит, скорчившись в углу за стеллажами и, освещая страницы налобным фонариком, взахлеб, с наворачивающимися слезами, читает о злоключениях юной влюбленной пары из незнакомого ей города с чудным названием Верона!

Надо сказать, что история двух влюбленных ей уже была немного знакома — бибиревские театралы пару месяцев назад начали потихоньку готовить постановку этой пьесы. И пару раз Крысе удалось просочиться на репетиции и немножечко подглядеть-подслушать. Но одно дело уловить обрывки текста и сюжета (к тому же перемешанные с разговорами кружковцев между собой), а другое — самой держать в руках полный текст трагедии и наконец-то прочитать ее от начала до конца!

Правда, поначалу ей пришлось продираться сквозь не всегда понятные ей кружева каких-то странных, но красивых слов, непривычного сплетения фраз, но вскоре девушка втянулась в чтение и перестала замечать трудности.

Но Ромео и Джульетту было жа-а-алко!

...Увлеченная перипетиями трагического сюжета, она совсем забыла об окружающем мире, о том, что сидит в заброшенной библиотеке, о том, что здесь, Наверху, полным-полно опасностей...

Поэтому скавенка даже не заметила, как в помещение скользнул луч фонаря и вслед за этим раздались чьи-то мягкие, осторожные шаги...

«...Что скажете на это вы, враги, Чья ненависть сгубила ваши чада? Да будет скорбный вид родных могил За ваш раздор достойною наградой!..»

«Чума на оба ваших дома!» — неожиданно всплыло в Крыськиной памяти одно из любимых выражений Ольги Петровны, учительницы из Отрадного. Старушка так выражалась, когда была чем-то раздосадована или разозлена. Странно... как эти слова могут быть связаны с тем, что она сейчас читает?.. Надо будет спросить. Хотя... кажется, что-то подобное попадалось ей страниц эдак... несколько назад. Сейчас... А, вот!

«...Чума вас побери, червивых оба дома!..»

«Хм... — подумала скавенка, — как странно — вроде бы и об одном и том же, а по-разному... И репетиции идут по похожему — но другому тексту... Надо будет спросить у знающих, с чего бы так».

Она снова шмыгнула носом, поправила сползший на затылок капюшон безрукавки и перевернула страницу.

Посторонние мысли слегка отвлекли ее от чтения, и тут девушка заметила, что вокруг нее почему-то стало гораздо светлее, чем было. Недоумевая — неужели она засиделась настолько, что прозевала рассвет, Крыся скользнула рассеянным взглядом по сторонам.