«Джулия, Джулия...»
Шрифт:
Джулия тихонько рассмеялась. Что ни говори, а приятно быть красивой. Можно сколь угодно долго рассуждать о богатстве внутреннего мира и о том, что к любой внешности можно привыкнуть. На самом деле красота выявляет в людях их истинное «я». Каждый показывает, на что он способен в стремлении завоевать красоту. Кто-то отваживается на преступления, кто-то слагает стихи, кто-то готов оболгать ближнего своего…
Дэннис Ридман вел себя иначе. Он восхищался, и Джулия, поднаторевшая в искусстве читать по глазам, не чувствовала в его восхищении ничего постыдного или обидного для себя. Ни капли похоти, которой так часто светятся глаза мужчин при виде красивой женщины, ни крупицы желания подчинить ее себе. Ни самодовольства, ни хвастовства, а лишь чистое преклонение перед
Разве она могла остаться к такому равнодушной? После того как Дэннис ушел, она весь день думала о нем. Если честно, она иначе представляла себе дядю Холли Кармайкл. По всем правилам Дэннис Ридман должен был иметь солидное брюшко, плешь во всю голову, носить очки и каждые десять минут звонить своему секретарю, чтобы узнать последний курс биржевых бумаг. Но Дэннис больше походил на спортсмена, чем на преуспевающего бизнесмена. В нем ничего не было от человека, который всю жизнь посвятил зарабатыванию денег.
Джулия растерялась. Она была настроена презирать Дэнниса, потешаться над ним, как искусный охотник посмеивается над неуклюжей глупой жертвой. А вместо этого она смутилась. Наивные голубые глаза на суровом мужском лице, губы распутника и подбородок аскета, недовольные слова и льющееся из глаз восхищение… Странное сочетание для мужчины, который, по слухам, обращает на женщин мало внимания.
А вот они его вряд ли игнорируют. На вечеринке у Питера Гринуэя Джулия не раз и не два перехватывала заинтересованные взгляды, которые красавицы слали Дэннису. Она заметила его задолго до того, как Питер подвел его к ней, и исподтишка следила за ним. Трудно было не заметить его! Остальные мужчины блекли по сравнению с Дэннисом, а он не придавал этому значения. Джулия против воли была покорена. Дэннис не притворялся. О, она немедленно ощутила бы это! Он действительно не сознавал того, что при виде его женщины впадают в кокетливую панику и стараются выставить себя с лучшей стороны.
Наивные, подумала тогда Джулия с насмешкой. Неужели они не понимают, что их усилия ни к чему не приведут? Дэннис смотрит не на них, а сквозь них, как будто они сделаны не из плоти и крови, а из прозрачного стекла…
В Джулии взыграло самолюбие. Неужели и ее постигнет общая участь? Не бывать такому! Еще ни один мужчина не мог устоять перед ней, если она как следует бралась за него. О, она приложит все усилия, чтобы высокомерная улыбка на губах Дэнниса сменилась страстной мольбой, чтобы его глаза жадно ловили ее взгляд, чтобы он ни о чем не мог думать, кроме как о следующей встрече с ней…
Джулия раззадорила себя на славу. Пока Дэннис не видит ее, но рано или поздно кто-нибудь укажет ему на нее, и тогда… Что тогда? – резко спрашивала она себя, и у нее моментально портилось настроение. Ее задача не соблазнить Дэнниса Ридмана, а выступить посредником между ним и Генри. В тот момент в голову Джулии впервые закралось сомнение насчет ее блестящего плана. Она по-прежнему верила в его успех, но почему-то сейчас ее блестящая задумка показалась ей отвратительной…
Все произошло так, как она и предсказывала. Питер Гринуэй, хозяин вечеринки, подвел к ней Дэнниса, и пару коротких мгновений Джулия торжествовала. Равнодушно-небрежное выражение в глазах Дэнниса сменилось восторгом. Я ему нравлюсь, подумала Джулия. Ей было и страшно, и радостно одновременно. Давно она не испытывала ничего подобного. Когда от одного взгляда кружится голова и пол уходит из-под ног… Когда перестаешь слышать, что говорят люди вокруг, и с замиранием сердца ждешь слов одного-единственного человека…
Если бы Джулии было двадцать, она бы непременно выдала себя. Одно неосторожное движение, искра интереса в глазах, и Дэннис догадался бы, что с ней происходит. Ни за что! В этой игре она не на его стороне и не должна поддаваться ни смятению, ни жалости, ни какому-либо другому, более сильному чувству… Джулия могла собой гордиться. Она с блеском провела партию. Даже самый внимательный наблюдатель не заподозрил бы,
что она питает к Дэннису Ридману какие-то чувства.Впрочем, тогда она еще сама ничего не знала наверняка.
А игра тем временем близилась к концу. Дэннис вел себя именно так, как она планировала. Его злость на Алекса и желание защитить Холли не знали предела. Он предложил Алексу деньги. Отлично. Теперь Джулия должна была всего лишь угадать момент, чтобы назвать сумму откупного. Генри уверял, что у нее ничего не выйдет. Либо Холли по доброй воле вернется домой, чтобы не расстраивать родственников. Либо Алекс взбунтуется и откажется участвовать в жестоком розыгрыше. Либо Дэннис заподозрит неладное и не расстанется с драгоценными акциями. Но Джулия хотела рискнуть.
И все же Генри оказался прав. Она позорно проиграла, хоть об этом никому и не было известно. Сейчас, в тишине роскошного дома, вдали от посторонних глаз Джулия искренне признавалась себе в этом. Дэннис Ридман отдал ей деньги и акции, Холли вернулась домой. Джулия получила дорогой подарок и могла быть довольна собой. Но она который день не находит себе места…
Почему же ей так не везет? Она с таким трудом достигла благоустроенного островка, но ее уже тянет покинуть его. Она не успела отдохнуть, отогреться на солнышке, а коварная ледяная вода вновь манит ее… Неужели все дело в голубых глазах Дэнниса? Они ведь едва знакомы. А что, если он, как Джеймс Бредшоу, всего лишь мираж, образ, возникший в ее сердце и не имеющий отношения к реальности? Она сожжет из-за него все свои корабли и останется ни с чем. Генри Басквел не простит предательства. А Дэннис не простит коварной интриги и разбитого сердца племянницы. Как же все запуталось!
Джулия металась по дому как дикий зверь в клетке. Ничто больше не радовало ее – ни дорогие картины на стенах, ни пушистые ковры, ни ценная мебель, ни нарядные платья… Она задыхалась от любви к Дэннису и от ненависти к самой себе. Как это похоже на нее – угодить в собственные сети! Она расставила Дэннису Ридману очень искусную ловушку, предусмотрела все, кроме того, что ее собственное сердце предаст ее…
Да что ж это такое? Она словно неопытная девчонка обмирает, вспоминая его глаза. И разрывается на части, и готова забыть о гордости и здравом смысле и броситься к нему… Но что она обретет в его объятиях? Секундное блаженство на пару с вечной мукой? Страсть плюс разочарование, любовь плюс страдание? Конечно, вначале Дэннис не оттолкнет ее. Разве под силу хотя бы одному мужчине отказаться от любви, которую предлагает Джулия Бредшоу? Но потом у него хватит мужества очнуться от сладкого забвения, и он с презрением оттолкнет ее от себя. Дэннис умен и быстро догадается, каким образом Генри Басквел приобрел контрольный пакет акций его компании. Если уже не догадался. Он возненавидит ее и будет совершенно прав. Если бы только и она могла возненавидеть его…
С губ Джулии сорвалось приглушенное рыдание. Какое счастье, что она одна! Приходящая горничная появится только вечером, Алекс бродит где-то с друзьями, а Генри никогда не навещает ее в это время. Она бы не вынесла, если бы ей пришлось притворяться сейчас. Ей нужно время, чтобы свыкнуться со своим кровоточащим сердцем… Ничего, она со всем справится. Если не видеть Дэнниса и вспоминать о нем не чаще одного раза в день, боль постепенно уйдет, и она вновь обретет желанный покой…
12
С тяжелым сердцем Дэннис Ридман готовился к очередному собранию акционеров. Что готовит для него Генри Басквел? Оставалась крошечная надежда на то, что Генри просто решил выгодно вложить деньги. Но судьба многих строительных компаний наглядно доказывала, что Басквел приходит как завоеватель, а не как инвестор. Каждый день Дэннис упрекал себя в том, что не обратился к частному детективу раньше. Если бы он узнал правду о Джулии и Басквеле до того, как заключил с ней сделку, то никаких акций Генри не получил бы. А он счел эту женщину мелкой стяжательницей… Идиот! Она ослепила его и использовала в своих целях. Он поддался ей как мальчишка, как последний дурак, ошалевший от ее красоты!